Галина Романова - Иван Берладник. Изгой

В начале груденя-месяца в Новгород-Северский въехал ещё один гость. Уютный возок, внутри обложенный мехами, подкатил к красному крыльцу. Двое отроков низко склонились, помогая выбраться почтенному старцу. Тяжело опираясь о резной посох, с трудом переставляя немощные ноги, старец одолел лестницу, постоял на гульбище, отдуваясь, и прошёл наконец в терем.

Святославу успели доложить о госте, и он вышел навстречу сам, уважая старость боярина.

- Пётр Ильич! Вот уж не чаял увидеться! Вот радость-то…

Князь действительно был рад видеть старого слугу дома. Помнил его с детства, когда тот служил Олегу Святославичу, встречал в палатах брата Всеволода, и вот теперь…

- Не с радостью я прибыл, - слабым голосом осадил его Пётр Ильич, осторожно опускаясь на лавку. - Небось поспешишь погнать меня за порог с такой-то вестью…

- Да за что же гнать тебя? Аль ты мне не слуга?

- Слуга, да только за дурные вести слуг карают, - покачал головой старик. Волос его был тонок и бел и казалось, что это сам Дед-Снеговик вошёл в палаты. - Из Чернигова я к тебе прибыл.

- И что за дела там, в Чернигове? - Святослав сразу заподозрил неладное. По уговору, старику бы дома сидеть, старые кости у печи греть, кисель попивать да князю грамотки отсылать с надёжными людьми, а он сам прискакал, себя не пожалев.

- А дела все супротив тебя, княже! Намедни был гонец от Изяслава к Давидичам - звал великий князь их к себе на снем. Братья-то и с боярами совета держать не стали - собрались и поехали.

- В Киев? - упавшим голосом вопросил Святослав. - Что за дела у них в Киеве?

- Чай, не на кару приглашал великий князь, - осторожно молвил Пётр Ильич. - Меды распивать поехали…

Святослав замер, глядя в одну точку, как громом поражённый. Ещё недавно, на Покрова, слал он бояр к братьям Давидичам - велел снести богатые дары. Передавал Петру Ильичу наказы, как склонить их к союзу. На старика он надеялся, да и живы были ещё сыны и внуки отцовых бояр. Помнили они, как дружны были Олег и Давид Святославичи, могли при случае замолвить слово. Не смогли. Или не захотели.

Меды распивать поехали… От мыслей таких черно было в душе. Ни слова не сказав Петру Ильичу, Святослав поднялся и, пошатываясь, как пьяный, пошёл к себе.

В покоях встретила Мария - кинулась было на грудь, обнимая за плечи и заглядывая в глаза, но Святослав молча отстранил жену. Прошёл к оконцу и сел, глядя на двор и видневшиеся ворота.

Крепки, видать, и сладки были меды у нового Киевского князя. Не прошло и двух седьмиц, как прискакал на княжий двор гонец. Ладный витязь, назвавшийся Рядилой, уверенно прошёл в палаты, дождался выхода Святослава и с коротким поклоном подал ему грамоту с печатью.

- Князь Изяслав Давидич с братом Владимиром из Киева тебе грамоту сию шлют, - сказал он. - Ежели ответ будет, велено мне его дождаться и назад отвезть.

Больно резануло по сердцу - черниговские князья пишут из Киева! Святослав порвал шнурок, стягивающий пергамент. Ровно выписанные строки поплыли перед глазами.

«Володей волостью своею, аще Новград-Северский намо отдай, а от брата отрекись», - было в грамоте.

Свернув пергамент, Святослав поднял глаза на гонца. Тот стоял, подбоченясь, словно не было за его спиной сотни дюжих молодцов, словно нет на земле такой власти, которая могла приказать скрутить ему за спиной руки и бросить в поруб. И ведь не было! Стоял за ним Изяслав Мстиславич Киевский и братья Давидичи и ещё бог весть сколько князей, ополчившихся на него, последнего Ольжича. Отдать Новгород-Северский и отречься от брата…

- Пожди здесь, - стараясь, чтобы голос не дрогнул, прошептал Святослав и неверной походкой, чуть не задевая за стены, побрёл прочь.

