Элоиз Мак-Гроу - Дочь солнца. Хатшепсут

— Немедленно будет исполнено, Ваше Величество, — прогудел Нехси. Он вышел в коридор. Сквозь закрытую дверь Тутмос расслышал внезапную суету, бормотание голосов, поспешно удаляющиеся шаги. Мгновением позже Нехси возвратился. Он стоял в дверях, с тревогой и ожиданием глядя на монарха.

Тутмос колебался лишь секунду, пока не понял, что именно ожидал услышать царский кравчий.

— Да, Нехси. Завтра ты, как можно быстрее, начнёшь приготовления к свадьбе царевича Ненни и моей дочери Хатшепсут. Я желаю, чтобы свадьба состоялась не позже, чем через три дня. Ты можешь объявить об этом моим приближённым — и не откладывай, чтобы все они знали, что я распорядился об этом.

— Немедленно будет исполнено, Ваше Величество, — снова прогудел Нехси. На этот раз в традиционной фразе настолько явно прозвучало облегчение, что на губах фараона появилась кривая усмешка. Затянувшаяся нерешительность была тягостна для всех.

Он сидел спокойно, собираясь с силами. С нерешительностью было покончено навсегда. Когда Нехси наконец пришёл, выполнив свою долгожданную обязанность, фараон медленно повернулся и взглянул ему в лицо.

— Царевна Хатшепсут услышала приказ своего господина и подчинилась ему, — доложил чёрный великан. Помолчав, он негромко добавил: — Ваше Величество может не беспокоиться. Царевна есть царевна, к тому же она настоящая дочь своего отца. Я видел, как она восприняла повеление, и утверждаю это.

Тутмос глубоко вздохнул и кивнул. Мгновением позже он ухватился за подлокотники и, отвергнув помощь Нехси, медленно поднялся на ноги. В конце концов он стал прямо, ноги были более или менее тверды, а плечи удалось развернуть ещё раз.

— Зови, пускай меня оденут к обряду Провозглашения, — приказал он Нехси. Уже близка четвёртая отметка [73] ...четвёртая отметка... — Имеется в виду отметка солнечных часов. Египтяне первыми разделили день и ночь на двенадцать частей. .

К четвёртой отметке последнего дня Хеб-Седа неопределённость, подобно могучей руке, охватила город Но-Амона. Великие мистерии совершались в потаённых пределах храма уже четыре дня, и всем было известно, что близится тот заветный час, которому служили все предшествовавшие действа. С полудня народ стал скапливаться под стенами Великого двора, сначала поодиночке и парами, затем группами и, наконец, сотнями, словно их притягивал гигантский магнит. Тесно прижавшись друг к другу, они стояли в ожидании, рассеянно держали хнычущих детей, разговаривали тихими взволнованными голосами, которые смешивались в невнятный гул. Все взгляды были прикованы к стене.

Изнутри раздались удары барабана, сопровождавшиеся пронзительными завываниями труб. По толпе прокатилась волна возбуждения, и все стали внимательно прислушиваться. До них слабо доносилось шарканье подошв и прорезающие гулкое бухание барабанов дрожащие фальцеты певцов. Последняя процессия, извиваясь, пустилась в путь через Праздничный двор к святилищу Гора. Фараон на плечах знатнейших из знатных въедет в дом Священного сына — сначала как царь Нижнего Египта в носилках в виде ящика, а затем как царь Верхнего Египта в носилках, похожих на корзину. В какой-то подобающий момент церемонии бог Гор вручит ему скипетр-вас, по форме напоминающий иероглиф, который обозначает «благосостояние», а двое специальных прислужников, именуемых Вожди Ра, будут в похвальном гимне-антифоне [74] Антифон — поочерёдное пение солистов (солиста и хора, двух хоров), как бы отвечающих один другому. воспевать его славу, повторяя свои причитания, пока их не услышат все четыре стороны света. Затем фараон получит из рук бога лук и стрелы, которые выпустит на восток, запад, юг и север, извещая о своей мощи все концы земли. Эго было, пожалуй, всё, что народ знал из рассказов стариков, помнивших другие Хеб-Седы. А затем, говорили старики, наступит решающий момент, который определит будущее Египта. Фараон приподнимет склонённую голову своего наследника и подвинется, чтобы освободить ему место на троне.

Толпа нервно придвинулась, навострив уши. Шаги за стеной прекратились, голоса певцов замерли. Вскоре из-за стен долетел одинокий отдалённый призыв.

— Тишина... тишина... тишина... тишина...

Последовала пауза. Затем голос начат:

— Велика твоя сила и твоё могущество, о Гор Золотой, Царь Двух Земель!

Литанию подхватил второй голос:

— Члены твои — дети-близнецы Атума [75] Атум — Полный, Совершенный — бог-демиург. Глава порождённой им Великой Эннеады (Девятки) богов. Отождествлялся с Ра, причём считался воплощением заходящего солнца. Изображался в виде человека с Двойной короной Египта на голове. .

— О, несокрушимый!..

— Твоё Ка пребудет вечно!

— Ты еси Ка...

Провозглашение Мощи продолжалось, повторяясь четырежды, останавливаясь, возобновляясь, усиливаясь, прерываясь ритуальной командой: «Тишина... тишина... тишина... тишина...», пока все страхи не были изгнаны из людских мыслей и сердца не запели, радуясь обещанной безопасности.

— Всё будет хорошо, мой лотос, — шептали женщины своим детям. — Фараон велик, боги улыбнутся Египту. Хеб-Сед! Хвала Хеб-Седу и могучему богу во дворце.

Пыль поднялась клубами над стенами, когда процессия отправилась в своё повторное шествие и стоявшие в ожидании массы потеряли нить происходящего. Они слышали обрывки песнопений, случайные удары барабана, они видели плавно вздымающуюся пыль и больше ничего.

Затем, почти без предупреждения, начался долгожданный полёт стрел. Толпа, стоявшая у восточных стен, вдруг впала в неистовство; люди, вопя от радости и топча друг друга, бросились за священной стрелой. Сразу же раздался шум на западе, затем на севере. Стрела, выпущенная к югу, затерялась где-то на крыше храма, но толпа была слишком, до умопомешательства, взбудоражена праздником, чтобы обратить на это внимание. Хеб-Сед завершился, Египет был спасён, ему предстояло вечное процветание — и фараон был всемогущ. Скоро — буквально в любой момент — они смогут увидеть наследника, и жизнь обретёт полноту.

Ворота пилона распахнулись, в них показалась процессия, направившаяся к реке. Скороходы, лошади, колесницы, стражи — и за всем этим двое носилок бок о бок. В одних восседал фараон, неподвижный, словно высеченный из камня — нерушимое воплощение бога. В соседних носилках, связанных с первыми золотыми лентами и невидимыми узами наследования, ехал новый Гор-в-гнезде, будущий правитель Египта и всего царства — царевич Ненни, второй Тутмос в роду.

Толпа вопила в диком восторге, сто тысяч рук обожающе прикрывали ослеплённые глаза, когда процессия шествовала по Дороге Овна, заполняла царские барки и переправлялась через реку во дворец. Хеб-Сед закончился.