Лев Демин - Глеб Белозерский

Во время поездки в северную часть белозерского удела Глеб Василькович выяснил, что еще, по крайней мере, в двух селах, одно из них было волостное, церковные празднества сопровождались общественными трапезами с забоем скота. Забитый скот частично поедали прихожане, частично отдавали духовенству. Это напоминало языческие жертвоприношения дохристианских времен.

Возвратившись в Белоозеро, Глеб Василькович поделился своими впечатлениями с игуменом Иринархом.

- Как нам реагировать на сие? Ты викарий владыки на Белозерской земле. Тебе и решать.

- Давай вместе думать, князь. Ты увидел еще одно подтверждение того, что пережитки здесь зело живучи.

- Нужны меры осторожные и терпеливые, чтобы не оттолкнуть двоеверцев от православного храма.

- И что же ты предлагаешь?

- Для начала один маленький запрет. Лишить язычников права забивать обещанный скот недалеко от церковной паперти, осквернять ее кровью животных. Пусть ищут для такой цели другое место.

- Согласен с тобой. Этот нелепый обычай идет вразрез с принципами Священного Писания.

Во время очередного посещения Ростова князь Глеб нанес визит владыке Игнатию. Епископ был неутомим: много разъезжал по епархии, и не всегда его можно было застать в резиденции. Но на этот раз белозерскому князю повезло. Владыка оказался на месте.

Глеб рассказал о поездке на север и о том, как он стал свидетелем праздника в селе Чаронда на берегу озера Воже. Игнатий выслушал и задумался.

- Не знаю, что и сказать тебе, князь. Язычество надо искоренять или хотя бы ограничивать. Но как? Сразу и не скажешь. А бороться с ним надо.

- Мы с отцом Иринеем решили запретить забивать скот во время церковных праздников рядом с папертью храма.

- Это, конечно, малая и недостаточная мера. Но начнем с этого…

Почти одновременно произошло два семейных события. Белозерская княгиня Феодора родила мальчика, названного при крещении Романом. Глеб по этому случаю пошутил:

- Что же ты одних мальчишек рожаешь? Будем надеяться, что в следующий раз принесешь мне дочку.

Феодора на этот раз рожала тяжело. Младенец родился слабенький, а у матери сразу пропало молоко. Пришлось прибегнуть к кормилице. А Михаил носился по княжеским покоям с торжествующим видом и кричал каждому встречному:

- А у меня братец появился.

Чуть позже, недели через две, ярославская княгиня Марья Васильевна, супруга Федора Ростиславича Черного тоже родила мальчика. По желанию отца новорожденного назвали Михаилом.

Обрадованный Федор послал в Белоозеро гонца к князю Глебу. Передавал через гонца - будут когда-нибудь княжить в двух соседних княжествах, Белоозере и Ярославле, два Михаила. Марья тоже рожала тяжело, болезненно и после родов заболела родильной горячкой.

Глеб Василькович известил мать о рождении еще одного сына, Романа. Имя Роман было одним из самых распространенных среди князей Рюриковичей.

Тем временем князь Федор Ростиславич засобирался в Орду. Его отношения с боярами опять осложнились. Один из братьев княгини-матери, Ксении, когда Федор Ростиславич резко оборвал его в споре, сказал вызывающе:

- Ты не показывай свой норов, пришлый князь. Теперь у нас есть свой княжич Михаил. Если что, мы Михаила посадим на ярославский стол, а тебе укажем путь-дороженьку.

Федор Ростиславич смолчал, но подумал про себя - а ведь могут и указать, чтобы самим править Ярославлем именем малолетнего Михаила.

И он решил отправиться в Орду, чтобы заручиться поддержкой хана, получить из его рук ярлык на княжение. Перед дальней дорогой Федор посетил Ростов, чтобы посоветоваться с князем Борисом Васильковичем.

Но Борис не посоветовал ему ехать в Орду. Хан Берке болен и делами уже не занимается. На роль его преемника претендует один из его родственников, внуков Батыя, Менгу Темир. Он постепенно прибирает власть к своим рукам, но пока предпочитает оставаться в тени. Вряд ли он станет слушать Федора. Надо ждать.

Но Федор Ростиславич не послушался Бориса Васильковича и все-таки выехал в Орду. Об этой поездке он рассказал впоследствии князю Глебу.

Хан Берке был прикован к постели и никого из посетителей не принимал. Текущими делами занимался Менгу Темир. Он не принял князя Федора, который заявил ему о своем желании получить ярлык на ярославское княжение.

- Это право хана давать ярлык на княжение, - заявил Менгу Темир.

- Но хан тяжело болен. Никого не принимает, - возразил Федор.

- Значит, наше дело набраться терпения и ждать, пока хан не выздоровеет или не отдаст Богу душу, - ханский родственник повторил многозначительно: - Ждать.

Менгу Темир послал ярославского князя к своей первой жене, пользовавшейся в Орде немалым влиянием.

- Если тебе, князь, необходимо решить какие дела, обращайся к моей жене. А у меня из-за болезни хана много дел. Не могу уделять тебе внимания.

Жена Менгу Темира приняла Федора приветливо, кормила его фруктами и сладостями. А ярославский князь добился ее расположения тем, что умело льстил, хвалил ее мужа, высказывал надежды, что если Менгу Темир станет ханом после кончины Берке, то это будет мудрый правитель. И он, князь Федор, был бы счастлив оказаться слугой такого правителя.

Будущая ханша попалась на льстивые речи русского князя и неожиданно предложила ему жениться на ее дочери, будущей ханской дочери. Федор ответил льстиво:

- Великую честь оказываешь. Польщен твоей добротой. Но вот ведь какое дело… Я уже женат. А у нас, православных, нет такого обычая, чтобы иметь больше одной жены. Вот если бы я был вдовцом…

Вернувшись в Ярославль, князь Федор был поражен новостью. За время его отсутствия умерла его молодая жена Марья. Ксения и вся ее боярская родня пришли толпой к князю, и старший из дядьев повел такую речь:

- Мы больше не нуждаемся в тебе, княже. Приехал к нам из Смоленской земли и уезжай в свою Смоленскую землю. А у нас остается князем младенец Михаил.

- Дозвольте подумать, бояре, - уклончиво ответил Федор.

Он решил тянуть время, окружив свои палати дружинниками. Маленького сына Михаила не допускал до родичей, опасаясь, как бы его не похитили. А сам ждал известия из Орды о состоянии здоровья старого хана. Известие пришло из Владимира от главного баскака Амрагана: хан Золотой Орды Беркай, или Берке, скончался. По мусульманскому обычаю прах покойного был предан земле.

Князья съезжались во Владимир выразить соболезнование главному баскаку как ханскому представителю на Руси. Великим князем был Ярослав Ярославич, бывший князь тверской, брат Александра Невского. Он первым из русских князей пришел к Амрагану с выражением соболезнования.

Федор Ростиславич тоже отправился во Владимир. От великого князя он узнал, что преемником покойного хана стал Менгу Темир.