Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

— Его королевское величество был очень недоволен вашим браком. — Герольд ухитрился придать своему голосу и взгляду такую насмешливость, что щёки Изабеллы вспыхнули от негодования. — Его королевское величество возлагает на вас вину за бедственное состояние королевства и с сожалением сообщает, что вынужден отказать в поступлении доходов от городов Авила, Бусте и Медина-дель-Кампо, Молина, Альмедо, Убеда и Эскалон. Кроме того, — продолжал герольд, — вы, ваше величество, не должны обращаться к королю, если ваша казна оскудеет.

Изабелла была готова ответить, Фердинанд видел, что резкие слова уже были готовы сорваться с её уст. Тогда он быстро произнёс:

— Её величество остаётся преданной подданной короля, но наш брак, санкционированный обещанием, должным образом заключённый и осуществлённый, — краска на щеках Изабеллы стала ещё ярче, — не является предметом, который подлежит обсуждению.

Затем Фердинанд протянул герольду золотой флорин.

Когда посетитель удалился, Изабелла спросила:

— Стоило ли говорить об «осуществлении» брака, мой дорогой?

— Моя дорогая, — улыбнулся Фердинанд. — Весь мир вскоре об этом узнает. Почему бы не испортить настроение Генриху и не сделать его кофе более горьким? Он же сам не смог исполнять свои супружеские обязанности. — В манерах Фердинанда появилась важность состоявшегося отца. — И для Кастилии, и для Арагона будет очень хорошо, если родится принц.

— Только Бог может обещать тебе принца, Фердинанд. Я же могу обещать только, что родится ребёнок.

Фердинанд произнёс уверенно, вспомнив герцогиню Эболи.

— Я знаю, что родится принц.

— Никто не может этого знать.

Фердинанд открыл было рот, чтобы сказать: «А я знаю», но передумал.

— Неужели рождение дочери будет таким жестоким разочарованием? — спросила Изабелла.

— Нет, ведь будет и другой раз...

Странным образом беды государства послужили им на пользу. Фердинанд первый это понял. Это было несправедливо и нехорошо, но это радовало его:

— Генрих несёт ответственность за голод и чуму.

— Чума тоже? Где?

— Разве бывает голод без чумы? Как мне сказали — в Сеговии.

— Но бедный Генрих не может нести за это ответственность.

— Бедный Генрих в ответе за всё. Точнее, Генрих и евреи. Мы должны быть благодарны Богу! Чем больше будет ненависть народа по отношению к Генриху, тем больше будет любовь по отношению к тебе.

— И к тебе.

— Если они полюбят меня, это произойдёт только из-за переизбытка любви к тебе.

— Твои слова сладки, словно мёд. — Изабелла улыбнулась, но вспомнила о Беатрис. — Если в Сеговии чума, то Беатрис должна приехать сюда, в Дуэнас. Я немедленно ей напишу.

Фердинанд бросил на неё строгий взгляд:

— Будет ли это разумно? Подумай о принце!

Она заколебалась. Фердинанд помнил обо всём. Но ей бы хотелось, чтобы он не был таким рациональным, даже если будущие принц или принцесса могли с политической точки зрения значить очень много.

— Беатрис будет в безопасности в алькасаре. Её муж — еврей: похоже, они никогда не болеют чумой. — Тон Фердинанда не допускал возражений.

— Неужели ты веришь в эти россказни, как и в то, что евреи могут отравлять колодцы? К тому же он и не еврей.

— Порой случаются очень странные вещи. Существует определённая связь между состоянием общественных колодцев и вспышками чумы. Мои следователи очень тщательно изучали этот вопрос в Сарагосе.

Изабелла вздохнула:

— Боюсь, что в действительности никто ничего не знает. Но в Алькасаре Сеговии есть свой собственный колодец, вода там немного горчит, но она безопасна.

На время эпидемии она решила не приглашать Беатрис в Дуэнас. Кроме того, как она могла пригласить Беатрис и не позвать её мужа, Андреса де Кабреру, который отказался покинуть свой пост даже для того, чтобы присутствовать на свадьбе Изабеллы. И кто знает, может быть, чума завтра вспыхнет и в самом Дуэнасе?

— Это вряд ли возможно, — сказал Фердинанд. — В этом архиепископальном городе, главой которого является брат Каррилло, живёт не так много евреев. А Сеговия кишит ими.

— Разве в Арагоне мало евреев? — спросила Изабелла. В голосе её зазвучала упрямая нотка.

Фердинанд уловил её.

— Я не хочу ссориться с тобой по такому поводу, моя сеньора. На самом деле их там так же много, как и везде; но они не настолько богаты. Инквизиция об этом заботится.

Изабелла тоже не хотела ссоры, хотя ей хотелось задать вопрос: «Стал ли ты богаче из-за того, что их сделали беднее?»

Ей было известно, насколько скудна казна Арагона. Поэтому она рассмеялась:

— Мне жаль, что ты должен был отдать целый флорин герольду.

— О, нет-нет. Это было вложение капитала. За этот флорин я приобрёл друга. Разве ты не видела выражение его лица? Он совершенно не ждал денег. Он получил флорин за то, что привёз нам плохие и оскорбительные новости. — Фердинанд пожал плечами и вздохнул: — Всё равно, нам придётся жить на мои восемь тысяч флоринов какое-то время, так я подозреваю.

— Мне очень, очень жаль, Фердинанд.

Он потрепал её по подбородку.

— Неужели ты действительно думаешь, что я огорчаюсь? Говорю тебе, времена изменятся, они уже меняются.

Если это и было, то никаких доказательств перемен не наблюдалось.

В то время как Кастилия становилась всё слабее из-за неурожая, эпидемии чумы и постоянных вспышек гражданских войн, Португалия становилась всё сильнее: Альфонсо Африканский, страдая от отказа Изабеллы, причём двукратного, пребывал в воинственном настроении. До него доходили сведения о том, что Изабелла вышла замуж за Фердинанда на основании документа, который был подделан. Альфонсо был вне себя от ярости. Неужели португальские каллиграфы не смогли бы подделать папскую буллу так же искусно, как арагонцы? Почему это не пришло ему в голову и кто подал эту идею Фердинанду? Сама Изабелла? Таковы были мысли Альфонсо Африканского, подогреваемые слухами, а ещё больше — ревностью.

Неожиданно с «чёрного континента», из места с необыкновенным названием Гвинея, расположенного на берегу, который вскоре получил название Золотой Берег, пришли удивительные новости. Было открыто баснословно богатое месторождение золота на территории, обследованной португальскими мореплавателями во время их продолжительных путешествий вдоль побережья Африки. Теперь Португалия стала ещё богаче. Изабелла сожалела о том, что Генрих так мало уделял внимания морскому флоту Кастилии; но Генрих игнорировал многое. Кастилия никогда не была сильной морской державой; на флот не обращали внимания и другие короли Кастилии...

— Мы могли бы открыть это месторождение так же легко, как и португальцы, — размышляла Изабелла. Брат Томас всегда говорил мне, насколько велик этот круглый мир. Это смягчило бы те трудности, которые сейчас испытывает Генрих. Позволило бы оживить рынки путём строительства дорог, оросить заброшенные поля, предоставить работу бедным крестьянам, чьи поля сожжены солнцем. Многие становятся разбойниками только потому, что голодны и им нечего делать: они не могут собирать урожай на своих бесплодных полях.