Лидия Соловьева - Дочь Солнца

— Пожалуй, не стану я тебя есть. От такой злой и ленивой заболею еще. Дам я тебе то, что ты хочешь: будут за тебя другие делать твое дело, и домов не два, а много будет. Возьми свой платок и брось, как только выйдешь отсюда.

Схватила Сюряга-Зох платок, скорее из медвежьего дома выбежала и бросила его на снег. Но что такое? Взмахнула Сюряга-Зох руками и вдруг поднялась в воздух.

— Ку-ку! — закричала она. — Ку-ку!

Она хотела сказать: «Куда? Куда я лечу?» — но забыла все слова и только твердила: «Ку-ку, ку-ку!»

Стала ленивая и злая Сюряга-Зох кукушкой. Не любит кукушка делать свое дело. Не выводит сама птенцов: то в одно гнездо подкинет яйцо, то в другое. Много таких домов у нее.

А мать Сюряги-Зох ждала дочку, ждала. Потом решила, что не может дочка медвежьих подарков унести — так много их. Сама в тайгу пошла.

Встретил ее медведь по дороге.

— А, и ты идешь, — говорит он, — и тебе подарков надо. Ладно, получай!

И стала она кошкой. Сколько кошке ни дай, она все кричит: «Ма-а-ло, ма-а-ло!»

Когда же узнала кошка, что это мышка не захотела помочь дочери, разозлилась и стала ее искать, а мышка убежала.

С тех пор кошка все ищет ту мышь и никак найти не может.

А Юлегыт-Кыс хорошо живет, сама все делает и другим помогает.

Вот если встретите такую работящую, хорошую девочку — знайте, что это Юлегыт-Кыс, а если и не она, то ее дети, а если не дети, то внуки.

Все равно народ таких работящих да хороших Юлегыт-Кыс зовет…

Как-то раз бежал по тундре заяц. А на пути его была большая яма. Не заметил ее заяц и угодил туда. В этой яме жили кэлъет. Главного в это время не было дома, и в яме находились только жена и дети Кэле. Их было так много, что заяц так и не смог сосчитать сколько.

Обрадовались маленькие кэлъет, что заяц к ним попал. Они были очень голодные и сказали:

— Давайте сейчас съедим этого зайца.

Заяц страшно испугался, когда услышал это.

— Подождите немного, — сказал он чудовищам, — скоро я стану жирным, вот тогда и съедите.

Согласились кэлъет, и заяц остался у них.

Все время он думал о том, как выбраться из ямы. Яма была большая и очень глубокая, а заяц уже ослаб от голода. Долго думал заяц и наконец придумал. Стал он каждый день прыгать. Смотрят на него кэлъет, удивляются:

— Зачем ты прыгаешь? Ведь ты и так худой.

А заяц смеется:

— Это игра такая. Скучно мне, вот и играю. Хотите, я и вас научу.

Но кэлъет отказались. Не хотелось двигаться ленивым. Зато они перестали удивляться и не обращали на зайца внимания. А зайцу только того и надо.

Вот один раз легли все спать. Заяц потихоньку встал, перебежал всю яму, прыгнул и выскочил из ямы. Только задними ногами нечаянно задел кусок снега. Упал снег в яму, зашумел и разбудил кэлъет. Стали они спорить, кто виноват, что снег упал, а когда поняли, что заяц удрал, он уже далеко был.

— Дайте-ка мои новые торбаса [8] Торбаса — меховая обувь (чукотск.). , — сказала Кэле-мать, — пойду догонять зайца.

А заяц пока бежал. Наконец увидел он ворону, а сказать ничего не может, никак не отдышится.

Ворона спросила:

— Что с тобой случилось? Почему ты так дышишь?

— Спрячь меня скорее, милая ворона! — попросил заяц. — За мной гонится Кэле. Скоро уже здесь будет.

— А ты меня не обманываешь, заяц? — спросила ворона. — Тебе ведь от трусости всегда все мерещится.

В это время они услышали громкие шаги. Заяц задрожал, а ворона сказала:

— Ложись в эту ямку, я тебя спрячу.

Заяц залез в маленькую ямку, а ворона накрыла его сверху ягелем [9] Ягель — олений мох (растет в тундре). . Только успела сделать это, как вдруг подбежала к ней огромная женщина Кэле и спрашивает:

— Здесь заяц пробегал?

— Не знаю, — ответила ворона, — я его не видела. Наверное, он другой тропой прошел.

Но Кэле ей не поверила.

— Говори, куда зайца спрятала! — закричала она. — Это моя добыча. Если не отдашь, я тебя съем.

Ворона была старая и очень хитрая. Она притворилась испуганной и сказала:

— Не ешь меня, сильная Кэле! Лучше уж я отдам тебе зайца. Вон видишь белое пятно на луне? Это заяц. Я его бросила туда, чтобы ты не нашла. Там у меня кладовая на луне.

— Как же мне достать его? — спросила Кэле.

— Ладно уж, помогу тебе, — сказала ворона. — Садись на меня, полетим на луну.

Села Кэле на ворону. Поднялась ворона высоко над землей и все время продолжала вверх подниматься. Наконец она спросила:

— Посмотри, далеко ли земля?

Оглянулась Кэле вниз и сказала, что земля стала величиной с большое озеро.

Еще выше поднялась ворона и опять спросила, далеко ли теперь земля. Кэле сказала, что земля как маленькое озеро стала. Опять полетела вверх ворона. Долго летела, ничего не говорила и наконец снова спросила:

— А теперь какая земля?

Посмотрела Кэле вниз, испугалась. Ух, как высоко ворона ее подняла!

— Теперь земля как маленькая яранга, — со страхом ответила она.

— Хорошо, — обрадовалась ворона, — луна уже совсем близко. Сама долететь можешь.

И сбросила с себя Кэле.

Падает Кэле, просит ворону, чтобы спасла ее, а ворона летит за ней вниз и смеется:

— Ну как, хорошие зайцы на луне? Лети уж лучше туда, не стану я тебя спасать. Без тебя на земле лучше будет.

Упала Кэле головой вниз, по пояс в землю вошла, только ноги вверх торчат. А ворона подошла к той ямке, где зайца спрятала. Смотрит — ягель подпрыгивает. Это заяц так сильно дрожит.

— Не трясись, выходи, — сказала ворона. — Покажу тебе, как я Кэле на луну отправила.

Увидел заяц, что случилось с Кэле, обрадовался, перестал дрожать. Поблагодарил ворону. Только все равно боится он, что дети Кэле его найдут. Вот и косит глазами во все стороны, от каждого шороха удирает.

Много времени с тех пор прошло. Превратилась Кэле в камень. Большой горой стала. А ноги Кэле так и торчат в разные стороны — перевал там. Между Ванкаремом [10] Ванкарем — селение на Чукотке. и Нутепельменом [11] Нутепельмен — селение на Чукотке. эта гора. Посмотрите сами, когда будете там.

В одном селении жила старая женщина. У нее было три сына. Старшие сыновья слыли хорошими охотниками. Зато от младшего толку не было. За что ни возьмется, все наоборот сделает, все испортит. А был он здоровый и сильный. Набедокурит да еще и смеется. Вот и перестали ему работу давать. Все равно ведь проку нет!