Ян Мо - Песнь молодости

— А я им ничего и не говорила. Решила уехать тайком. Они меня не найдут. Как хорошо, что ты все-таки пришла! Мне хотелось попрощаться с тобой. Я так рада, что партия поручила мне работу, пусть все равно какую — я страшно довольна!

Лицо Юй Шу-сю горело юным задором. Глядя на нее, Сяо-янь забыла о своих треволнениях.

— Из тебя определенно будет толк. Мне надо поучиться у тебя.

Юй Шу-сю подошла к столику, взяла расческу и вернулась к Сяо-янь.

— Зачем у меня учиться? Ты лучше поучись у хозяйки этой расчески. Ты знаешь, кто она? Линь Хун! Она отдала мне ее перед казнью. Как только я беру ее, так и вспоминаю Линь Хун. У меня как бы вырастают крылья и прибавляются силы. Когда бывает трудно, я достаю расческу, прижимаю ее к груди — и чувствую, что становлюсь похожей на Линь Хун. Мне ничего не страшно. Сегодня я уезжаю из дому. Грустно… Ты знаешь, что я у родителей единственная дочь. Мама так будет беспокоиться обо мне! Будет плакать, повсюду искать меня. Поэтому я и беру с собой эту расческу…

На глазах Юй Шу-сю навернулись слезы.

Сяо-янь взяла в свои руки эту маленькую вещицу и, не отрываясь, стала смотреть на нее. Она готова была разрыдаться, но переборола себя и спросила:

— Ты едешь поездом? Будет кто провожать? Любимый? Он тоже, наверное, такой же, как ты?

— У меня никого нет. Нет! — крикнула Юй Шу-сю. — А кому нужны эти противные мужчины? Я тебе еще не все рассказала про свои дела. После тюрьмы давно не виделась с Линь Дао-цзин, и это меня очень тревожит. Я хотела встретиться с ней, но не могу. Теперь она очень строго законспирирована. Ты, наверно, часто видишься с ней? Как она? Что делает?

Юй Шу-сю говорила без умолку и не замечала, что Сяо-янь меняется в лице. Наконец это бросилось ей в глаза.

— Что с тобой? Она… она?.. — Юй Шу-сю побледнела, думая, что с Дао-цзин случилось что-нибудь плохое.

— Ничего, — холодно ответила Сяо-янь. — Она слушает лекции в университете.

— Тогда вы часто встречаетесь? Вместе работаете? — торопливо произнесла Юй Шу-сю и радостно улыбнулась.

«Что же делать? — Сяо-янь охватило сложное и противоречивое чувство. — Сказать, что Линь Дао-цзин оказалась плохим человеком и между нами все порвано? Но кто знает, может, и Юй Шу-сю тоже такая, как Линь Дао-цзин?» Она решила промолчать.

Смятение и беспокойство, терзавшие Сяо-янь, не ускользнули от наблюдательной Юй Шу-сю.

— У вас что-то произошло? Вы обе такие хорошие. Нет, даже в голове не укладывается. Так что же с Линь Дао-цзин?

Искренность Юй Шу-сю подействовала на Сяо-янь, и она раскрыла ей свою душу.

— Знаешь… — после долгой паузы, запинаясь, сказала Сяо-янь. — Дао-цзин обманула нас всех. Никогда подумать не могла бы, что она шпионка…

Сяо-янь ожидала, что Юй Шу-сю выразит возмущение или растерянность. Но этого не последовало. Девушка только вдруг посерьезнела. Ее живые глаза пристально смотрели в лицо Сяо-янь.

— Ты не ошиблась? — выделяя каждое слово, спросила она. — Тебя никто не обманул? Мы сидели вместе в тюрьме, вместе и на свободу вышли. Я ее знаю. Не может быть, чтобы она изменила! Враг хитер. Уж не попалась ли ты на его удочку? Враги любят, когда у нас из-за их провокаций возникают раздоры.

— Хватит, — едва слышно произнесла побелевшая Сяо-янь. — Все эти дни я живу как в страшном сне, чувствую себя как в лодке на бурном море, мечусь всюду, места себе не нахожу. Вся извелась… — Она залилась слезами и уткнулась лицом в подушку.

…Но факты неопровержимы. Они стоят перед глазами, как ярко освещенная солнцем гора. Если Линь Дао-цзин не изменница, если она по-прежнему не на жизнь, а на смерть борется за родину и народ, то кто же тогда ее любимый. Дай Юй-Чжэн — Цзюнь-цай, которому она отдает молодость и горячую любовь? Презренный негодяй, самозванец?.. Страшный человек! А она сама? Да, да, она сама? С головой ушла в омут. Даже на письмо Дао-цзин не обратила внимания. Какой ужас!.. Как она может жить дальше! Сяо-янь гнала от себя эти мысли, но они упорно возвращались к ней. Как же она теперь восстановит свое доброе имя? Как посмотрит в глаза товарищам?

Наступили холода. На работу Дао-цзин устроиться не удалось. Инструктор из организации не приходил. Остро встал вопрос с питанием. В это тяжелое для нее время она вспомнила Цзян Хуа, который имел связи с товарищами из горкома и мог помочь ей.

Цзян Хуа жил за городскими воротами Сюаньу в маленькой гостинице. Дао-цзин давно уже с ним не виделась. Когда она подошла к дверям гостиницы, ее вдруг охватило сомнение: здесь ли он еще живет?

Дао-цзин замедлила шаг. Со стороны казалось, что она ищет номер дома. В сознании Дао-цзин лихорадочно пронеслось: «Наверно, нельзя идти туда, будь осторожна!» Дао-цзин посмотрела на потемневшие старые ворота гостиницы, на вывеску, зевнула и прошла мимо.

Вернувшись к себе, она написала Цзян Хуа письмо, в котором сообщила, что хочет встретиться с ним через два дня в три часа у «второй тетушки», что означало: в парке «Чжун-наньхай».

В условленное время Дао-цзин была на месте. Прошел час, а Цзян Хуа не появлялся. Она стала волноваться за него. Дао-цзин медленно пошла по пустынному берегу. Высокие громады дворцов дремали под толстым слоем пыли, и лишь на озере, подернутом тонкой коркой льда; переливались лучи солнца. Дул пронизывающий ветер, кружа опавшие листья. Прекрасный парк выглядел сиротливо и уныло. Дао-цзин устала от ходьбы и прислонилась к стволу огромного кипариса. Неожиданно перед ней вырос круглолицый красивый молодой человек.

— Линь, это ты? — приветливо спросил он.

— Сюн Нин?! — Дао-цзин протянула руку. — Не думала здесь с тобой встретиться!

— Я давно увидел тебя, но боялся, что ошибся. Линь, ты так похудела! Что случилось? — Он вновь взял выпущенную было руку Дао-цзин.

— Пустяки. Ты когда вышел из тюрьмы? Как родные?

Сюй Нин промолчал, усадил Дао-цзин на скамейку и пытливо посмотрел на свою собеседницу:

— Я давно расспрашивал про тебя, но все напрасно: никто не знал, где ты. Совсем не ожидал… Как говорится: «Порою в поисках истопчешь железные ботинки — и все зря, а иногда успех приходит безо всяких усилий». Подумать только, как судьба распорядилась людьми: кто погиб, кто сидит в тюрьме, а кто стал изменником либо соглашателем! Не знаю только, кто ушел в подполье. Как ты? Что делаешь? Больше в тюрьме не сидела?

— Хочу тебя спросить: почему ты задаешь мне так много вопросов? — рассмеялась Дао-цзин и высвободила свою руку. — Я вырвалась из тюрьмы в июле, просидела год. А тебя когда выпустили?

— Месяц тому назад. Эти два с половиной года оказались для меня хорошей школой.

Перед Дао-цзин сидел жизнерадостный, окрепший и уверенный в своих силах молодой человек.