Жена Мария и дочь Агафья испуганно подняли на него глаза. Недавно лишь, после смерти первой жены, половчанки Осулуковны, тоже крещённой именем Марии, женился князь Святослав на новгородской боярышне. Несколько лет не было у них детей, и за эту пору успела вторая Мария стать приёмной матерью двум старшим детям Святослава - первенцу Олегу и дочери Агафье. Недавно только родила Мария Внездовна долгожданную дочь и незадолго перед отъездом мужа в Киев повинилась, что тяжела второй раз. Сейчас, в конце осени, живот её понемногу круглился, бережа новую жизнь.

- Чего приключилось, батюшка? - дрогнувшим голосом вопросила Мария.

Князь присел рядом с женой и дочерью, поглядел на них. Потом осторожно коснулся ладонью живота жены:

- Толкается?

- Кажется, да, - засмущалась Мария. - С утра примерещилось будто… И недавно - словно ножкой ударил. Должно, мальчик.

- Мальчик, - эхом отозвался Святослав.

- Сын тебе будет, княже, - разулыбалась княгиня. - Непременно сын!

- Сын, - повторил Святослав, уплывая в свои невесёлые думы.

- Ты что? - Мария схватила его руку. - Аль недужится?

- Здоров я, - Святослав вырвал руку, встал. - Олег где?

- На подворье, с отроками, - ответила Мария. Не прибавив более ни слова, князь вышел.

Сын обнаружился на заднем дворе - играл с отроками. Среди детских было у него немало друзей неразлей-вода. Только по платью и повадкам и угадаешь, кто княжич.

- Олег! - окликнул с высокого крыльца отец. Отрок с неудовольствием оставил игру, взбежал по ступеням. Святослав оглядел худощавого жилистого парнишку с половецким круглым лицом и раскосыми глазами. Свита его была выпачкана в грязи, на щеке темнел развод грязи, волосы стояли дыбом, руки в цыпках.

- Хорош, - процедил Святослав, осматривая сына. - И это княжич, моих дел наследник! С дворней, как ровня, игры затеваешь? Забыл, кто ты есть?

- Не забыл, - проворчал мальчишка.

- Забыл! - повысил голос Святослав. - И дела тебе никакого нет до того, что за тучи ходят над нашими головами! Бона, усы уж пробиваются, а в голове ветер гуляет! Я в твои годы уж женатый был, а ты… Вот убьют меня назавтра, как жить станешь?

- Не убьют.

- «Не убьют!» - передразнил Святослав. - Много ты понимаешь, - но тут же взял себя в руки и промолвил мягче: - Ведомо ли тебе, что у жены моей вскорости сын народится, тебе младший брат?

Олег поднял голову. Узкие глаза его расширились:

- Ой, правда ли сие?

- Правда-правда, - Святослав положил ему руку на плечо. - А со мной всё может случиться. И хочу я, чтобы ты поклялся…

- Клянусь! Животом своим клянусь, что матушку и братца в обиду не дам! - выкрикнул мальчишка с пылом юности.

Святослав расцвёл в улыбке, потрепал по плечу. Всё-таки хороший у него сын!

- Ну, ступай покамест, - разрешил уйти. Олег убежал, на ходу что-то крича приятелям.

А Святослав, успокоенный, просветлённый, воротился к себе. Кликнул чернеца, велев принести чернил и пергаменту. «Возьмите всё, что имею, - воротите мне брата Игоря», - вот что отписал он Давидичам.

Мелкой крупой сеял снег, заметая дорожки-пути. Зима встала лютая, словно сама природа была зла на людей. Ночами трещали такие морозы, что замерзали колодцы, лопались деревья в борах и поленья непрерывно стреляли искрами - к ещё пущим холодам. Днём птицы падали на лету, хотя, казалось бы, птица тварь привычная. И не такое должна терпеть.