Иоаким Кузнецов - На холмах горячих

— Да, недоброе у вас, в Пятигорске, творится,— горестно сказал Владимир Сергеевич.— И все оттого, что в Петербурге не утвердили наш проект. Несчастные Воды! Не было о них настоящей заботы и теперь нет...

«ВОЗМЕЗДИЕ»

В Пятигорск приехал областной прокурор генерал-майор Худинский, высокий, тонкий как жердь человек весьма строгих правил, как и подобает стражу порядка. Войдя в канцелярию окружного стряпчего Панарского, тоже человека на вид строгого, Худинский извлек из папки стопку документов с жалобами, положил их на стол и вынес приговор:

— За такие безобразия вас всех здесь нужно привлекать к ответственности!

Панарский поспешно надел на нос пенсне и стал читать жалобы. Первым было прошение пятигорского купца Рахманова и бывшего предводителя Кизлярского дворянства Арешева о том, что городской голова Кон-дратий Афанасьев занял у них по одной тысяче рублей на постройку лавки и до сих пор не отдает долг. Кроме того, начал строить козни против них: первого обвинил в утайке доходов дабы скрыться от налогов, второму приписал самовольный захват земли для расширения усадьбы. Обращались они в окружной суд, но там не стали разбирать гражданский иск, а послали дознавателей для подтверждения претензий городского головы, и те, разумеется, обнаружили утайку доходов и самовольный захват земли. Но кто из торговых людей не утаивает свои доходы, кто из местных жителей Пятигорска не прихватывает самовольно лишних пятнадцать-двадцать аршин земли при расширении собственных усадеб?

«Мы, конечно, виноваты в своих грехах,— писали Рахманов и Арешев,— но это не дает право городскому голове не возвращать долг, а окружному суду — не разбирать гражданский иск. Заступитесь за нас, господин областной прокурор, приведите к порядку городские и окружные власти Пятигорска...»

Вторая жалоба была от владельца питейного заведения Барышева, который писал о том, что городской голова не только сам часто заходит в его заведение, пьет, ест бесплатно, но и стал приводить с собой чиновников- казначейства и полицейского управления. Барышев не против того, чтобы Афанасьев посещал бесплатно питейный дом, на то он и власть; не против и чиновников окружных угостить раз-другой, но постоянно поить-кормить задарма такую ораву каждую субботу — дело накладное, разор настоящий. «Обращаться к старшим окружным начальникам я не посмел — опасно. Тот же Кондратий так прижмет, что завоешь волком...»

Третья жалоба была анонимная, без подписи. Анонимщик, по всему видно, приказчик, писал, что чиновники городской и окружной управ занимаются вымогательством. Придут покупать товар, цена обозначена, а они — «дорого», требуют купца. А купец, когда ему доложишь об этом, затрясется от страха, машет рукой: «Продай, за ту цену, которую дают!» Чиновнику-то то-пар продашь за полцены, а с простого люда приходится драть вдвойне, наверстывая упущенное...

Четвертым был рапорт командира 22-й пехотной дивизии генерал-майора Фролова, который доносил командующему войсками на Линии о том, что он, находясь на лечении в Пятигорске, был жесточайше оскорблен и унижен. На квартире, где он жил, у него украли именное оружие —шашку с золотым эфесом; вдобавок увели с пастбища пару вороных коней. О краже он заявил в частную управу, был там вежливо принят, но вежливость сия обернулась полнейшим бездействием по розыску похищенного и похитителей. Он до глубины души возмущен поведением и отношением к служебному долгу городничего, надворного советника Вишневского. «Ежели на мою просьбу он так реагировал,, то легко представить, как он относится к людям, чей ранг и положение ниже... И пятигорский комендант подполковник Якубович смотрит на бездеятельность городничего сквозь пальцы. О сих безобразиях считаю своим долгом донести вашему превосходительству, имея в. виду вмешательство вашего превосходительства в преступное пятигорское дело и наказание виновных».

— Что скажете, Яков Алексеевич?— кивнув на жалобы, едко спросил окружной прокурор.

Панарский тяжело вздохнул, пожал плечами:

— Виноват! Иного не скажешь. Когда творится беззаконие— чиновники правосудия всегда виноваты.

И стряпчий пустился в объяснения, почему именно он виноват. Он знал о том, что Рахманов и Арешев обращались в окружной суд с гражданским иском и чем это дело кончилось. Ему ведомо было то, что городской голова сам кормился и устроил это многим чиновникам городских и окружных учреждений. Первым желанием было прижать пользующегося своей властью голову, но в окружном совете предупредили: Афанасьева не

трогать.

Что касается городничего, Панарский также пытался указать надворному советнику на бездеятельность, но попытки стряпчего также не увенчались успехом. Комендант Якубович, он же окружной начальник, дал стряпчему понять, что яйца курицу не учат.

Что касается остальных анонимных жалоб, то Па-нарский видит их впервые, а если бы они и поступили, то на основании законоположения не были бы рассмотрены, так как приравниваются к навету, лжи закулисной, и поэтому находятся вне закона.

Генерал-майор Худинский язвительно улыбнулся:

— А вы, любезный Яков Алексеевич, ловко умеете уходить от ответственности!

— А что, разве я не прав?—уже смело спросил Па-нарский, чувствуя, что гроза начинает уходить в сторону.

_ Ну, где же «прав»?.. Ежели судить не по закону, а по совести, то вся ваша защита г—карточный домик. Возьмем анонимки. Почему люди не подписываются под жалобой?.. Боятся расправы! А ведь в каждой анонимке есть крупицы правды. Скажите, положа руку на сердце, покупают ваши чиновники товар у купцов за полцены?

— Конечно, покупают. Но не только у нас, но и у вас, в Ставрополе.

— Воровство в городе процветает? Так ведь? Командующий приказал пресечь сии преступления,— открыл карты областной прокурор.

— Это уже другой разговор,— окончательно оправился Панарский, поняв, что если бы не приказ Еману-еля, то вряд ли Худинский сам приехал в Пятигорск, проделав утомительный путь, а отослал бы жалобы почтой с предписанием разобраться на месте и принять надлежащие меры. На том бы и кончилось. А теперь вот будут тревоги и волнения. И непременно жертвы.

— Что ж, придется привлекать к ответственности Кондратия Афанасьева,— наметил Панарский. первую жертву.

— Непременно! Предать суду за использование власти в корыстных целях,— подтвердил генерал.

— Жалко не Кондратия, а других... Других зацепим и запятнаем, добрых, порядочных чиновников. Они просто поддались на хитрость городского головы,— почесал затылок Панарский, выясняя, как на это дело смотрит областной прокурор.

— Добрые и порядочные не поддаются!—изрек генерал известную и незыблемую истину.—Всякие преступления наказуемы. Слава богу, перед законом все равны.