Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

Заря еще не занялась, через окна проникал лишь сероватый свет. Она выбралась из постели, подошла к шкафу и взяла голубой шелковый халат, купленный для нее Эндрю в Натчезе. На ощупь шелк был ледяным. Она прошла по коридору к боковой двери и остановилась около нее. На востоке заалела заря, и она увидела, что внизу река покрылась льдом, впервые с того времени, когда Донельсоны отправились на Запад на «Адвенчере». Она прошла в кухню, где Джордж оставил в очаге горящие угли. Рейчэл вскипятила воду в чугунке для кофе и выпила горячий напиток. Тепло сняло напряжение. Она вернулась в спальню, нырнула в постель и сразу же заснула.

Ее разбудил шум около дома. Через заиндевевшее окно она увидела, что все население Хантерз-Хилл собралось вокруг лакированной черной кареты с красными колесами, запряженной парой серых лошадей.

Рейчэл быстро оделась и спустилась к парадной двери. Идя к карете, она увидела, что в ней никого нет, а потом ей бросилась в глаза блестящая красная монограмма «Р. Дж.» на дверце экипажа. Джордж открыл дверцу и с поклоном пригласил Рейчэл подняться внутрь. Она поставила ногу на небольшую железную опору, и Джордж захлопнул за ней дверцу. Только теперь Рейчэл догадалась, что Эндрю заказал карету для нее и сделал так, чтобы карету пригнали в день Рождества. Она вспомнила, как он нуждался в наличных средствах накануне отъезда в Филадельфию, как он манипулировал земельными участками и ценными бумагами, и все же в рождественский день он думал только о ней.

На глаза набежали слезы. Она сидела, ощущая тепло и уверенность, словно он сидел рядом с ней, крепко обнимая ее за плечи. Как могла она допустить слабость — пока она любит своего мужа, а он любит ее, они неразлучны. Любовь — это прочный мост, пересекающий скованную льдом реку и остановившееся время. Она позволяет мужчине и женщине шагать рука об руку и по залитому солнцем полю, если даже их разделяют тысячи миль, и по заснеженному полю под свинцовым небом.

В своем очередном письме Эндрю рассказал, что, едва прибыв в Филадельфию, он заказал у портного сюртук с фалдами и бриджи:

«Они были довольно хорошо подогнаны, и я полагал, что выгляжу красивым. Но когда я пришел в конгресс, чтобы принести присягу, то оказалось, что я единственный, у кого фалды были связаны кожей угря. По выражению лиц элегантных набобов я мог понять, что они сочли меня неуклюжим персонажем с манерами неотесанного лесника».

Она представила себе, какое раздражение вызвало это у него, ибо его манеры были неподдельно вежливыми. Вспоминая друзей отца из виргинского Бургесса, она была убеждена, что манеры Эндрю были столь же джентльменские, как и у тех друзей.

К тому же его первый шаг в конгрессе вызвал антагонизм не только у значительной части законодателей, но и у жителей Теннесси. Об этом она узнала, когда в воскресенье поехала к матери на обед: входя в большую комнату, она успела услышать несколько фраз, повисших в воздухе, подобно шерстинкам неоконченного вязания. Она сказала безразличным тоном:

— Очень хорошо, мой муж сделал что-то не по вашему вкусу? Оставим это в стороне и не станем портить воскресный обед мамы.

— Не оставим, — возразила Джейн. — Ведь ты не отвечаешь за политические взгляды своего мужа.

— Дорогая Джейн, я получу газеты завтра.

Сэмюэл поднял голову:

— Ты помнишь прощальную речь президента Вашингтона [8] В обращении 17 сентября 1796 года уходивший в отставку президент Вашингтон предупредил своих сограждан против заядлых антипатий к какой-либо нации и предпочтительного отношения к другой. Это обращение послужило основой изоляционистской внешней политики. в конгрессе? Палата подготовила в ответ пространный панегирик. Эндрю проголосовал против него, заявив, что предлагается бездумное одобрение, а между тем некоторые акты Вашингтона подлежат критике…

Она окинула взором комнату:

— Есть ли у кого-нибудь письмо?

Роберт Хейс вытащил из кармана бумагу и прочитал:

«…Ежедневно газета сообщает о том, что англичане каждый день захватывают наши суда, оказывают давление на наших моряков, обращаются с ними жестоко и грубо, но из речи президента вытекает, будто англичане не наносят нам ущерба».

— Полагаю, что он вправе так сильно ненавидеть Англию, когда он здесь, дома, — прокомментировал Уильям, — но он не имеет права представлять дело так, будто все в Теннесси думают подобным же образом. Если он не проявит осторожность, то впутает нас в войну с англичанами.

Джейн взяла письмо из рук мужа и протянула его Рейчэл, сказав:

— Последний абзац — для тебя.

Глаза Рейчэл быстро пробежали по заключительным строчкам письма:

«Я прошу оказать внимание моей дорогой крошке Рейчэл и утешить ее в мое отсутствие. Если ей нужно что-либо, то по возможности обеспечь ей, и я тут же возмещу».

Она улыбнулась и вернула письмо.

Во второй половине января морозы усилились, и однажды утром, выйдя на улицу, она увидела, что почва замерзла и ее цветы и молодые саженцы вымерзли. Молл не появилась к завтраку. Рейчэл понимала, что Молл чувствует себя очень плохо и поэтому осталась в своей хижине. Джордж был также болен. Рейчэл положила руку на лоб Молл:

— У тебя жар.

Молл приподнялась в постели, ее зубы стучали:

— Сэмпсон и Сильви также лежат в постели, и Винни, и Джеймс, и их Орейндж. Наверное, это инфлюэнца.

Рейчэл обошла быстро хижины. Свирепствовала эпидемия гриппа. Среди взрослых болезни избежала всего одна семья и племянница Молл — Митти. Рейчэл послала их в главный дом за одеялами, заставила наносить дров в хижины и сложить их около очагов, а затем направила одного молодого парня в Нашвилл за доктором. Сама же пошла в кухню, приготовила отвар из трав и корня просвирника, который ее мать использовала как лекарство против гриппа. Она и Митти обошли хижины с теплым напитком, заставляя больных выпить его.

Следующую неделю она день и ночь ухаживала за больными. Она всегда уважала Эндрю за его отношение к «черной семье». Она ни разу не видела, чтобы он не разрешил негру навестить друзей, он не ограничивал их в продовольствии и топливе, отказывался разделять семьи, предоставил им собственные кухни.

— Я не могу быть столь же беспечной, как ты, Эндрю, — заявила она однажды мужу. — Ты ответствен только перед собой, но, когда ты уезжаешь и даешь мне задание, я отвечаю перед тобой.

— Я думаю, что они понимают это, — ответил Эндрю, — во всяком случае они делают больше для тебя, чем для меня.

Едва она успела освободиться от ночных обходов своих больных, как ночью ее разбудило фырканье лошади, натуженно поднимавшейся по дороге, и стук в дверь. Рейчэл открыла окно и спросила:

— Кто там?

— Миссис Джэксон, мэм, прошу прощения, что разбудил вас в столь поздний час, это Тим Бентли, ваш сосед из Уиллоу-Спринг.