Лиса Си - Снежный Цветок и заветный веер

«Вы знаете, я здесь не для этого. Я пришла обсудить союз лаотун. Это исключительно женское дело».

Я начала медленно стучать ногтем указательного пальца по деревянной ручке моего кресла. Звук был громким и раздражающим даже для меня самой, но я не остановилась.

Она полезла к себе в рукав и достала оттуда веер. «Я принесла его для вашей дочери. Может быть, я могу отдать его ей?»

«Моя дочь наверху, но Господин Лу сочтет неприличным для нее видеть что-то, чего он еще не видел сам».

«Но госпожа Лу, — призналась Мадам Ван, — это написано на нашей женской тайнописи».

«Тогда дайте его мне». И я протянула руку. Старая сваха увидела, что моя рука дрожит, и заколебалась. «Снежный Цветок…»

«Нет!» Слово прозвучало резче, чем мне хотелось, но я не могла слышать это имя. Я успокоилась и произнесла: «Веер, пожалуйста».

Она неохотно отдала его мне. В моей голове целая армия кисточек замазывала черными чернилами мысли и воспоминания, которые всколыхнулись во мне. Я призвала на помощь твердость бронзы в храме предков, твердость зимнего льда и твердость костей, выбеленных беспощадным солнцем. Через секунду я раскрыла веер.

«Я знаю, что в твоем доме есть девочка с хорошим характером и обученная домоводству». Это были первые слова, написанные мне Снежным Цветком так много лет назад. Я подняла глаза и увидела, что Мадам Ван наблюдает за мной, но мое лицо оставалось таким же спокойным, как поверхность пруда в тихую ночь. «Обе наши семьи сажают сады. Два цветка цветут. Они готовы встретиться. Ты и я одного возраста. Не будем ли мы двумя половинками? Вместе мы будем парить над облаками».

Я слышала голос Снежного Цветка в каждом старательно выведенном иероглифе. Я щелкнула веером, закрывая его, и протянула веер Мадам Ван. Она не приняла его.

«Я думаю. Мадам Ван, здесь произошла ошибка. Восемь знаков у этих девочек не совпадают. Они родились в разные числа разных месяцев. Что еще важнее, размер их ног не совпадал до того, как их начали бинтовать, и не сомневаюсь, он не будет совпадать и потом. И — тут я лениво обвела комнату рукой, — наши семейные обстоятельства тоже не совпадают. Это общеизвестно».

Глаза Мадам Ван сузились. «Вы думаете, я не знаю об этом?» Она фыркнула. «Позвольте мне сказать, что я знаю. Вы вынесли свой приговор без всяких объяснений. Женщина — ваша лаотун — плачет от недоумения…»

«Недоумения? Вы знаете, что она сделала?»

«Поговорите с ней, — продолжала Мадам Ван. — Не разрушайте план, составленный двумя любящими матерями. Вместе у обеих девочек будет светлое будущее. Они могут быть счастливы, как их матери».

Я никак не могла согласиться на предложение свахи. Я ослабела от горя, и слишком часто в прошлом я позволяла Снежному Цветку поймать меня в ловушку — увлечь меня, повлиять на меня, убедить меня. Я также не могла подвергнуть себя риску увидеть Снежный Цветок с ее назваными сестрами. Я и так достаточно истерзала себе душу, представляя, как они шепотом рассказывают друг другу свои секреты, и их физическую близость.

«Мадам Ван, — сказала я, — я никогда не опущусь до того, чтобы позволить своей дочери заключить союз с отродьем мясника».

Я нарочно произнесла эти злые слова, надеясь, что сваха оставит этот разговор. Но она будто бы не слышала меня, потому что произнесла: «Я помню вас обеих вместе. Когда вы переходили мост, вы отражались в воде, — одинакового роста, с одинаковым размером ноги, одинаково смелые. Вы дали обет верности. Вы пообещали никогда не расставаться, быть всегда вместе…»

Я-то выполняла все эти обещания с открытым сердцем, а Снежный Цветок?

«Вы не понимаете, о чем вы говорите, — сказала я. — В тот день, когда мы с вашей племянницей подписали договор, вы сказали: «Никаких наложниц не допускается». Вы помните это? А теперь пойдите и спросите свою племянницу, что она сделала».

Я швырнула веер на колени свахи и отвернулась. Мое сердце было таким же холодным, как воды реки, которые когда-то набегали на мои ноги. Я чувствовала, что сваха смотрит на меня и что-то взвешивает про себя, чему-то удивляется, о чем-то спрашивает, но не хочет говорить. Потом я услышала, как она неловко поднялась с места. Она не сводила с меня своего взгляда, но я осталась непоколебима.

«Я передам ваши слова, — произнесла она наконец. В ее голосе была доброта и глубокое понимание, которые взволновали меня. — Но знайте вот что. Вы — редкая женщина. Я поняла это много лет назад. Все в нашем уезде завидуют вашей удаче. Все желают вам долгой жизни и процветания. Но я вижу, как вы разбиваете два сердца. Это так печально. Я помню вас маленькой девочкой. У вас не было ничего , кроме пары красивых ножек. А теперь у вас, Госпожа Лу, всего в изобилии — в изобилии злобы, неблагодарности и забывчивости».

Она поковыляла к двери. Я слышала, как она уселась в паланкин и приказала своим носильщикам нести ее в Цзиньтянь. Я не могла поверить, что позволила ей оставить за собой последнее слово.

Прошел год. Приближался день Сидения и Пения в Верхней комнате у четвероюродной сестры Снежного Цветка, которая жила в доме рядом со мной. В моей душе все еще было пусто, а в мозгу постоянно звучал один и тот же ритм — та-дум, та-дум, та-дум, — похожий на стук сердца или на женский распев. Мы со Снежным Цветком договаривались пойти на праздник вместе. Я не знала, собирается ли она прийти туда. Если так, то я надеялась избежать стычки. Я не хотела сражаться с ней, как сразилась со своей матерью.

Настал десятый день десятого месяца — самое подходящее время для начала подготовки девушки к брачной церемонии. Я подошла к соседней двери и поднялась в верхнюю комнату. Бледность невесты подчеркивала ее красоту. Вокруг нее сидели названые сестры. Я заметила Мадам Ван и рядом с ней — Снежный Цветок. Она выглядела чистенькой, ее волосы были зачесаны назад, как и полагалось замужней женщине, на ней был один из нарядов, которые я подарила ей.

Я почувствовала, как что-то сжалось в том чувствительном месте, где мои ребра сходятся над желудком. Казалось, будто вся кровь отхлынула от моей головы, и я подумала, что могу упасть в обморок. Я не знала, смогу ли высидеть в комнате вместе со Снежным Цветком и при этом сохранить свое достоинство. Я быстро оглядела остальных. Снежный Цветок не привела с собой ни Иву, ни Лотос, ни Цвет Сливы. Я выдохнула с облегчением. Если бы хоть одна из них была там, я бы ушла.

Я заняла место у противоположной стены. На празднике все было, как обычно: пение, жалобы, истории и шутки. Затем мать невесты попросила Снежный Цветок рассказать о своей жизни, начиная с тех пор, как она покинула Тункоу.

«Сегодня я спою Песнь Оскорбления», — заявила Снежный Цветок.