Иоаким Кузнецов - На холмах горячих

А дальше в стороне, у коновязей, перебирали тонкими ногами лошади. Здесь толпились офицеры и помещики-степняки. Хозяева, отвязав коня, водили его перед покупателями, придирчиво оценивающими достоинства животного. Иные пытались сесть в седло, проехать рысью, а потом показать галоп...

Такой торг Мишель видел впервые. Его поразило обилие необычных товаров, облик съехавшихся из аулов людей, их гортанная речь, энергичные жесты.

По дороге домой Хастатов рассказывал Лермонтову

о том, что через неделю в соседнем ауле Аджи, расположенном между Машуком и Бештау, будет байрам — праздник горцев: скачки, состязание в рубке лозы, встрельбе, песни, пляски.

— Поедем?! — предложил Аким.

— Бабушка не отпустит,— ответил Лермонтов.

— Не отпустит — сбежим. Я запрягу коня в коляску, сядем и с ветерком до аула Аджи!

— Что ты, Акимушка! Хватятся, а меня нет. Жалко мне волновать бабушку, у нее сердце больное.

— Хочешь, я попрошу ее?

Елизавете Алексеевне самой захотелось посмотреть на экзотическое зрелище. Конечно, возьмут и Мишеля...

И вот они в Аджи-ауле... Плоские мазанки и сакли, притулившиеся к горе. Дувалы из каменного плитняка ограждают усадьбы. Узкие и кривые улочки. Свечкой стоит мечеть. В центре площадь, где обычно проходят праздники. Здесь уже выстроились экипажи русской знати, приехавшей из Горячих, Железных и даже Кислых Вод, на праздник черкесов. Горцы в нарядных костюмах, молодые, стройные мужчины, и женщины, встав в круг, по очереди что-то пели под аккомпанемент бубна и струнного инструмента, похожего на балалайку. В стороне джигиты на конях, готовые к состязанию. Вскоре площадь очистилась от народа и начались скачки.

На всем скаку джигиты, переворачиваясь в воздухе, оказывались спиной к голове коня; перебросив через седло стремена крест-накрест, становились на ноги во весь рост, ныряли под лошадь и взбирались на седло с другой стороны. Или, держась на одной ноге, вдетой в стремя, повисали вниз головой, проносились в пол-аршине от земли. Потом на всем скаку стреляли в установленные на палках чучела, рубили их шашками...

Миша Лермонтов завороженно смотрел на них. Хотя он знал, что русские сражаются не с этими, мирными горцами, а с теми, что живут по ту сторону Линии, все же ему стало не по себе:

— Бабушка, но ведь немирные горцы тоже лихие джигиты, а таких разве можно победить?

Арсеньева спокойно ответила:

— Россияне все могут. Они и черта согнут в бараний рог...

Скачка окончена. Стрельба затихла. Наступили сумерки. На площади разожгли костры. У огня седой, бедно одетый старик —народный певец Султан Керим-Гирей, сидя на камне, под звуки струн пел песню, которая поразила Мишу своей простотой.

...В доме Хастатовых бывала одна дама с девочкой лет девяти. Вначале Миша не обращал на девочку внимания. Но однажды, встретившись с ней взглядом, был поражен нежной красотой ее лица. Сердце мальчика затрепетало, ноги подкосились. Он смотрел на нее издалека, не в силах оторвать глаз. Ночью он не мог уснуть. Слышался ее голос, перед глазами возникала головка с завязанным в локонах бантом... Когда дама вновь пришла с девочкой, Миша выбежал из дома. Аким Хастатов нашел его в сарае — он забрался в бричку.

— Зовут обедать. Все за столом, бабушка беспокоится.

— Скажи, Акимушка, что не нашел меня. Прости, милый! Не хочу я есть,— умоляюще сказал Миша. Он боялся, что взрослые увидят на его лице волнение и, догадавшись о его причине, будут смеяться...

ПОКОРЕНИЕ ЭЛЬБРУСА

В Ставрополе в ясную погоду утром и вечером Ема-нуель часто видел двуглавую вершину Эльбруса на южной линии горизонта. Во время поездок в войска, расквартированные на Тереке, в Чечне и Дагестане, перед его глазами неотступно возникала громадина белоснежного конуса, упирающегося в синь неба. Самая большая вершина на Кавказе, на которую не ступала нога человека. Эльбрус — отец тысяч ручьев, сотен рек, питавших огромные земли Северного Кавказа.

В летние жаркие дни тающие снега и лед над Эльбрусом превращались в мельчайшие капли, образовывали облака. Щедро напоенные влагой, плыли они потом на восток и на север знойной необозримой степи. А зимой теплые, влажные воздушные массы, пришедшие со стороны Черного моря, Эльбрус задерживал, собирал влагу в снежные облака и, словно заботливый отец, укрывал от холодных северных и астраханских ветров теплым снежным одеялом свои владения.

Эльбрус манил, притягивал взгляд Георгия Арсеньевича, родившегося и выросшего в западных горах. Емануель вот уже много лет мечтал добраться до вершины седого великана, проникнуть в тайны заоблачных высот. Не единожды он слышал от мирных горцев, что их люди, пытавшиеся совершить восхождение на Эльбрус, встречали на пути невероятной силы бураны, грозы, странный голубой свет: одежда, брови, усы, волосы светились холодным, необжигающим огнем. Что это за явление? Какова его природа?.. Пока объяснить эти и другие эффекты, наводящие на людей страх, невозможно. Значит, нужны ученые, с которыми сподручнее совершить восхождение и разгадать тайны. Емануель просил Российскую Академию наук выделить в его распоряжение специалистов по разным областям знаний, хотя и охватывало сомнение: пришлют ли, посчитают затею не стоящей внимания. Но, к радости своей, вскоре получил известие, что из Петербурга на Кавказ выезжают ученые.

В начале лета 1829 года в Ставрополь приехали академики: физики Купфер и Ленц, зоолог Менетрие, ботаник Мейер и чиновник горного корпуса Вансович с венгерским путешественником Бессе.

Емануель выехал с ними на Горячие Воды, куда по его приказу из разных полков прибыло до тысячи специально отобранных молодых .казаков. Возглавлявший группу ученых академик Купфер, крепкий физически человек лет пятидесяти с окладистой с проседью бородой сказал генералу:

— Ваше превосходительство, во-первых, нужны проводники из местных жителей; во-вторых, необходимо хотя бы простое снаряжение: палки с заостренными железными наконечниками, веревки, металлические скобы...

Проводников нашли: это были кабардинцы-охотники Хилар Хаширов и Ахия Сотаев. Чайковский подсказал командующему, как решить второй вопрос: снаряжение можно получить у архитекторов Бернардацци. Иосиф посоветовал вместо палок с острыми наконечниками использовать каменотесные топорики с длинными рукоятками, с узким лезвием и острым кайлом на другом конце. На черенок можно насадить железные наконечники для упора при ходьбе, лезвие пригодится для рубки ступенек на скользком склоне, кайло — для долбежки отверстий под скобы и зацепы. «Веревки есть у нас на складе,— Иосиф улыбнулся и добавил:—А меня в экспедицию возьмете, Георгий Арсеньевич?»