Ян Мо - Песнь молодости

— Из Пекинского университета!

Девушка непринужденно потянула Дао-цзин за руку.

— В первый раз мне тоже было страшно, а потом вместе с товарищами стала кричать лозунги — и перестала бояться. Иди, иди к нам!

Множество глаз обратились к Дао-цзин; они смотрели на нее тепло и ласково, словно заранее знали, что эта стройная незнакомая девушка встанет в их ряды. Дао-цзин сразу почувствовала себя намного смелее, мужество вновь вернулось к ней. Новая знакомая схватила ее за руку, и они протиснулись вперед, к импровизированной трибуне, составленной из нескольких скамеек. На ней, возбужденно взмахивая рукой, стоял невысокий юноша в очках.

— Товарищи! Друзья! Гоминдану приходит конец! Волна революции нарастает! Мы должны вооружиться и разгромить японских империалистов! Свергнуть гоминдан! Поддерживайте Коммунистическую партию Китая! Поддерживайте Советский Союз! Поддерживайте Советское правительство Китая!..

Его слова неслись вслед за красными и зелеными листовками, подбрасываемыми кем-то вверх. Звонкий, энергичный голос Дао-цзин сливался с хором мужественных взволнованных голосов, от звука которых, казалось, сотрясалось весеннее небо над древним городом. Она выкрикивала те же лозунги, что и стоявшая рядом с ней студентка. Глаза Дао-цзин ярко сверкали, сердце неистово билось. Впервые в жизни она ощутила великую силу коллектива. Одиночество, страх остались позади. Она почувствовала себя членом новой огромной семьи; вместе со всеми этими людьми, у которых были те же мысли, те же стремления, что и у нее, она делала общее великое дело. Дао-цзин забыла о сомнениях, которые заронил в ее сердце Юй Юн-цзэ во время их последнего разговора, лицо ее раскраснелось, кулаки были крепко сжаты. Вдруг глаза ее расширились: на трибуне, готовясь к выступлению, стоял Лу Цзя-чуань! Он был в своем обычном черном ватном халате; весь его облик дышал решимостью. Дао-цзин торопливо дернула соседку за руку и зашептала:

— Смотри, это мой друг. Он собирается говорить!

Теплый весенний ветерок шевелил короткие, гладко причесанные волосы Лу Цзя-чуаня. Окинув собравшихся ясным выразительным взглядом, он негромко заговорил:

— Товарищи! Друзья! Откройте глаза, посмотрите, в какое жестокое время мы живем!

С первых же слов его речь приковала к себе внимание толпы. Гул голосов мгновенно стих, наступила мертвая тишина. Сотни людей не сводили глаз со спокойного, мужественного лица оратора.

— Каждый из нас преисполнен великих стремлений, все мы страстно мечтаем о процветании нашей родины, о своем счастливом будущем. Сколько героев революции пролили и проливают свою кровь во имя этой мечты! За это отдали свои жизни жертвы трагедии, происшедшей год назад! Мы работаем не покладая рук, мы упорно учимся, мы неустанно боремся за то, чтобы построить в Китае лучшее общество! А наши правители? Они погрязли в разврате и бесстыдстве. Их внешняя политика — это раболепие перед иностранцами, они охотно продают им нашу родину, ища лишь выгод для себя. Их внутренняя политика — это виселицы, расстрелы, аресты, тюрьмы, кабала… Жизнь народа неимоверно тяжела. После прихода к власти гоминдана расстреляны и замучены в застенках сотни тысяч наших юношей и девушек. Сотни тысяч!.. Их не вместили бы и несколько таких стадионов, как этот! Такова их внутренняя политика — здесь они смелы и безжалостны! Но посмотрите, как они ведут себя с иностранными державами! Японские бандиты развивают наступление на Лэнкоу, Сифэнкоу, Губэйкоу [53] Лэнкоу, Сифэнкоу, Губэйкоу — города в провинции Хэбэй (Северный Китай). . Местные отряды обороны, движимые горячей любовью к родине, включились в борьбу и доблестно сражаются с японцами. Что же делает и что говорит председатель Военного совета Чан Кай-ши? Он отдал приказ тридцати или даже сорока дивизиям, дислоцированным в районе Бэйпин — Тяньцзинь, не оказывать японцам сопротивления и вести наблюдение за нашими сражающимися частями. Он даже приказал: «Беспощадно расстреливать всех, кто слишком много говорит о сопротивлении Японии…»

— Долой японских бандитов!

— Долой гоминдановских предателей!

Эти мощные, гневные возгласы были неожиданно прерваны звуками захлебывающихся полицейских свистков. Словно ураган пронесся над толпой — люди дрогнули и стали испуганно озираться по сторонам.

— Товарищи! Друзья! Реакционному господству скоро конец! Наш народ поднимается!

Лу Цзя-чуань по-прежнему стоял на трибуне. Он словно не слышал свистков и спокойно продолжал:

— Поэт Шелли [54] Шелли Перси Биши (1792–1822 гг.) — известный революционный английский поэт-романтик. Фраза взята из стихотворения «Ода западному ветру». М., Гослитиздат, 1957 г., стр. 60. сказал: «Пришла Зима, зато Весна в пути!»

— «Зато Весна в пути!», — отозвались из толпы страстные голоса.

Вслед за свистками полицейских воздух огласился треском винтовочных выстрелов. Толпу охватило смятение: одни продолжали громко выкрикивать лозунги, другие в беспорядке бежали куда глаза глядят. Дао-цзин в беспокойстве взглянула на свою соседку, потом перевела взгляд на Лу Цзя-чуаня. Спокойный и сосредоточенный, он стоял на трибуне. Дао-цзин немного успокоилась и невольно придвинулась ближе к нему. Она вопросительно смотрела на Лу Цзя-чуаня: «Почему он не спасается?»

— Без паники! — взмахнув рукой, громко крикнул Лу Цзя-чуань. — Товарищи! Друзья! Реакционные власти хотят разогнать наш митинг, мы окружены. Но смелые бойцы не отступают перед опасностью. Камнями, кулаками мы будем драться с ними! Мы прорвемся со стадиона и продолжим демонстрацию!

Слова Лу Цзя-чуаня подбодрили студентов, и дрогнувшие было ряды демонстрантов вновь сомкнулись. Восемью колоннами с камнями за пазухой плечом к плечу они двинулись к главному зданию университета. Студентка, новая знакомая Дао-цзин, оказалась ведущей одной из колонн. Спокойно и неторопливо вела она свою колонну к выходу. Дао-цзин протиснулась поближе к ней и запела вместе со всеми:

Звуки «Интернационала», заглушая отрывистые винтовочные выстрелы, стремительно неслись в воздух.

— Стой! Ни с места! Стрелять будем!

Вооруженные до зубов полицейские, похожие в своей черной форме на стаю воронья, с винтовками наперевес и дубинками налетели на безоружных студентов, словно перед ними была миллионная армия противника. Ло Да-фан не мог больше оставаться в бездействии. Появившись неизвестно откуда, он встал впереди колонны, и его звонкий голос потряс воздух:

— Вперед, вперед, на улицу! По кровавым следам героев «18 марта», вперед!

— Вперед! Вперед, на улицу! По кровавым следам героев «18 марта», вперед! — в единодушном гневном порыве откликнулась толпа.