Александр Степанов - Петропавловская оборона

По Нерчинском)- договору, так и не разграничевшему до конца бассейн Амура, русским город Албазнн, стоявший на Амуре, был срыт, но уполномоченные богдыхана при подписании договора дали словесную клятву не возводить на его месте никаких строений.

Полтораста лет продолжалось такое положение. Одряхлевшей маньчжурской династии приходилось уже охранять свои земли по Сунгари и Нонин от переселенцев, двигавшихся с юга. Под страхом смертной казни китайским хлеборобам запрещалось переходить за Великую Китайскую стену. Но они шли. невзирая на все запрещении, ибо их гнал туда самый жестокий царь — голод. В конце концов пришлось открыть Маньчжурию для китайской колонизации.

Длительный процесс освоения рекй Амура и Охотского моря русскими также вел к тому, что необходимо было откинуть устаревшие запрещения Нерчинского договора.

Отношение русского народа к великой дальневосточной реке хорошо выразил еще Петр I. Он рассматривал устье Амура как один из трех ключей, которыми закрывалась тогдашняя русская граница: Нева, Дон, Амур. Не было такого десятилетия, особенно в первой половине XIX века, когда не поднимался бы вновь вопрос о плавании по великой реке, о заселении богатых приамурских земель — естественной житницы Дальнего Востока.

Однако все попытки решить амурский вопрос оставались безуспешными. Царское правительство ревниво оберегало интересы чаеторговцев и пушных монополистов, для которых открытие амурского пути на Тихий океан грозило сокращением прибылей.

Имелось и еще одно обстоятельство, обрекавшее Дальний Восток на положение самого отсталого края. Этб —

страх самодержавия перед своим собственным народом! Дикость и безлюдье восточной окраины царские правители возводили в добродетель Сибирь, лишенная выхода к морю, не имевшая перспектив па развитие, была самым удобным местом для каторжных работ, для ссылки всех недовольных царским режимом. Вот подлинное выражение всесильного царского министра первой половины XIX века графа Нессельроде:

«Отдаленная Сибирь была до сего времени глубоким мешком, в который спускались наши социальные грешку и подонки в виде ссыльных, каторжан и т. п., а с при соединением же Амура дно этого мешка должно оказаться распоротым, и нашим каторжникам представится широкое поле для бегства по Амуру в Великий океан».*

Число сосланных в Сибирь в 1840 году составило 134 630 человек.

Другой влиятельный политик того времени — князь Горчаков считал, что непроходимые дебри, лежащие между Якутском и Охотским побережьем, представляют очень выгодную границу, потому что не требуют охраны и. «что важнее, — добавлял Горчаков, — отстраняют жителей Сибири от непосредственного прикосновения к иностранцам, которое легко могло бы обратиться в дело пагубной пропаганды и в путь существенного вспомоществования беспорядку».**

О том что это были не частные взгляды, хотя и высокопоставленных лиц, а твердое и безоговорочное мнение царского правительства, намеревавшегося и впредь держать Дальний Восток под спудом, говорило решение особого правительственного комитета, принятое в 1848 году,

♦ Записюи Приамурского отдела Российского географического оОщесгча. т. VII, вып. II. Хабаровск, 1909, стр. 4—5.

** И. Барсуков. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский, кн. 1, М., 1891, стр. 203—204.

по которому амурский бассейн был признан «бесполез-ным для России».

Трусливо скрывая от общественного мнения страны свое желание окончательно превратить Восточную Сибирь в огромную естественную тюрьму для ссылки своих врагов, царское правительство пыталось опереться на географические легенды, созданные вокруг Амура западноевропейской наукой. Виднейшие западноевропейские исследователи Тихого океана — француз Лаперуз и англичанин Броутон — считали, что Амур при выходе к морю теряется в песках, на месте Татарского пролива на всех картах показывался Татарский перешеек.

Посланный в устье Амура для проверки этих утверждений поручик Гаврилов не смог на маленьком бриге «Константин» справиться с поставленной задачей. В своем докладе «Гаврилов писал, что возложенное на него поручение, по краткости времени, по неимению средств и по встреченным им препятствиям, он исполнить не мог и что поэтому из его описи нельзя делать каких-либо заключений об устье реки Амура и ее лимане». 9 9 Г. Невельской, стр. 51.

Однако ничем не брезговавший Нессельроде, имя которого, как замечает Энгельс, «означает одновременно и крапиву, и розгу», пошел на прямую подделку. Он выдал донесения Гаврилова за доказательство непроходимости устья Амура с моря с тем, чтобы окончательно похоронить русское Приамурье. Над Восточной Сибирью нависла зловещая резолюция царя: «Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить». К ней министр «нерусских дел», как тогда с горечью называли .передовые русские люди министра иностранных дел Нессельроде, присовокупил: «Затем дело о р. Амур навсегда считать конченым и всю переписку по этому хранить в тайне». 10 10 Г. Невельской, стр. 52.

Понятно, что прогрессивные силы страны не могли мириться с преступной политикой царского правительства, обрекавшего Восточную Сибирь и Дальний Восток на запустение.

Жгучесть и острота амурского вопроса особенно увеличивались в связи с покушениями на Приамурье западноевропейских и американских колонизаторов. Уже в первой половине XIX века Тихий океан перестал оправдывать свое название «Тихий». Все чаще на его побережьях гремели орудийные выстрелы и развертывались кровавые экспедиции против тихоокеанских народов.

Развязывая захватнические колониальные войны, истребляя мирное население азиатских стран, Англия, ставшая раньше других государств капиталистической державой, спешила обеспечить свою монополию на ограбление богатейших территорий. Ее буржуазия именовала свою страну «владычицей морей», «мастерской мира» и видела себя уже властителем земного шара. К 1830 году она насчитывала в составе своей империи 126,4 миллиона колониальных рабов. При помощи войн, подкупов, убийств, чудовищных преступлений английские колонизаторы в тридцатых и сороковых годах XIX века продолжали настойчиво прибирать к рукам народы Индии и организовали нападение на Афганистан. Правда, война с Афганистаном закончилась для •Англии неудачно, но это ничуть не обескуражило вдохновителей английской политики: они протянули свои руки к территориям Китая. И, как в Индии, путь английских захватчиков усеивался грудами костей, так к в Китае шествие колонизаторов несло гибель миллионам людей.

Вывозя из Китая шелк, чай, серебро, Англия наводнч-2 А. А. Степанов