Юрий Андреев - Багряная летопись

Аппарат застучал в ответ: «Приступайте к исполнению обязанностей. Членами Военсовета Южгруппы назначены Куйбышев и Новицкий. Соответствующий приказ получите. Каменев».

Широкими шагами он вернулся в кабинет.

— Сергеи Аркадьевич! Пригласите ко мне Новицкого и пошлите машину за Куйбышевым, я его по телефону предупрежу.

— Слушаюсь! — Сиротинский вышел.

— Валерьян Владимирович? Прошу приехать ко мне. Дело уж очень важное. Машину выслал. Отлично, жду.

Он вынул блокнот, принялся быстро писать то на одной страничке, то на другой, то снова возвращаясь назад.

— Разрешите?

— Да, входите, товарищи, входите. — Он встал и энергично отодвинул стул, не в силах сдерживать возбуждения. — Поздравляю с высоким назначением: оба вы отныне являетесь членами Военсовета Южной группы Восточного фронта, образованной из четырех армий.

— Что это значит, Михаил Васильевич? — Новицкий требовательно посмотрел на Фрунзе.

— А вы? — Вопрос Куйбышева прозвучал мгновенно.

— Да и я с вами. — Фрунзе снова улыбнулся, но тут же стал серьезным: одни заботы позади, впереди неизмеримо большие. — Итак, наш план принят — это главное, ради чего я вас пригласил.

Куйбышев и Новицкий взволнованно переглянулись.

— Только что по прямому проводу вызывал меня Каменев в присутствии предреввоенсовета и предложил принять командование еще и над Первой и Пятой армиями, иначе говоря, над Южной группой из четырех армий. Я дал согласие.

— Очень хорошо! Поздравляю! — Куйбышев крепко пожал его руку и возбужденно зашагал по комнате.

— Что ж, фактически мы оказались готовы к этому назначению, — задумчиво ответил Новицкий, — а это главное.

— Так что же, дорогие товарищи, за работу? — спросил Фрунзе.

— Чего уж медлить, — согласился Куйбышев. — Прежде всего докладываю: сейчас в Самаре сосредоточено до трех тысяч мобилизованных коммунистов, проходивших военное обучение. Я думаю, большую часть следует отправить в ударную группу, а остальных — в Пятую армию, чтобы остановить ее отступление.

— Отлично, вот этим и займитесь завтра же. Федор Федорович, я попрошу вас подготовить приказ о создании ударной группы под командованием командарма Первой товарища Гая и о немедленном сосредоточении всех ее частей в районе Бузулука.

— Будет выполнено.

— А сейчас пойдем в аппаратную.

С помощью телеграфа они быстро соединились со всеми штабами армий. Фрунзе переговорил с командармом Первой Гаем и Пятой — Тухачевским, сменившим недавно Блюмберга. Уведомив их о создании под его руководством Южной группы армий, он твердо потребовал положить конец дальнейшему развитию наступления противника. Командарму Пятой была обещана помощь и личный приезд в штаб его армии. Командарму Первой приказывалось принять командование ударной группой. Всем командармам категорически было предложено доносить о положении на фронте ежедневно, активизировать разведку с целью изучения намерений противника.

Армейские и дивизионные штабы сразу же почувствовали твердую руку. Вместо сутолоки противоречивых распоряжений, колебаний и подготовки к отступлению за Волгу, неожиданно для многих начали вырисовываться контуры дерзко нацеленного беспощадного удара по врагу. Недавний политкаторжанин, совсем молодой полководец уверенно и неустанно начал натягивать тетиву могучего лука, готового метнуть смертельную стрелу во фланг и тыл оголтелой в своем победоносном наступлении белой армии.

Часы показывали за полночь, когда Фрунзе и Куйбышев вновь возвратились в кабинет.

— А теперь, Валерьян Владимирович, за перо: напишем обращение к войскам Южной группы, они должны почувствовать начало нового этапа — наступательного!

