Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый

- Сын мой, Киприан сильно обиделся. Но мне достоверно известно, что сейчас он изменился к лучшему и много трудится в пользу православия среди литовцев. Да и после Куликовской битвы отношения с Литвой получшели - Андрей Ольгердович вернулся на свой стол в Полоцк, и с Ягайлом наметилось у нас мирное согласное соседство.

- Отче, тогда вызывай Киприана из Киева, будем сажать его митрополитом…

В праздничный весенний день 1381 года Киприан в сопровождении многочисленных иерархов церкви в нарядных колясках торжественно въехал в Москву. Такому обстоятельству можно было бы не придавать особенного значения, если бы все это совершалось по воле Константинополя. Но отныне брало верх право иметь Руси своих, русских митрополитов, не насаждаемых Царьградом. Эта борьба не была прихотью; вопрос о церковной самостоятельности Руси объективно сопрягался с вопросом о её государственной самостоятельности.

Как раз этому всегда придавал огромное значение святитель Алексий - только русский, по его мнению, духовный наставник способен был объединить своих же русских на общую борьбу, будь то борьба против Литвы или Орды.

Было очень важно и своевременно устроить и укрепить духовное руководство Русью, ибо новая Орда снова стояла на пороге, а среди князей уже опять пошли междоусобицы.

Олег Рязанский за помощь в Куликовской битве снова требовал Коломну, неугомонный Михаил Тверской засматривался в сторону нового хана Тохтамыша. Непонятно вел себя и брат Владимир Андреевич: на день объявился в Москве со своей дружиной, прихватив Семена Мелика, и укатил (на этот раз точно!) в Серпухов.

Как жить дальше?! Кругом разорение, битва с Мамаем унесла не только много жизней, но и помешала убрать урожай. Правда, простой народ напрягает все силы: ничего не просит, понимает, какую пережили ужасную беду.

Но ведь грядет новая битва…

Тохтамыш сидел в просторной сарайской юрте Мамая, верх которой был украшен золотым полумесяцем, с дорогими персидскими коврами, на которых лежали подушки с шелковыми разноцветными китайскими покрывалами.

Из двух ближайших мурз здесь находился сейчас лишь один - Джаммай, другого - Кутлукая - уже давно съели крысы. Вместо Даны-Бике, напудренной и похожей на куклу, теперь у трона повелителя сидела молоденькая ханша, привезенная из Китая.

Тут же на подушках располагались две красивые полуголые рабыни: одна - русская, другая - черкешенка. Властная Дана-Бике их присутствия в царской юрте не потерпела бы, но новая ханша не обращала на рабынь никакого внимания. Сейчас бывшая главная жена Тохтамыша находилась далеко от Са-рая-Берке, в каком-то улусе. Чтобы пока не дразнить Тамерлана, или Железного Хромца, как в свое время называл его покойный Мамай, Тохтамыш выстроил для Даны-Бике в этом улусе дворец. Так что бывшей главной жене повелителя Синей, а теперь и Золотой, Орды жилось даже лучше, чем в Сарае, рядом со стареющим капризным мужем…

Тохтамыш приказал Джаммаю позвать «прорицателя, мага и великого ученого» Фериборза.

Индус вошел и низко поклонился, показывая всем ставшую, казалось, еще шире лысину и чуть ли не доставая до ковров густой черной бородой.

- Фериборз, - обратился Тохтамыш к своему верному соглядатаю. - Ты сделал для меня очень много, и я не раз тебя награждал золотом и красивыми рабынями. Ты заслужил, чтобы я, насыпав тебе еще золота, отпустил, наконец, тебя в Индию. Но пока подожди, послужи мне еще раз… У меня большие планы. И планам этим суждено сбыться, как сбылось то, что я сижу в этой юрте и владею теперь землями и Джучиева Улуса. Поезжай в Среднюю Азию к Тамерлану. Он, благодаря негодяю Кутлукаю, выводит из проданных ему за огромные деньги яиц редкостной породы соколов; кроме как у меня, их ни у кого не было. Но ты знаешь, что мурза Кутлукай за эту сделку понес суровое наказание - крысы проели ему зад и через горло выбрались из чугунного котла: так я наказываю неверных мне людей. - Новый повелитель Золотой Орды адресовал эти слова не только Фериборзу, но и Джаммаю…

- Запрягай коней и поезжай к Тамерлану: он давно просил меня, чтобы ты научил его летать на Высокую гору Хару, с которой падает священный бурный поток Ардви. Вари ему хауму-сому и пой гимны из своей «Авесты». Еще он любит вино, будь ему хорошим виночерпием [99] [99] В Отраре в 1405 году Тамерлан скончался от белой горячки, вызванной неумеренным употреблением вина, но за десять лет до этого он, возмущенный неблагодарностью своего ставленника Тохтамыша, который хотел отобрать у него Хорезм, напал на Сарай-Берке и сровнял его с землей и в том же 1395 году ходил на Русь: сжег Елец и далее пошел по Дону, намереваясь взять Москву. Но в это время по указанию князя Василия I, сына Дмитрия Донского, и митрополита Киприана из Владимира доставили в Москву икону Божьей Матери. Она, как утверждают летописцы, приснилась Тамерлану и велела покинуть пределы Руси, грозя великой карой. Испугавшись, Тамерлан спешно снялся и увел свои войска. . И, как у Мамая, выведывай из его души все сокровенное и передавай мне.

Выйдя из юрты, Фериборз начал рассуждать.

«Сколько я видел ордынских правителей - все они - отменные негодяи… Ладно, Мамай, он ненавидел Тохтамыша. А ведь этот должен Тамерлану лизать пятки и не только за то, что Железный Хромец помог ему сесть на золотоордынский трон. Однажды он фактически спас ему жизнь…»

Вот какой эпизод из жизни Тохтамыша имел в виду Фериборз.

Тохтамыш был сыном хана Синей Орды Мангышлака. Правитель Белой Орды Урус-хан убил Мангышлака, присоединив к своим владениям и Синюю Орду. Но эмиры и беки обеих Орд не захотели вскоре подчиняться Урус-хану и его наследникам - людям ничтожным, пьющим и ленивым. Они призвали к себе Тохтамыша, начались усобицы, и он проиграл решающий бой.

Раненый, спасаясь, Тохтамыш бросился в реку Сырдарью. Под градом стрел он переплыл эту бурную реку и выбрался на другой берег. Там его подобрали люди Тамерлана и доложили хану. Тот приказал перевязать, накормить и вылечить беглеца. Когда тот поправился, Железный Харомец сказал:

- Ты мужественный человек; иди, возвращай себе власть. Будешь моим другом и союзником.

Тимур дал ему войско, и Тохтамыш снова овладел Белой Ордой, а Синюю получил по праву наследования…

После Фериборза Тохтамыш позвал своего племянника Акмолу. Повелитель также поблагодарил его за верную службу, пообещав значительное будущее.

- Ты скоро станешь большим человеком - во главе моего первого тумена окажешься у стен Москвы. Но пока надо к московскому великому князю послать Акхозю; он - чингизид, и князю будет приятно принять у себя царевича. Царевич должен сказать князю, что я - Тохтамыш - победил его злейшего врага Мамая, и теперь дань он должен платить мне. И пусть Акхозя скажет еще, что я всех русских князей-улусников хочу видеть у себя в Сарае-Берке. Дай царевичу семьсот конников, и пусть он немедленно отправляется в Москву.