Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый

Старец Варлаам, завидя поднимающихся к нему людей, приблизился к самому обрыву горы и, скрестив на груди руки, ждал. Великого князя, оказавшегося возле отшельника, при взгляде на него поразили глаза старца на костлявом узком лице, окаймленном густыми седыми волосами. Эти глаза были не похожи на глаза святых с церковных икон: благостные и отрешенные от грешного мира, да и сами черты лиц отцов византийской церкви отличались мягкостью и покоем. Глаза же отца Варлаама, цветом напоминавшие летние воды родной Москвы-реки, смотрели внимательно и проникновенно.

Дмитрий Иванович опустился на колени перед отцом Варлаамом, ощутил на голове мягкое прикосновение его пальцев и услышал повелительное, шепотом сказанное:

- Встань, великий князь…

Вздрогнув от того, что старец узнал его, Дмитрий поднялся. Он ткнулся губами в его руку и только тут обратил внимание на толстые узловатые пальцы отшельника, невольно подумав: «А прикоснулся-то ими как…»

Отец Варлаам, высокий, сухой до черноты, согбенный от долгих молитвенных бдений и поклонов, пригласил гостей в свою землянку и стал расспрашивать, как доехали, что видели, давно ли были у Сергия Радонежского?.. Выслушав и приняв дары из рук Пересвета, старец поблагодарил и попросил инока оставить его наедине с московским князем.

Отец Варлаам посмотрел на Дмитрия Ивановича долгим пытливым взглядом, и великий князь уловил в глазах его странные отблески.

- Великий княже, я чувствую в твоем сердце силу… Как в одной капле отражаются все моря и реки, так и в твоем сердце я ощущаю биение всех сердец русских людей… Да, нелегкое дело - победить несметное ордынское войско… Но ты победишь, великий князь, веди за собой людей! Они ждут и надеются на тебя. Слышишь частые звоны молотов о наковальни - это русские мастера куют мечи, топоры, кольчуги, и такие звоны идут по всей Великой Руси… А вот и скрип тяжелых подвод, которые везут в Москву ратное снаряжение, - слышишь, как радостно звучит голос мудрого Боброка, встречающего их на белой кремлевской стене?.. И звенят колокольцами возгласы твоих сыновей, - при этих словах Дмитрий Иванович улыбнулся, ощутив снова, как соскучился он по своим родным и близким.

- А вот плач детей и женщин ты тоже должен слышать, великий княже… Да, победа будет, но она дорого достанется… Мужайся, Дмитрий! - Отец Варлаам взял из рук великого князя посох Пересвета и поцеловал его: - Оставь его, княже. Как победишь супостата, поставь здесь монастырь. И пусть посох останется на этой горе, которая в веках будет зваться твоим именем [52] [52] Эта гора также находится в Скопинском районе Рязанской области, называется Дмитриевой, а в построенном на ней монастыре действительно хранился яблоневый посох Пересвета. Когда монастырь в тридцатых годах разрушили, то посох попал в районный музей. После Великой Отечественной войны музей сгорел дотла, но посох спасли, и под инвентарным номером 3888 он пролежал в запаснике Рязанского краеведческого музея до тех пор, пока мы с научным работником музея Виктором Челяповым его не обнаружили. . А теперь сымай с груди ладанку, а я покуда схожу и принесу заветной травы.

Вернувшись, старец протянул великому князю пучок кореньев.

- Возьми и положи в ладанку… Здесь златоогненный цвет перелет-травы, что светлым мотыльком порхает по лесу в Иванову ночь, корень ревеня, тирлич, тот самый, что ведьмы рвут на Лысой горе, я набирал его, осеняя себя крестным знамением… А также разрыв-трава… Добро тому, кто с перелет-травой будет, с зашитым в ладанку корешком ревеня не утонет, с разрыв-травой не забоится злого человека и духа, а сок тирлича возведет обладателя на верх почестей и славы…

- Спасибо, святой отец Варлаам!

- Благословляю тебя! Ступай.

Вослед Дмитрию Ивановичу старец сказал:

- Князю Владимиру, брату твоему, что остался внизу, мне бы тоже хотелось кое-что поведать; скажи, чтоб поднялся.

- Отче, как ты узнал, что это мой брат?

- Не спрашивай пустое. Зови князя…

Когда к отшельнику приблизился Серпуховской, Варлаам, благословив его, проговорил:

- Тебе, князь, предстоит долгий путь с человеком, у которого Дмитрий Иванович, как и у тебя, ищет опору: он - надежный человек для великого дела… Но сейчас он относится к тебе с неприязнью… Не опасайся этого человека, но будь всегда начеку… Ты еще многое свершишь на благо Руси. А человек, о котором я веду речь, тоже станет великим…

- Отче, скажи, кто этот человек?

- Зачем?! Ты и так знаешь…

И будто кто сразу подсказал князю: «Боброк-Волынец, зять Дмитрия Ивановича…»

- Скажу лишь, что он мудр… А ты, Владимир, помни слова Сергия Радонежского - тебе полки водить…

«Старец - ведун, он будто присутствовал при нашем разговоре в святой обители», - подумал Владимир Андреевич.

- Я говорил тебе о долгой дороге… Там ты повстречаешь брата моего, близнеца, зовут его от рождения Варсонофий, но сейчас он себе выбрал другое имя… Имя его - Вельзевул. Он - чернокнижник. Как Вельзевул - есть воплощение зла, так и Варсонофий. Убей его! Отсеки своим мечом ему голову… Но перед этим скажи Вельзевулу, что он более не брат мне… И что ты убиваешь не его самого, а то зло, что он стал носить в себе… А со зла он много беды приносит людям… Особенно православным.

В смущении Владимир спустился с горы. Увидев на лице его растерянность, Дмитрий спросил:

- О чем говорили? - великий князь показал глазами наверх.

- О чем? О неблизкой дороге.

Думая лишь о предстоящем пути, Дмитрий Иванович понял брата по-своему:

- Вестимо, ехать надо…

От горы, где обитал отшельник, проехали несколько безымянных селений, которые через несколько месяцев станут известны и приобретут такие названия, как Свирино, Князево, Побединка. Далее проехали Чернаву, где будет заседать княжий совет, решая вопрос: переходить ли Дон русскому войску?..

А пока сани скользили по льду этого самого Дона. Вкатились в Непрядву, а потом свернули на Куликово поле, выбравшись на крутой берег.

Морозец бодрил, скрипел снег под полозьями.

Подъезжали к Зеленой Дубраве. Расположились так же, как и на Рясском поле: поставили возле леса юрту… Стояли рядом дубы, косматые, в белом инее, словно мудрые старцы с белыми волосами… Долго смотрел на них Дмитрий, думал.

И не они ли подсказали ему верную мысль - запрятать в этой дубраве во время битвы с ордынцами принесший окончательную победу Засадный полк, которым будут командовать князь Владимир и Боброк Волынский?..

На другой день съездили на возвышенность, расположенную от Зеленой Дубравы в противоположной стороне, на правом берегу речки Нижний Дубяк, по всеобщему мнению сразу названную Красным Холмом (с него Мамай станет руководить во время битвы своими туменами).