Борис Тумасов - Земля незнаемая. Зори лютые

Но зато когда император Генрих начал вторую войну, польское войско разбило германцев и заняло земли лужичан и мильчан.

В городе Межиборе Генрих и Болеслав заключили перемирие.

Однако Болеслав чует, германский император готовится к новой войне…

Стемнело. Болеслав не спеша спустился вниз. Здесь его уже поджидал воевода Казимир, недавно назначенный каштеляном [61] Каштелян - начальник города и прилегающих к нему территорий. гнезнинского ополья [62] Ополье - территория, прилегающая к тому или иному городу. . Сухопарый, с чёрной как смоль шевелюрой и длинными отвислыми усами, он сказал отрывисто, резко:

- Воротился жупан [63] Жупан - помощник каштеляна. из ополья. Не собрал дани и половины. Кмети голодные, мор начался.

- Пся крев! - выругался король и недовольно оборвал каштеляна: - Излишняя жалость к кметям, и жупан тот негоден, кто не привозит дань сполна. Объяви ему об этом, Казимир.

И, не задерживаясь, прошёл в просторный зал, где жила королевская стража, верные рыцари-отроки, отцы которых жалованы им, Болеславом, шляхетством и холопами. Минует время, и эта молодшая дружина получит от него лены [64] Лен - земельное владение, предоставленное феодалом-землевладельцем вассалу на условиях выполнения определённых обязанностей. , построит замки, обзаведётся своей небольшой дружиной, кметями, конюхами, ловчими, скотниками. За всё это шляхтичи обязаны по зову короля являться к нему на помощь со своей дружиной.

У Болеслава много рыцарей, две на девять тысяч…

Рыцарский зал примыкает к королевским покоям. Болеслав обошёл разбросавшихся на соломе воинов. В углу, у жировой коптилки, несколько рыцарей переговариваются вполголоса. Здесь же навалом лежат броня, мечи.

Миновав бодрствующую у двери стражу, Болеслав вошёл в опочивальню, скинув кунтуш и шапку, повесил на вбитый к стене колышек. Усевшись на мягкое ложе, позвал:

- Эгей!

Вбежал стоявший на карауле рыцарь. Болеслав выставил ногу:

- Стащи!

Приставив к стене копье, рыцарь опустился на коле но, расшнуровал сапоги. Разув короля, он покинул покои. Оставшись босой, Болеслав долго ещё сидел задумчивый. Мысли перекочевали на иное… Нежданно скончалась жена. Оно и печали в том нет, стара и неласкова была. Но вот что Владимир ответит? Давно письмо ему послано… И Рейнберн что-то вестей не подаёт. А сказывают, Предслава молода да пригожа…

Ко всему отдал бы князь Владимир за дочерью червенские города, то-то ладно было бы! Ну да станет либо не станет Предслава его, Болеслава, Женой, а Перемышль да Червень всё едино он, король Польши, возьмёт на себя. Такая пора наступит, когда Святополк сядет вместо Владимира великим князем киевским…

Где день, где ночь, Святополк определяет по узкой щели меж брёвнами. В подполье темно и холодно. Сколько же времени прошло, как князь Владимир приказал бросить его в эту клеть? Уже немало. Давно потерял Святополк тому счёт.

Узкое и низкое подполье давит бревенчатым перекрытием. Прильнув к щели, Святополк силится разглядеть краешек неба. От напряжения глаза слезятся. Он опускается на сколоченное из досок грубое ложе, покрытое конской попоной, дерёт пятерней неухоженную бороду. Она отросла, взлохматилась. Длинные волосы, не перехваченные ремнём, рассыпались, а под измятой, грязной одеждой тело в баню просится, чешется.

Зачем он в Киев отправился, для чего поверил Владимирову письму? И что ждёт его теперь?

Но на этот вопрос Святополк не может ответить. Узнал он от стражи: из Турова княгиню Марысю с епископом привезли и тоже в клети содержат.

Приходил к нему архиерей Анастас, просил покаяться в грехах, открыться великому князю, какую измену на него таил и о чём с королём польским замышлял. А уходя, шепнул, что бояре с нём не забыли и на их помощь пусть князь Святополк надежду имеет.

Но чем могли помочь ему бояре? Разве король Болеслав за дочь свою в заступ пойдёт…

Со скрипом открылась тяжёлая дверь. Кто-то сказал:

- Вздуйте огня!

Святополк узнал голос Владимира. Он знал, рано или поздно не миновать этой встречи, и не хотел её. Когда ехал в Киев; надеялся застать князя мёртвым, но говорить с живым - о чём?

Ненависть затмила разум, тело бил мелкий озноб. Владимир остановился рядом, постоял, потом сказал отроку, державшему светильник:

- Оставь нас наедине.

Отрок опустил плошку и удалился, Владимир уселся рядом со Святополком, сморщился:

- Дух от тя зловонный… Молчишь или речь вести нам не о чем? Так поведай, как заодно с Болеславом смерти моей выжидал. Знаю, знаю, великого княжения алкал, к тому тебя и латиняне подбивали… Да ведомо ли те, - Владимир повернулся к Святополку, - что епископ Рейнберн, коий злобу на меня распалял в твоей душе, вчерашнего дня смерть принял?

Сказал и прищурился. Увидел, как Отшатнулся Святополк, глаза расширились.

- Либо жалко стало? А меня что ж не жалел, аль не родной я те? Не мыслил я, что сын мой на меня измену затаит!

- Не отец ты мне! - резко выкрикнул Святополк « вскочил. - Князь Ярополк отец мой!

- Вот оно о чём ты, - усмехнулся Владимир и тоже поднялся. - Твои уста изрыгают яд. Раньше гадал я, чей ты сын, мой ли, брата. Трудно мне было знать, однако ж столы я вам всем выделил равные, не чествуя одного выше другого. Но то было прежде, нынче же, вижу, злобы ты полон, Ярополкова кровь в тебе.

- Так и не чествуешь? - злобно выкрикнул Святополк. - А, небось, Ярославу вон какой богатый стол выделил, новгородский. Мстиславу - тмутороканский…

- Ярославом не попрекай, - оборвал Святополка Владимир. - Мстиславу же Тмуторокань отдал потому, что он храбр и на дальнем рубеже Руси крепко стоять будет.

- А Бориса к чему подле себя держишь? Видать, на стол киевский замыслил посадить его?

- Может, и так, - спокойно ответил Владимир. - Нрава Борис кроткого, да разумом не обижен. А ко всему кровь в нем византийских императоров. Ты же того не разумеешь, что Русь рядом с Византией соседствует.

Сказал и направился к выходу.

- Погоди, - остановил его Святополк. - Вели, чтоб баню мне истопили, срамно. Да вместе с княгиней пускай поселят меня.

- Ин быть по-твоему. Но стражу подле тебя оставлю, ибо не верю те…

Выбравшись из подполья, Владимир закрыл глаза от яркого солнечного света. Долго дышал всей грудью. Потом увидел шедшего через двор воеводу Александра Поповича, остановил, взял за локоть. Пока дошли до крыльца, сказал:

Надобно тебе, воевода, вести рать к червенским городам. Чую, поведёт Болеслав свои полки на Русь.