Иоаким Кузнецов - На холмах горячих
- Название:На холмах горячих
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ставропольское книжное издательство
- Год:1980
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иоаким Кузнецов - На холмах горячих краткое содержание
В историческом повествовании «На холмах горячих» автор, уже известный по ранее изданной книге «Крепость в степи», посвященной Ставрополю, ведет рассказ о зарождении в районе Пятигорья маленькой Константиногорской крепости, ставшей бастионом одной из малых вспомогательных линий укреплений на Северном Кавказе в конце XVIII века
На холмах горячих - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Суворов понял, что это была первая попытка турок начать борьбу с Россией на религиозной почве, игра на магометанских чувствах кавказских и крымских племен.
Пока вылавливали остальных разбойников, из Петербурга пришла депеша, смысл которой сводился к следующему: турецкий султан дал клятву России в том, что он будет жить с великой державой в дружбе, но поставил условие — убрать русские войска с правого берега Кубани и выселить армян из Крымского ханства. Дабы не осложнять отношений с дружественной по договору Портой, наше правительство пошло на уступку султану. А посему, любезный генерал-поручик, потрудитесь исполнить миролюбивый шаг ее императорского величества государыни Екатерины...
Дрогнул документ в руках Суворова: все, что он сделал на Кубани и в Крыму для обеспечения мира, все полетело прахом. Теперь, когда будет снята узда с турок, они вовсю начнут плести свои сети на восточном побережье Черного моря. Но что поделаешь, приказ, хоть и опрометчивый, есть приказ и его надо выполнять... Вывести русские войска с Кубани не так сложно: дал команду и пошли. А как переселить армян?.. Когда подсчитали, сколько же их проживает в Крыму, то схватились за голову: двадцать тысяч. Это ведь целая армия! Но куда переселять?... Крымское ханство расположено не только на полуострове, но и за Перекопским перешейком, в Едикульской орде. Оставлять же несчастных армян на татарской земле, значит обречь их на нож.
Посланные Суворовым квартирмейстеры у пограничной крепости Дмитрия Ростовского 1подыскали рядом, под защитой русского гарнизона, удобное угодье, названное потом Нахичеванью. Так началось армянское переселение. Беднота добиралась на подводах через Крым, Перекопский перешеек, а затем на восток вдоль побережья Азова; люди состоятельные построили ладьи, парусные суденышки, переправились из Керчи в Тамань и уж потом сухопутно по берегу до устья Дона...
Не успел Александр Васильевич полностью закончить отвод войск и эвакуацию несчастных армян, как поступил новый приказ от наместника южных губерний России князя Потемкина: срочно в Петербург к императрице. Из августейших уст и получил повеление ехать в Астрахань, собрать там войско для похода на Персию.
1Крепость Дмитрия Ростовского — ныне город Ростов-на-Дону.
«Тут пожар, там пожар —туши Суворов. И не откажешься ведь. Хоть и граф, а солдат — обязан исполнить. Но как? Поход — не груздь сорвать под сосенкой и положить в кузов!»—возмущенно шептал обветренными, потрескавшимися губами Суворов.
Александра Васильевича раздражала дорога: чем
дальше на юг, тем раскатистей. Теплое февральское солнце растопило снег, ровная, как столешница, степь запестрела черными проталинами, на колее грязь по колено. Нудно скрипят полозья санной повозки на ухабах, и тройка взмыленных курьерских лошадей, выбиваясь из сил, еле тащит тяжелый экипаж. Бородатый, в домотканом армяке ямщик, восседая на козлах, сердито бурчит: несговорчивые, капризные оказались господа пассажиры, не захотели пересесть в колесный фаэтон, и вот теперь майся, надрывай коней.
Суворов упрекал себя: ведь знал же, что уже в январе в этих местах начинаются оттепели, к полудню — лужи. Нечего было выезжать из Петербурга на своей зимней повозке; сподручнее было бы на перекладных, ямщицких пролетках, сменяемых в зависимости от погоды; так нет, послушался супруги Варвары Ивановны: «Да нам ли ездить на перекладных?.. Все должно быть свое — и повозка, и постель, и посуда. Ведь известно, какой комфорт на почтовых станциях — грязь, клопы, дрянная пища!»—и грузила повозку пуховиками, узлами с одеждой, а на задок велела пристроить гору чемоданов.
Изредка Суворов бросал отчужденный взгляд на молодую беззаботно-веселую, одетую в дорогие меха жену. По дороге в Астрахань он завернул в Полтаву, где в имении тестя, князя, генерала Прозоровского, жила Варвара Ивановна с пятилетней дочерью Натальей. Встреча с супругой была холодной: он застал ее в обществе молодых людей, танцевавшей со щеголеватым гусарским офицером. Увидев неожиданно появившегося мужа, Варвара Ивановна вспыхнула, стыдливо отстранила от себя кавалера, с лица исчезла веселая милая улыбка. Александру Васильевичу пришлось выслушать упреки в том, что он «прохлаждается» в Крыму, а она тут, в захудалой Полтаве, вынуждена прозябать с болезненной девочкой.
Александр Васильевич, увидев в углу комнаты одиноко игравшую дочь, кинулся к ней, порывисто прижался лицом к белой кудрявой головке и, чувствуя острую боль в сердце, горько подумал: «Только дочь и связывает меня с супругой... Плохо, когда муж старше жены на двадцать с лишним лет — до семейного разладу недалеко. Надобно увезти ее отсюда...»
Дорожные неурядицы, тревожные мысли о жене и дочери отходили на задний план, едва Александр Васильевич вспоминал о приеме в Петербурге, это все время не давало ему покоя...
Князь Потемкин встретил его холодно и отчужденно. Он сидел в огромном, светлом кабинете, откинувшись крупным телом на высокую спинку стула. Исподлобья взглянул на низкорослого, щупленького генерал-поручика и густым голосом сказал: «Прибыл! Поехали в Зимний !»
В Зимнем дворце, раздевшись в приемной, светлейший князь задержался у высокого во всю стену зеркала, одернул на себе светло-зеленый кафтан, расшитый серебром, молодцевато расправил плечи; косясь единственным глазом, поправил парик. Суворов, пряча улыбку, подумал: «Прихорашивайся не прихорашивайся, а увядания не спрячешь. Много ешь, пьешь непомерно—под глазами мешки, подбородок отвис...»
Потемкин повел Александра Васильевича по мягкой ковровой дорожке коридора к массивной, украшенной золотом двери, за которой вершила судьбами России уже немолодая, имеющая «лисий хвост и волчьи зубы» женщина-немка.
Второй раз за свою жизнь Суворов шел по этому коридору, первый раз — в 1763 году, когда Екатерина, год спустя после восшествия на престол, решила поехать на коронование в Москву. Тогда первый фаворит новой императрицы, синеглазый красавец-богатырь Григорий Орлов, вызвал во дворец Александра Васильевича, в ту пору полковника, и его отца генерал-аншефа Василия Ивановича Суворова. Суворов-младший недоумевал: «Отец-то сенатор, член Военной коллегии, во время дворцового переворота держал в Ораниенбауме под стражей свергнутого офицерами гвардии придурковатого Петра III, а меня-то, всего лишь командира Астраханского полка, зачем к царице?»...
Григорий Орлов любезно сказал: «Господа бесцен
ные, матушка государыня, милостивая императрица изъявила желание встретиться с вами с глазу на глаз и поговорить по очень важному делу, кое она может доверить токмо вам, людям неподкупной честности и добродетели».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: