Джорджетт Хейер - Вильгельм Завоеватель

— Я действительно не знаю, — повторил Рауль. — Вы считаете, Вильгельм выдаёт свои секреты каждому встречному? — Рауль посмотрел на Эдгара: — Может быть, мы увидим Тостига, который, говорят, сейчас гостит у графа Болдуина.

Эдгар фыркнул:

— А мне какое до этого дело? Я не его подданный.

— Неужели? — брови Рауля поднялись в изумлении. — Но ты подданный Гарольда, не так ли?

— Гарольд не Тостиг, — отрезал Эдгар.

— Я уверен, что ты мечтаешь о встрече с Гарольдом, — хитро подмигнул Гилберт. — Он много значит для тебя.

Эдгар промолчал, но румянец вновь выдал его чувства.

— Каков он? — продолжал Гилберт. — Он похож на Улнофа?

— Улноф! — презрительно воскликнул Эдгар, — Гарольд ни на кого не похож. Если бы вы видели его, то поняли бы, почему его нельзя сравнивать с остальными братьями.

Вдруг Эдгар замолчал и крепко стиснул зубы, словно сожалея о вырвавшихся у него словах. На поддразнивание Гилберта он отвечал лишь свирепым взглядом из-под нахмуренных бровей. Вскоре Рауль поднялся и пошёл к лестнице, бросив через плечо:

— Идём, сакс, иначе ты вцепишься в горло бедному Гилберту.

По дороге в галерею Рауль мягко проговорил:

— Ты принимаешь наши слова чересчур серьёзно. Гилберт не хотел тебя обидеть.

— Я знаю, — Эдгар перегнулся через перила. Его голубые глаза горели. — Я легко выхожу из себя. Улноф стал одеваться, как нормандцы, он копирует ваши манеры. Это разозлило меня. Мне больно... здесь. — Эдгар показал на грудь.

— Почему? — удивился Рауль. — Он молод и, в отличие от тебя, не считает нас врагами.

Рауль слегка повернул голову и увидел, что Эдгар пристально смотрит на него.

— Ты можешь доказать, что вы не враги? — тихо спросил Эдгар.

— Хорошего же ты о нас мнения!

— Не о тебе. Мой враг — герцог, потому что я подданный Гарольда и Англии. Я знаю, почему я здесь и почему здесь Улноф и Хакон. Но вы никогда не удержите Гарольда на такой тонкой ниточке.

Рауль не ответил. Он изумлённо смотрел на Эдгара, гадая, как много тот знает. Эдгар скрестил руки на широкой груди.

— Король Эдуард может передать свой трон кому-то другому, — медленно проговорил он. — Но герцог Вильгельм получит его только после нашей смерти.

Его глубокий грубоватый голос отдавался в глубоких стенах галереи. Вдруг воцарилась тишина, и на Рауля словно снизошло озарение. Он увидел Эдгара у своих ног. Его золотые кудри были запачканы кровью, а руки безвольно раскинуты. Рауль закрыл рукой глаза, словно пытался отгородиться от ужасного видения.

— Что с тобой? — спросил Эдгар.

— Ничего. — Рауль опустил руку. — Я не враг ни тебе, ни Англии. Это не в моих интересах.

— Но ты пойдёшь за своим хозяином, а я — за своим, — возразил Эдгар. — Возможно, ваши желания и не совпадут, но, я думаю, это ничего не изменит. Мы выбрали свой путь и будем следовать за разными людьми. Для нас обратной дороги нет.

Раулю показалось, что Эдгар вздрогнул.

— Что значат наши ничтожные чувства, наша любовь и ненависть? Ты считаешь меня своим другом, но придёт время, и нас затянет водоворот сражений.

— Но дружба останется, — возразил Рауль.

— Как бы мне хотелось... Как бы мне хотелось... — Эдгар вздохнул и покачал головой. — Кто знает, какими дорогами нам придётся пройти, прежде чем всё это кончится. Скорее возвращайся из Фландрии. Я буду скучать.

В конце недели герцог покинул Руан и двинулся во Фландрию. В свите Вильгельма были его брат, граф Мортен, Роберт из О и Роджер де Монтгомери. Очень быстро герцог доехал до Лилля, где тогда располагался двор. Граф и миледи оказали гостям радушный приём. Мудрый граф выслушал речь Вильгельма не моргнув и глазом, хотя и понял, что это лишь предлог для появления норманна при его дворе. Он приказал своим людям проводить герцога в его покои и выполнить любые пожелания великого правителя Нормандии. В течение часа граф мило беседовал с Вильгельмом, затрагивая все вопросы, могущие вызвать у герцога хоть какой-то интерес. О браке же не было сказано ни слова. Вильгельму не сиделось на месте, но он сумел сдержаться. Как только церемония прощания закончилась и за спиной герцога закрылась дверь, он хлопком подозвал слугу.

Когда свита Вильгельма узнала, что он отверг три туники и уволил цирюльника за плохое бритье, удивлению не было предела. Вильгельм никогда не обращал внимания на свой внешний вид. Обеденный выход герцога был более чем помпезным. Его сопровождала многочисленная свита и представители фландрского двора. На Вильгельме была длинная алая туника, расшитая золотом. Голову его украшал золотой венец, а руки — массивные браслеты, на плечи был накинут длинный до пят плащ — свидетельство высокого положения Вильгельма. Это великолепие было ему очень к лицу. Графиня Аделия, француженка, взглянула на герцога с одобрением и прошептала Джудит, что Матильда очень сглупит, если пропустит такого сеньора.

В ожидании прибытия благородного гостя придворные в зале разбились на группки. Когда Вильгельм стал спускаться по лестнице, граф Болдуин вышел ему навстречу. С графом были миледи и сыновья, Роберт и Болдуин. Подавая герцогу руку, графиня, улыбаясь про себя, заметила, как он быстрым взглядом окинул весь зал.

Вильгельм поцеловал пальцы графини и попросил её разрешения представить графов Мортена и О. Миловидная графиня не обратила внимания на графа Мортена, немногословного прямолинейного юношу, зато с удовольствием позволила графу О сопровождать её к столу.

По знаку отца леди Джудит сделала реверанс герцогу. Бросив ему взгляд, приглашающий к знакомству, девушка получила в ответ лишь сдержанный кивок головой. Если что-то забавляло её, Джудит всегда смеялась. Засмеялась она и сейчас.

— Милорд, я счастлива снова видеть вас здесь, — наконец таинственно проговорила она.

Герцог поблагодарил Джудит, приложил её руку к своим губам и снова повернулся к графу Болдуину, который что-то говорил ему.

Болдуин сделал знак крепко сложенному молодому человеку, полуразвалившемуся на стуле, и представил его герцогу. Это был Тостиг, сын Годвина. Ровесник Вильгельма, он развязной походкой подошёл к герцогу и окинул его дерзким взглядом. Лицо Тостига с неправильными, но приятными чертами легко заливалось румянцем. Он походил на драчуна, что соответствовало действительности, и, судя по всему, не ценил жизнь. Граф Болдуин сообщил, что Тостиг был недавно обручён с леди Джудит.

Глаза Вильгельма загорелись. Он тут же пожал руку Тостигу:

— Желаю тебе счастья и надеюсь, что моё обручение состоится так же скоро, как и твоё.

Граф погладил бороду, но не проронил ни слова. Через некоторое время он усадил герцога по правую руку от себя. Глаза его скользнули по зале, и он увидел, как входит его вторая дочь. Вильгельм проследил за взглядом графа и замер, словно гончая, учуявшая дичь. Казалось, сейчас он вскочит и бросится вперёд.