Лидия Соловьева - Дочь Солнца

Это было очень давно. Раньше всего это было…

В наших местах тогда только море шумело, а земли не было.

Кто же пойдет жить в такое плохое место? Ярангу [1] Яранга — жилище из моржовых или нерпичьих шкур (чукотск.). По техническим причинам разрядка заменена болдом ( Прим. верстальщика ). на воде не поставишь, гнездо на воде не сделаешь, нору не устроишь. Вот и не шли люди, звери тундровые тоже не хотели идти, и птицы не летели.

Только морскому зверю было привольно: места много, рыбы много — хорошо! И еще жил в море великан Юхлъяк. Вот о нем и расскажу.

Юхлъяк — очень большой человек. Ноги у него длинные: когда ходит по морю — только пятки в воде мочит, когда сидит — даже до пояса вода ему не достает.

Веселый был Юхлъяк. Целый день по морю бегал, с моржами и лахтаками [2] Лахтак — морской заяц (эскимосск.). играл, рыбу за хвост ловил.

Однажды решил Юхлъяк пойти в далекие места, посмотреть, как там живут.

И пошел.

Никто не знает, сколько шел Юхлъяк, потому что никого тогда не было. Но вот кончилось море. Великан удивился: кругом земля, а воды нет. На земле яранги стоят, возле яранг — люди, очень на него, на Юхлъяка, похожие, только совсем маленькие. Подумал великан и сказал:

— Идите в наши места, там живите.

— А что у вас есть? — спросили люди.

— Море есть, — сказал Юхлъяк.

— А еще что?

— Больше ничего.

— Как же мы будем жить, если там нет земли? — говорят люди. — Сделай все, как у нас, тогда придем.

Стал великан зверей тундровых просить, чтобы пришли. Звери тоже говорят:

— Сделай все, как у нас, тогда придем.

Попросил птиц — и птицы так же сказали.

Вернулся Юхлъяк в свое море. Перестал с моржами играть, перестал рыбу за хвост ловить. Совсем скучный ходит. Думать стал. Долго думал, потом собрался и опять пошел туда, где земля есть. Много земли великан набрал в подол, принес и в свое море высыпал. Так ходил он несколько раз, пока всю землю с того места не забрал. Потом сопки стал носить. Принесет и на землю ставит, как у людей видел.

Пока работал Юхлъяк, в новой тундре цветы выросли, птицы туда прилетели, звери пришли. Весело стало великану. Сопки большие с места на место передвигает — людей ждет. А они все не идут.

Решил Юхлъяк посмотреть — может быть, не так он сделал, как у людей, потому и не пришли они. Вышел на берег, а навстречу ему Юхак идет — маленький человек. Обрадовался великан и спросил:

— Скажи, Юхак, почему люди не идут? Разве не сделал я так, как они хотели?

Тогда Юхак сказал:

— Смотри, ты принес много земли и много сопок. Это хорошо. Но ты положил землю в двух местах, а между ними море. Людей много, их яранги на одном берегу не поместятся. А разве можем мы на разных берегах жить и не встречаться друг с другом? Ты вон какой большой, а мы маленькие. Как же сможем мы переплыть такое большое море?

Юхлъяк подумал, голову почесал, потом сказал:

— Ладно, веди своих, сделаю как надо.

Пошел великан в то место, где землю брал, а там уже ничего нет. Все унес он еще раньше. Поймал тогда Юхлъяк большую морскую утку, взял у нее клюв и прилепил к горам. Остатки земли с рук счистил — сверху клюв замазал. Получилась коса, концом своим в море уходящая. Ближе стало до другого берега. Шагнул великан два раза и на другой стороне моря очутился. «Нет, — думает, — это далеко. Устанут маленькие люди, когда с того берега на этот плыть будут». Тогда нагнулся великан и взял со дна морского горсть мокрой земли. Выжал ее и положил посреди моря, между двумя берегами. Получился остров. «Вот теперь хорошо, — думает, — близко стало».

Пришли на новые места люди. Всюду яранги поставили, даже на косе, из утиного клюва сделанной. Теперь в этом месте поселок Чаплино [3] Чаплино — эскимосское селение на Чукотке. . Знаешь такой? А когда люди на другой берег к своим сородичам собирались, до маленького острова доплывали, там отдыхали. Потом дальше плыли… Тот остров и теперь стоит. Островом Святого Лаврентия называется. Ты, наверное, знаешь…

В одном стойбище жили четыре брата-оленевода. У них была сестра. Нати ее звали. О красоте этой девушки все юноши в стойбище песни пели. А Нати только смеялась.

— Кто из вас, — говорила она, — может меня поймать? И никто не мог…

— Кто из вас может лучше меня заарканить оленя в стаде?

Нет, никто не мог… А Нати снова смеялась.

Братья сердились на девушку. «Что же это будет, — думали они. — Так Нати со всеми поссорится».

А время шло. Братья ходили к своему стаду — и Нати с ними. Так и жили.

Вот один раз, когда надо было отвести оленей на новое пастбище, стала Нати просить братьев:

— Разрешите мне самой пойти с оленями. Я самые лучшие места знаю.

Братья разрешили. «Нати девушка сильная, ловкая, не хуже мужчины, — подумали они. — Пусть пойдет».

Погнала Нати оленей. Идет и песню поет. Снег под ногами ее хрустит — тоже, наверное, петь хочет. Хорошо!

— Самая лучшая песня у меня! Красивее всех я пою! — так Нати пела.

Не понравилось это Восточному Ветру.

«Ладно, — думает, — сейчас я песню твою унесу, а тебя заморожу. Посмотрим тогда, кто лучше поет».

Собрал он все свои силы и так задул, что темно стало. Снег закружился, а Нати рот закрыла, чтобы песня не улетела, возле большого сугроба легла и стала ждать, когда пурга кончится. Пока ждала — заснула. А проснулась — Восточный ветер уже улетел.

Посмотрела Нати и удивилась: совсем незнакомое место. На круглое корытце из снега похоже. Стала девушка оленей искать — видит, ходят олени вокруг, как будто по краю корытца, никуда не расходятся. Поднялась Нати и пошла к оленям. А олени ходили по краю огромной круглой чаши. Чаша словно из земли сделана и снегом покрыта. Когда дошла Нати до этого места, то увидела, что снежная чаша высоко над тундрой поднята. Потому и не могли уйти олени. Посмотрела девушка вниз и увидела братьев.

— Я здесь! — крикнула Нати. — Спустите меня отсюда!