Владимир Меженков - Проклятие Ирода Великого

Как ни спешил отец Ирода на помощь Цезарю, но в его планы вовсе не входило вступить в сражение с высунутым от усталости после долгого перехода языком. Завидев маяк [46], он приказал конникам спешиться и дождаться, когда к ним подтянутся основные силы, состоящие из легко и тяжеловооруженной пехоты. Отдохнув и набравшись сил для решительного броска, он дал команду атаковать тылы войск египтян. Те никак не ожидали удара в спину и бросились бежать. Перестроившись в боевые колонны, Антипатр взял командование левым крылом на себя, а правое поручил Митридату. Опомнившиеся египтяне оставили Цезаря в покое и повернулись фронтом к союзническим войскам. В начавшемся сражении египтянам удалось смять крыло Митридата. Антипатр, разбив противостоящих ему египтян, соскочил с коня и берегом дельты бросился ему на помощь. Видя, что командир их ранен в плечо стрелой, за Антипатром последовали его воины. Кто-то увидел, как впрыгнувший в лодку Птолемей с частью египетских воинов стал грести к стоящим на рейде кораблям. Антипатр, истекающий кровью, приказал немедленно догнать их и уничтожить. «Пленных не брать!» – крикнул он отчалившим от берега солдатам. Солдаты выполнили его приказ, и вскоре огонь охватил корабли, на которые успели забраться Птолемей и его воины. Позже Антипатр узнал, что его армия, командование над которой взял на себя его соратник и друг Малих, довершила разгром египтян, а Цезарь объявил Клеопатру царицей, назначив ей в соправители и мужья ее младшего брата Птолемея XIV, который оказался еще моложе, чем погибший в огне Птолемей XIII, – ему только-только исполнилось одиннадцать лет. Ошеломленная таким решением Цезаря, Клеопатра воскликнула: «Ты забыл, Цезарь, ты все забыл!» «Что именно я забыл?» – спросил Цезарь. «Ты забыл в моем гроте своего сына!» – вскричала Клеопатра и залилась слезами. Цезарь только теперь заметил вздувшийся живот Клеопатры, обнял ее за плечи, как в ночь перед началом Александрийской войны, и сказал: «У меня есть жена, Клеопатра. Что касается тебя, то ты теперь царица, тебе и решать, как поступить со своим мужем» [47].

Спасшийся благодаря Антипатру Цезарь не хотел оставаться в долгу. Вернувшись в Рим, где добился провозглашения себя диктатором с неограниченными полномочиями, он отправился наводить порядок в Азию. Без особого труда одержав победу над войсками боспорского царя Фарнака [48], он отправил в Рим короткое донесение – «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»), – посетил Дамаск и пригласил туда Антипатра с Митридатом. Оба они незамедлительно прибыли к Цезарю, причем если Митридат прибыл в сопровождении многочисленной свиты, то Антипатр с одним только Гирканом, чтобы тот, оставшись в Иерусалиме один, не наделал новых глупостей. Митридат в таких сочных тонах поведал Цезарю о героизме Антипатра, спасшего его от верной гибели, что тот проникся к отцу Ирода особой симпатией. Щедро одарив Митридата и его свиту, Цезарь вручил подарки и Антипатру и, сверх того, объявил о своем решении предоставить ему и членам его семьи римское гражданство. «Это означает, – добавил он, – что отныне ты и твои наследники освобождаются от всех повинностей, наложенных на Иудею Помпеем». Пригласив героев Александрийской войны и Гиркана за пиршественный стол, Цезарь поинтересовался у Антипатра: «Чем еще я могу утишить твою боль от раны, полученной в сражении в Александрии?» «Ничем, – ответил Антипатр и, взглянув на Гиркана, готового, по своему обыкновению, пролить слезы, добавил: – Разве что подтвердишь полномочия Гиркана как первосвященника Иудеи. – Чтобы убедить Цезаря в необходимости такого подтверждения, присовокупил: – Если бы не Гиркан с его красноречием и верностью союзническим обязательствам, мне было бы трудно собрать войско для похода в Египет». Цезарь внимательно посмотрел на Гиркана, взял в руки одну из своих записных книжек, с которыми никогда не расставался, и написал:

«Я, Гай Юлий Цезарь, избранный диктатором, сим объявляю сенату и римскому народу, что за доблесть и расположение назначаю самого Гиркана и его потомков первосвященниками и священнослужителями иерусалимскими и судьями народа. Равным образом остаются в силе все древние отношения как между отдельными иудеями, так и между первосвященниками и священнослужителями, равно как все постановления римского народа и сената относительно иудеев. Все местности, земли и поселения, которыми владели сирийские и финикийские цари в награду за свой союз с римлянами, отныне признаются собственностью Гиркана и иудеев. Гиркану, его сыновьям и их послам предоставляется право сидеть в театре среди сенаторов во время гладиаторских боев или травли зверей, и в случаях, когда бы они просили у диктатора или высшего римского сановника права присутствовать на заседаниях сената, то они должны быть допускаемы туда, и постановления сената должны сообщаться им не позже десятидневного срока».

Гиркан, выслушав этот текст, дал, наконец, волю слезам, а Цезарь, передав записную книжку своему секретарю для исполнения принятого им решения, снова обратился к Антипатру: «Какой лично для себя награды ждешь от меня ты? Избери по собственному желанию любой пост, ты тут же его получишь». «Я бы предпочел предоставить меру награды для меня самому награждающему», – ответил Антипатр. Отдав должное скромности Антипатра, Цезарь, не откладывая дела в долгий ящик, тут же назначил его правителем Иудеи, распорядившись вырезать свой указ на медной доске и поместить его в Капитолии в память его, Гая Цезаря, «правосудия и выдающихся заслуг Антипатра, сына Антипатра, перед Римом и римским народом».

Во время непродолжительного пребывания в Дамаске Цезарь сместил с занимаемых должностей всех сторонников Помпея, назначил вместо Скавра наместником Сирии своего родственника Секста Цезаря и, сопровождаемый Антипатром и Гирканом до Тира, вернулся морем в Рим. Антипатр же и Гиркан возвратились в Иудею, где Гиркан, исполненный решимости оправдать высокое доверие, оказанное ему Цезарем, решил восстановить стены Иерусалимского Храма, разрушенные Помпеем в ходе изгнания из него сторонников Аристовула, а Антипатр, уже в качестве правителя Иудеи, отправился в поездку по стране, объявляя повсюду: «Люди, преданные Гиркану, будут жить счастливо и спокойно, наслаждаясь благами мира и своим благоприобретенным имуществом. Те же, кто даст себя обольстить несбыточными мечтами, а также мятежники, преследующие свою личную выгоду, найдут в моем лице вместо заботливого друга – деспота, в лице Гиркана вместо отца страны – тирана, а в римлянах и Цезаре вместо руководителей и друзей – врагов».

Вернувшись в Иерусалим, он увидел, что Гиркан решительно ничего не сделал для восстановления Храма, и сам взялся за ремонтные работы. Не надеясь больше, что из Гиркана получится путный первосвященник, способный если не делом, то хотя бы словом править страной, Антипатр назначил своего старшего сына Фасаила начальником Иерусалима и его окрестностей, а Ирода начальником Галилеи.