Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке

Последовала вторичная команда открыть башенный люк.

И опять всё повторилось. Солдаты кувалдой били по крышке люка, ломами пытались поддеть его. Не помогла и отмычка. Все оказалось бесполезным.

Это продолжало, пока с наших позиций с опозданием ударили орудия. Рядом с танком и тягачом запрыгали фонтаны земли от разрыва снарядов. Румыны попрыгали с башни.

Тягач, сильно дернув, оборвал трос. Волоча за собой его остаток, поспешил укрыться за сопкой.

В танке облегченно вздохнули. Пронесло!

После неудачной попытки отбуксировать танк за свою передовую, Штраубе отправил шифровку перегнать к нему более мощный тягач, обосновав, что один вытащить танк не смог.

Получив её, в Генштабе прошлись по нему, но чтобы не навлечь гнев Гитлера на свою голову, был отдан приказ перегнать, как можно быстрее, еще тягач.

В середине мая положение в танке стало ещё более тяжелым. Атаки с каждым днём становились ожесточённее, продолжительнее, следуя одна за другой.

Ночью наша разведка подошла к немецкой передовой. Возле танка разделились. Группа нападения пошла за языком, другая осталась в заградотряде. Когда группа нападения взяла немца, он громко закричал. Поднялась стрельба с немецкой передовой. Группа заградотряда, укрывшись за танком, ответила огнём. Всё время, пока шла стрельба, Липкин приказал тихо сидеть.

Днём 22 мая пришел мощный тягач на базе танка «Тигр» с лебедкой и длинным тросом, специально предназначенный вытаскивать застрявшие тяжелые танки. Возле танка провели дополнительные инженерные работы. Основательно готовились, пока тягач находился на исходной позиции за сопкой. По команде Штраубе по нашей позиции заговорила артиллерия. Под её прикрытием и покровом ночи, тягач выехал из-за сопки и направился к танку.

Штраубе, всё это видел, наблюдая в бинокль из блиндажа. Можно было потирать руки. Он то знал, что у противника один тягач, который уже пытался вытянуть танк, но из этого ничего не вышло.

В танке услышали со стороны противника гул приближающегося к ним тягача противника.

– Приготовиться к бою, – шепотом отдал команду Липкин.

Когда тягач подъехал, перед ним положили толстое бревно, сзади тросами закрепили его к бревнам, которые заранее были глубоко врыты в землю. Когда всё было готово, румыны завели трос от тягача на танк. Он натянулся и медленно, рывками сдвинул его, несмотря на заторможенные гусеницы и собравшийся перед ним в гармошку настил из бревен.

Экипаж приготовился к бою до последнего. Оборвать толстый трос тягача они не смогут.

– Погибнем, но не сдадимся, – шепотом отдал команду Липкин. Другого им было не дано.

С нашей стороны высоко в небо взлетела ракета. Вокруг танка стало светло как днем. Ударила артиллерия. Разрывы снарядов заплясали рядом с тягачом. Румыны быстро отцепили трос от танка и тягач, волоча его за собой, скрылся за сопкой. Штраубе решил не рисковать, лучше подготовиться и перенёс операцию на следующую ночь.

Тягач противника, который едва не перетащил танк к себе, ускорил проведение операции. Соколов принял решение провести её следующей ночью. По опыту знал, противник повторит операцию.

Чтобы сорвать её, перед саперами была поставлена задача ночью скрытно, заминировать противотанковыми минами подход к танку со стороны противника и передать приказ экипажу быть готовыми к запуску двигателя и эвакуации.

На следующий день утром из штаба армии Соколову сообщили, что тягач в пути и должен прибыть к нему днем.

Если ничего не случится с тягачом и он прибудет днем, ночью должна была произойти борьба за танк. Противник перед ним имел все преимущества. Танк находится рядом с его передовой, перед ним нет препятствий. Мощный тягач обеспечит буксировку танка.

Положение Соколова было намного хуже. Тягач обещали, но его не было. За танком с нашей стороны высокая плотина. Два тягача одновременно должны были перетащить его через плотину, а это намного сложнее, когда в тебя стреляют с близкого расстояния.

Разведчики должны были предупредить экипаж быть готовым к эвакуации, но танк находился под непрерывным наблюдением противника и они не смогли подойти к нему. Поэтому экипаж оставался в неведении о готовящейся операции по их эвакуации.

Все дни, пока Герман и экипаж находились в танке, Юрий не находил себе места, переживая за брата.

От капитана Максимова узнал, что ночью два тягача будут прорваться к «тринадцатому».

Юрий решил для себя обязательно участвовать в спасении брата.

В промежутке между боями, когда танки возвратились на исходные позиции, Юрий подошел к летучке командира полка. Поднявшись по лестнице, вошел в нее.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться!

В другое бы время Соколов ответил: «Не разрешаю!», но он понимал состояние лейтенанта.

– Только коротко, – предупредил он, прервав обсуждение.

– Товарищ полковник, прошу разрешить мне участвовать в операции по спасению «тринадцатой»!

Соколов задумался. Рисковать жизнью обоих братьев он не мог, поэтому первой его мыслью было отказать. Но увидев просящие глаза лейтенанта и поняв, что он сейчас чувствует, о чем думает, какое решение ждет от него, отказать не мог.

– Назначаю тебя командиром второго тягача. Готовься!

Он увидел, как заблестели глаза лейтенанта.

– Товарищ полковник, разрешите идти!

– Идите, – ответил Соколов, проводив его взглядом до двери.

Когда дверь летучки за ним закрылась, Соколов, оглядев всех, как бы оценивая каждого, сказал: «С такими Орлами как братья Липкины, мы одержим скорую Победу над фашистской нечестью!»

Вечером 23 мая до прихода тягача, Соколов перед двумя экипажами поставил задачу вытащить танк из болота и отбуксировать к своему переднему краю.

Операция зависела только от прибытия второго тягача, а он задерживался.

На часах половина двенадцатого ночи. Тягача нет. Соколов нервничал. Война. С тягачом в дороге всё могло произойти. Но каждый час промедления грозил потерей танка.

Тягач, направленный в полк к Соколову, должен был придти днём. Экипаж торопился засветло придти в расположение полка, но им было трудно двигаться с высокой скоростью по узким горным дорогам, на которых в любой момент можно было соскользнуть вниз. К тому же деревянные мосты через горные реки приходилось объезжать. В одном месте, где дорога проходила рядом с передовой противника, они попали под обстрел артиллерии.

Они делали всё от них зависящее, чтобы прибыть засветло. Но как не торопились, наступила темнота, а они были в пути.

Дождавшись темноты, Штраубе отдал команду приступить к операции по буксировке танка. Всё было подготовлено. Теперь он был полностью уверен в успехе и мог заранее потирать руки.