Иоаким Кузнецов - На холмах горячих

— По вашему требованию там теперь редуты, более двадцати,— оправдывался Иван Варфоломеевич, вынул карту из ящика стола, услужливо раскинул ее перед гостем.— Вот-с, удостоверьтесь, ни одного замечания вашего превосходительства не обошел.

Суворов насквозь видел Якоби, который из кожи лез, чтобы показать себя в наилучшем свете. И тогда, год назад, и теперь он старался пустить пыль в глаза. Взглянув на карту, Александр Васильевич указал на участок пограничной линии между крепостями Георгиевской, Марьинской и Павловской:

— Вот тут, вы, милостивый государь, мои рекомендации не исполнили. Вместо шести редутов, как я советовал, поставили четыре.

— Ваше превосходительство, сей участок самый спо-койный-с. В предгорье между Подкумком и Баксаном мирные кабардинцы проживают. У них ружей, боеприпасов мало. За горсть пороха дают бурку, за пять пуль — жирного барана. А с шашками да кинжалами лезть на крепости все одно, что на рожон-с,—осторожно настаивал Якоби.

— А нападение Дулак-султана на Ставропольскую крепость летом прошлого года?—напомнил Александр Васильевич.— Ведь полез на рожон султан, хоть Ставропольская крепость каменная, не чета Марьинской и Павловской, полевым... Смотрите, милостивый государь, как бы вам тут,— он снова ткнул пальцем на ослабленный участок Линии,— не опростоволоситься. Свинья лезет в огород там, где плетень редок.

Строить дополнительные редуты Якоби не хотелось, тем более теперь, когда Линия признана Военной коллегией вполне прочной, да и спокойно на ней. Устал он от этих забот-хлопот. Да и совет Суворова не опростоволоситься на участке между Марьинской и Павловской крепостями — всего лишь совет. Теперь граф не инспектирующий, а посему не указ для губернатора. Приехал готовить экспедицию, пусть занимается своим делом.

Пошел по Астрахани слух, что Суворов приехал не для парада, а чтобы сместить Якоби с губернаторского поста. Говорили об этом чиновники губернского управления, ненавидящие генерал-губернатора за жестокость, говорили купцы: «Слава богу, вымогателя-то сковырнут. Александр Васильевич, честная душа, не полезет в наш карман». Офицеры тоже считали, что давно пора приверженца штукмейстерства убрать от войск. Муштрой замучил...

Иван Варфоломеевич, услышав разговоры, усмехнулся, нашел способ заставить подчиненных прикусить язык, но осадок в душе от слухов остался. «А что, ежели после удачного похода Суворов и в самом деле займет мое кресло?.. Ведь давно уже грозится князь Потемкин сместить меня и направить губернатором в Сибирь». Ехать из благодатного края в дикий, арестантский, лишиться «выручки» денежной и натуральной в виде подношений, каких в Сибири и во сне не увидишь, для Якоби было сверх его сил.

Подготовительные работы к персидскому рейду шли полным ходом, но вдруг из Петербурга перестали поступать деньги на оснащение экспедиционных полков. Заготовка провианта и фуража затормозилась. Вслед за этим от Потемкина фельдъегерь привез распоряжение: временно приостановить подготовку войск к походу. Как выяснилось, Турция готовится к открытию фронта на Балканах, на Черном море, поэтому императрица и Потемкин отложили осуществление своих заманчивых планов на побережье Каспия.

Значительные события последовали в апреле. Суворову сообщили, что на Линию было произведено нападение. Хорошо вооруженный отряд кабардинского князя Атажукина ночью атаковал станицу Павловскую, разграбил многие дома, захватил в плен двадцать казаков, угнал табун лошадей. А генерал-губернатор факт скрыл, не донес в Петербург, убоявшись гнева князя Потемкина, который непременно наказал бы его за то, что казачье войско и гарнизоны регулярных батальонов и рот, сидящих в крепостях, распустились до такого состояния, что перестали зорко нести пограничную службу.

Якоби решил снарядить карательную экспедицию во владения Атажукина, разгромить его, освободить пленных казаков, отобрать награбленное имущество — и делу конец. До Петербурга далеко, вряд ли узнает наместник южных губерний об энергично потушенном конфликте между горцами и русскими, а если и узнает, то гнев князя будет не таким грозным: победителя строго не судят.

Экспедиция, состоявшая из егерского полка и двух сотен казаков, направилась в верховье реки Малки и в точности исполнила приказ. Якоби радостно потирал руки: «Ну, теперь, глядя на такой разгром Атажукиных, другие горские князья, мирные и немирные, подожмут хвост».

Но, к несчастью Ивана Варфоломеевича, надежды не оправдались. Через неделю отряд другого горского князя внезапно напал на станицу Марьинскую и повторил то же самое, что и атажукинцы. На самом спокойном и, казалось, безопасном участке пограничной полосы развернулись настоящие баталии.

Теперь умолчать о случившемся было нельзя, слишком громкое получилось дело, и поэтому, прежде чем послать депешу в Петербург, Иван Варфоломеевич приехал в штаб-квартиру Суворова с намерением узнать, как в наилучшем свете изложить в депеше о случившемся и обелить себя.

Суворов понимал, что этот военный конфликт не случайное явление, а тщательно подготовленная акция персов или турок, вероятно, узнавших о задуманном императрицей походе вдоль Каспийского побережья. Следовательно, военная тайна открыта. Хотя подготовка к экспедиции временно и приостановлена, но потом все одно начинать поход рискованно — будет много жертв. Внезапность, как важное условие успеха во всякой войне, окажется безвозвратно потерянной. Трудно восполнимую вдали от России гибель солдат и офицеров в Петербурге отнесут на лицевой счет Суворова — не сумел сохранить в тайне подготовку к походу.

Выслушав Якоби, Александр Васильевич сказал:

— Князь, прочтя вашу депешу, непременно подумает о самом главном: где кабардинские князья взя.ди оружие?.. Есть у вас сведения для ответа на сей вопрос?

— Есть! Как только начался конфликт, я сразу же послал на место происшествия начальника разведки корпуса подполковника Вартаняна, он и доложил, что ружья, захваченные у разбойников, турецкие, но есть и английской марки,— поспешно ответил Якоби. Л

— Турецкие и английские?—переспросил Суворов.— А как они оказались у кабардинцев?

— В стане атажукинцев были турецкие купцы, которые на допросе признались, что под видом обычных товаров на лошадях и ослах вьючно привозили ружья и боеприпасы, причем не только в Кабарду, но и в Чечню, и даже в Дагестан.

— Каким путем?

— По горной тропе-с,—астраханский губернатор подошел к карте Кавказа, висевшей на стене, приставил палец к синей каемке восточного побережья Черного моря и указал место перехода через перевал Большого хребта в верховьях Кубани.