Борис Тумасов - Земля незнаемая. Зори лютые

Закутавшись в тёплый стёганый халат, чутко дремлет Боняк. Ветер колышет край полога шатра, относит дым перегоревшего костра, окрики караульных печенегов.

У костров спит половина десятитысячной орды, что привёл Боняк к Киеву, а ругая половина бодрствует, готовая каждую минуту, вскочив в седла, начать бой…

Дремлет хан Боняк, а лесными тропами, ведя лошадей в поводу, возвращаются к Киеву полки воеводы Александра. Из уст в уста передавали гридни слова воеводы: «Идти скоро, но поелику бесшумно, дабы печенеги прежде времени не прознали».

Пров ступает легко, ноги не замечают устали. На ходу достал из притороченной сумы ломоть ржаной лепёшки, протянул коню. Тёплые и мягкие губы лошади щекочут ладонь.

Неожиданно передние останавливаются, затем снова, теперь уже медленно, трогаются. Лес становится всё реже и реже и, наконец, заканчивается. Издалека слышно чужую печенежскую речь. Волчьими глазами мерцают костры.

Кровь приливает Прову к вискам, хмельно будоражит. Он крепче сжимает повод, садится верхом и пробует рукоять меча.

Полки бесшумно строятся, разворачиваются, ждут рассвета.

Ночь близилась к концу. Гасли звёзды. На подворье боярина Аверкия пропел, захлопал крыльями петух. Ему отозвались другие.

Ярослав с тремя отроками прохаживался от одной сторожевой башни к другой, подбадривал народ, а самого не покидала мысль: «Проведёт ли незаметно воевода Александр полки? Не доведи Бог, заметят печенеги да первыми ударят, пока воевода не изготовился. Тогда быть беде…»

Небо поблекло, потянуло утренней свежестью. Подошли, бряцая оружием, бояре киевские и ярл Якун. Ярослав спросил:

- Все ли на местах?

- Ждём, княже, - ответили бояре.

- Нам с вами, бояре, вести полк левой руки, а те, ярл Якун, выступить вслед за нами. - И, подняв голову, Ярослав закончил: - Скоро, теперь скоро…

На стену поднялся староста кузнецов. Крепкий, плечистый, кожаный кафтан в медных наклёпанных пластинах. Разглядев князя, вразвалку направился к нему.

- Дозволь, княже, и нам, кузнецам, за ворота выйти, топорами помахать. Всё польза от нас будет. Народ о том тя просит.

Ярослав положил руку на плечо кузнецу, сказал:

- Спасибо тебе, Микула, и всему кузнечному людству. Но нельзя всем город покидать, кому-то надо стены и ворота стеречь, чтоб печенеги, чего доброго, нашей оплошностью не воспользовались и в крепость не ворвались. Так что уж вам стоять здесь накрепко. Да коли увидите, что у нас неустойка получилась и отходим мы, готовьтесь, впустивши полки, ворота затворить и первый натиск печенегов отразить.

- Ну, разе уж так, - развёл руками староста.

Его слова прервал шум и гомон в печенежском стане. Ярослав кинулся к краю стены.

- Смотри, княже, к лесу, - радостно закричал отрок. - Никак, наши!

Серело быстро. Ясно различимо вдалеке двигалась на печенегов русская конница.

- Они, - облегчённо вздохнул Ярослав. - Теперь пойдём, боярин, и ты, ярл Якун, наш черед наступает.

- Хан, пробудись! - откинув полог, в шатёр заглянул один из тысячников. - Урусы из лесу вышли!

Боняк подхватился. От сна не осталось и следа. Закричал, гневно затопал босой ногой:

- Проглядели! Головы рубить караульным!

Скинув халат, дождался, пока вбежавший печенег надел на него броню, натянул сапоги. Потом, выскочив из шатра, легко, несмотря на годы, взлетел в седло. Окинув взглядом становище, понял: с русскими бьётся та половина орды, что бодрствовала. Остальных надо собирать как можно быстрее и бросать в бой. Сердито крикнул тысячному:

- Что ждёшь? Всех, всех туда! Смять этих урусов, прежде чем другие из Киева не вышли!

