Сергей Омбыш-Кузнецов - Повесть о партизане Громове

Игнат Владимирович успокоил хозяйку, и они с дедом выехали в село Глубокое. Здесь Громов переночевал у знакомого маслодела Матвея Колпакова, а на следующее утро с его же помощью достал подводу. Возчиком оказался мордвин, высокий, сутуловатый человек с хитро прищуренными глазами.

— Куда доставить? — спросил он Громова.

— В Леньки.

На развилке дорог Игнат Владимирович неожиданно сказал:

— Передумал я. Надо сначала в Камышинку заехать.

Возчик-мордвин выполнил просьбу Громоза, повернул на Камышинку и долго, задумчиво молчал, изредка пощёлкивая бичом. А когда показались вдали низенькие деревянные избушки, обернулся к Игнату Владимировичу, спросил:

— Я так думаю: убегаешь ты от кого-то?

Громов сделал вид, что не расслышал вопроса, но возчик не отставал.

— От беляков, верно, бежишь?

Игнат Владимирович, стараясь скрыть волнение, проговорил:

— С чего ты взял? От кого бежать-то?

Мордвин хитро подмигнул:

— Чарамига [7] Чарамига — вертун по-мордовски. ты. То в одну деревню давай, то в другую…

— Это ты, знаешь, брось, — заметил Громов. — По делам иду. Заводчик я…

Мордвин засмеялся:

— Заводчик?! Ну-ну!.. Только одёжка не та. Зипун-то не по тебе шит.

Игнат Владимирович промолчал. Возчик, видя, что этот разговор седоку неприятен, тоже умолк.

В Камышинке он завёз Громова к своим знакомым мордвинам Кудашкиным.

Хозяин дома, крепкий ещё старик, о чём-то расспрашивал возчика на своём языке, потом подошёл к Громову:

— Тебя, мил человек, видно, беляки преследуют. Чем помочь-то?

— Да нет, это он всё выдумал, — кивнул Громов на возчика.

— А ты не бойся, — заметил старик, — не выдадим. Беляки и нам поперёк дороги стали, вон как моих ребят плетями выдрали.

— За что же?

— В их армию добровольно не пошли. Да кто ж пойдёт? Было бы за что воевать.

И тогда Громов рассказал о себе, попросил:

— Лошадей надо. Дальше ехать…

— Лошади у меня есть. Увезу.

Игната Владимировича накормили сытным обедом. Старик Кудашкин запряг лошадей, принёс из чулана новенький дублёный полушубок, подал его Громову.

— Вижу: хороший ты человек. Носи на здоровье, а рваный-то зипун сбрось.

Игнат Владимирович с благодарностью принял полушубок от Кудашкина, а потом всю дорогу думал: «Как всё меняется. Давно ли многим мужикам было всё едино, какая власть. Поборы, порки, расстрелы белогвардейцев научили крестьян. Теперь, кто против белых, тот и мужикам ближе».

Громов надолго задержался в Бархатном Кучуке. Здесь многие сочувствовали большевикам, открыто выражали недовольство порядками Сибирского временного правительства. И было отчего: в деревне недавно побывал карательный отряд, обобрал крестьян — конфисковал лучших лошадей, фураж, угнал с собой подводы — большинство молодых возчиков так и не вернулось назад, их насильно зачислили «добровольцами» в белогвардейскую армию.

Громов остановился у Макара Крылова, батрака, вошедшего в дом к зажиточным и теперь имеющего уже середняцкое хозяйство. Игнат Владимирович долго нащупывал настроение Крылова, но тот отвечал неохотно, ничем не выдавая своего отношения к происходящим событиям в Сибири.

— Я думаю: худо стало крестьянству при новой власти? — спрашивал Громов.

— Может быть, — неопределённо отвечал Крылов.

— А как сами мужики думают?

— Не знаю.

— Эсеровское земство обещает крестьянам землю, свободу и мирный труд, да только мне кажется, что всё это кулакам достанется, а не нашему брату.

— Как знать…

— Скрытный ты, Макар, человек, — не вытерпел Игнат Владимирович. — Ну, прямо-таки немогузнайка. Помнишь, как в кадровой: «Царю служишь?» — «Не могу знать!» «Вере?» — «Не могу знать!» «Отечеству?» — «Не могу знать!» «Дурак!» — «Так точно!»

Крылов улыбнулся солдатской прибаутке, однако так и не сказал ничего определённого. Но когда по случаю престольного праздника подвыпил с гостем самогонки, разговорился.

— Пропади она, эта новая власть, — ворчал он. — Мужикам житья не стало. Дерут с них три шкуры, а скоро её нарастишь-то? А чуть против сказал или не так шагнул, как их благородиям нравится, — плетьми тебя, шомполами. Деревни палят… Слыхал, что в Чёрном Доле было?

— Слыхал.

Голос Макара стал раздражённо-злым:

— Взял бы дубину да и размозжил головы тем, кто эту власть придумал.

— А мы так и сделали, — заметил Громов. — Отряд организовали и налетели на Корнилово. Офицерьё поприбили, кулаков местных…

— И правильно! — воскликнул Крылов. — Так и надо. А где отряд?.. Пошёл бы я в него.

— Пошёл бы?

— Пошёл.

— Нету отряда, — охладил его пыл Игнат Владимирович. — По домам до весны разошлись…

— Зря, — с сожалением вздохнул Макар.

— Не зря, — раздумчиво возразил Громов. — Надо к большому восстанию людей готовить, оружие собирать. Отдельными налётами делу не поможешь.

Вот и ты бы этим занялся вместо того, чтобы возмущаться без толку. Я ведь тебя давно знаю: наш ты человек, хоть и скрытный… В одной деревне поднялись, в другой — весь бы Алтай вспыхнул, белякам и крышка. Есть, поди, надёжные люди?

— Как не быть, есть!

— Давай соберёмся все вместе да и подумаем, что делать…

На следующий вечер «поиграть в подкидного дурака» к Крылову пришло четверо односельчан. Они уселись за стол, разложили перед собой карты — и разговор завязался. Сначала рассуждали о житье-бытье, затем вниманием овладел Макар.

— Между собой-то мы много злых слов по поводу новой власти высказали, а толку никакого. Вот товарищ из Камня приехал, сообщает, что крестьяне во всех деревнях собираются эту власть свергнуть. Нам тоже вроде бы грех отставать. Да он и сам вам растолкует…

Громов рассказал о положении в Сибири, о белогвардейских насилиях над крестьянами, о том, что идёт подготовка к восстанию за установление советской власти.

— Не думаю, что вы можете быть в стороне от крестьянских интересов, — заключил Игнат Владимирович. — Мы не выдержали в Сибири, потому что слабы ещё. Но к нам придёт на помощь Красная Армия. Обязательно придёт. А большевики, выбранный подпольный областной комитет сейчас подымают народ на последний решительный бой с врагами, которые хотят мужикам ярмо на шею надеть. Мы вот с Макаром подумали и решили, что надо здесь иметь подпольную ячейку. Вас уже пятеро. А дальше — больше, других к себе привлечёте, оружием запасётесь. Мы с вами связь будем держать. Когда во всех деревнях будут готовы, выступим вместе…

— Что, мужики, каменцам ответим? Согласны? — спросил Крылов.

— А что же… согласны, — заговорили крестьяне.

— Руки давно чешутся.

— Наши деревенские нас поддержут…

Подпольная ячейка была создана. Руководителем её избрали Макара Крылова. Члены ячейки повели работу среди односельчан, готовя восстание против Сибирского временного правительства.