— Согласен, давайте! — Куйбышев сел за стол, пододвинул лист бумаги.

— «Солдаты Красной Армии! — продиктовал Фрунзе. — Внимание трудовой России вновь приковано к вам. С затаенным вниманием рабочие и крестьяне следят за нашей борьбой на востоке…» — Поочередно произносили они одну фразу за другой. — «Колчаковцы делают последние усилия, — перо Куйбышева летало по бумаге. — Собрав и выучив на японские и американские деньги армию, заставив ее слушаться приказов царских генералов путем расстрелов и казней, Колчак мечтает стать новым державным венценосцем.

Этому не бывать! Армии Восточного фронта, опираясь на мощную поддержку всей трудовой России, не допустят торжества паразитов…»

Через полчаса они, еще и еще перечитав текст обращения к бойцам, подписали этот первый документ вновь созданной группы войск: командующий войсками Южной группы Восточного фронта Михайлов-Фрунзе, член Реввоенсовета Куйбышев.

— Сергей Аркадьевич, — вызвал Фрунзе адъютанта, — чтобы с утра это обращение начали печатать в типографии. Максимум послезавтра оно должно быть на передовых. Действуйте!

— Слушаюсь! Михаил Васильевич, тут Загораев и Яковский из Москвы прибыли. Сейчас примете или пускай утром придут?

— Загораев? Яковский? Что же ты сразу не сказал?! Давай их сюда немедленно!.. Ты представляешь, Валерьян, наши посланцы к Ленину! — От радости Фрунзе обратился к Куйбышеву на «ты». Тот только улыбнулся.

В дверях выросли двое ладно одетых командиров. Круглое лукавое лицо Загораева светилось радостью. Смущенно и взволнованно улыбался Яковский.

— Товарищ командарм! Ваше задание выполнено! Пакет лично Владимиру Ильичу Ленину вручен! — Загораев протянул Фрунзе пустой конверт, на обороте которого четко синела надпись: «Получил. Ульянов-Ленин».

— Ну, молодчина! — Фрунзе обнял его. — Знаю уже, что вручен! Старый ивановец не подведет, уж такая наша иваново-вознесенская порода! Присаживайтесь, Николай Васильевич, здравствуйте! Ну, тезка, рассказывай. — И он стал расстегивать на Загораеве шинель. — Сергей Аркадьевич, соорудите нам чаю да подсаживайтесь. Послушаем земляка и Николая Васильевича. Миша, рассказывай.

— Ну, значит, в Москве снега много…

— Вот молодец! С самого главного начал!

— Да. Прибыли мы и первым делом, как вы велели, к Софье Алексеевне в «Метрополь».

— Ну, как она? Как здоровье? Как выглядит?

— Насчет здоровья сказать не могу, а собой женщина очень приятная, глазищи по блюдцу, хотел было ей подмигнуть, да уж очень она вами интересуется. — Все рассмеялись.

— Вот земляк, а? С ним держи ухо, даром что старый товарищ: дружину в пятом году вместе организовывали. Ну дальше, дальше!

— Честно скажу, дорогой ты наш Арсений, что очень мы волновались, как Ленин нас примет, но Софья Алексеевна всех успокоила: он, говорит, совсем простой и слушать хорошо умеет. Ну ладно. В бюро пропусков я предъявил пакет и говорю: от товарища Фрунзе товарищу Ленину лично. Дали нам всем четверым пропуск в комнату номер шестнадцать — это, значит, приемная комната. Посадили нас на стулья, и пошел дежурный курсант докладывать. Выходит женщина — собой уже немолодая, но фамилии Фотиева — и спрашивает: «Что у вас, товарищи?» — «Пакет от товарища Фрунзе». — «Хорошо, я передам». — «Извините, не могу. Товарищ Фрунзе велел вручить только лично». — «Ну ладно, подождите». Через несколько минут вернулась и говорит: «Снимайте шинели, идите за мной». Ну, товарищи, не знаю, как у других, а у меня сердце задрожало как овечий хвост!