Тысячный поворотил коня, намётом ворвался в потревоженный суетившийся стан. Где окриком, где плёткой принялся торопить печенегов. Те кинулись ловить лошадей, седлать.

Мимо тысячного проскакал князь Святополк со своими боярами. За ними нахлёстывали коней десятка полтора гридней. Князь правил коня совсем не в ту сторону, где бились печенеги. Тысячный злобно крикнул Святополку, но тот и головы не повернул.

Одна за другой сотни печенегов вступали в бой. Хан Боняк радовался: его воины окружают урусов, теснят.

- Пора! - проговорил Ярослав и надел шлем.

Со скрипом распахнулись створки ворот, и дробный топот копыт раздался под длинной каменной аркой.

Обнажив мечи, вынесся из города полк левой руки, ударил в спину печенегам, и перемешалось всё.

Бились люто. Кололи друг друга копьями, рубились мечами. Почуяв запах крови, дыбились кони, ржали дико.

Тут викинги подоспели. Идут острым клином, в латах, рогатых шлемах, добивают спешившихся печенегов, подсекают коням ноги.

Бьются обдуманно, точно, словно мастеровые в повседневном труде. Да и как иначе, коли с детских лет бою обучены.

Смотрит хан: попятились, побежали его воины. Потемнело у Боняка в глазах, рванул саблю из ножен, завизжал, но кто-то из телохранителей ухватил его за плечи, другой повод перенял…

Лихой конь уносил Боняка от Киева, и никто из скакавших позади печенегов не видел, как по сухим, опалённым ветром ханским щекам катились крупные слёзы.

Петляет, запутывает следы Святополк. Минуя села и деревни, крадётся загнанным волком. Подбились кони, устали гридни. Пятый день преследует Святополка погоня. Две сотни дружинников, разбившись по три десятка, идут по дорогам на Чарторыйский городок и Теребовль с наказом убить Святополка. «Покуда жив окаянный, до той поры и опасаться надобно, ибо сызнова наведёт на Русь ляхов либо печенегов», - сказал Ярослав.

Вот уже и Теребовль позади остался, ещё день-два - и укроется Святополк в Перемышле или Червене, у польского воеводы Казимира.

Беспокоятся дружинники. Ехавший рядом с Провом десятник всё сокрушается:

- Уйдёт!

Пров молча соглашался с ним.

Съехав в сторону, он спешился, подтянул ослабшую подпругу, напился из ручья и только занёс ногу в стремя, как заметил вышедшего из леса смерда. Тот, видно, с охоты ворочался. В руке лук, у пояса заяц висит. Поздоровались. Пров спросил:

- А что, не приметил ли случаем поблизости князя Святополка?

Смерд сдвинул шапку на макушку, пожал плечами:

- Князь ли то, боярин какой, а совсем недавно проехал этой дорогой на Перемышль кто-то, а с ним человек шесть гридней…

Догнал Пров десятника, сказал:

- Князь Святополк неподалёку, охотник самолично видел.

Десятник обрадовался:

- Эгей, други, слышите, о чём сказывает Пров? Встречный смерд видел Святополка! Не дадим ему скрыться!

И погнал коня намётом, а следом, обгоняя друг друга, поскакали дружинники…

Святополка увидели сразу за поворотом дороги. С ним рядом ехал боярин Горясер, а следом, по два в ряд, шесть гридней. Приморённые кони шли шагом.

Обернулся Святополк, заметил погоню, захлестнул коня. Гикнул Пров, пригнулся к гриве. Быстро сокращается меж ними расстояние. Святополковы гридни остановились, обнажили мечи, но дружинники налетели на них силой, начали рубить. Пров промчался мимо, погнался за Святополком. На ходу заметил, как боярин в лес коня поворотил. За ним десятник с дружинниками кинулись.