Владимир Кедреянов - Анания и Сапфира

Иудею так и хочется назвать тихой, спокойной, уютной. Но, сделав это, мы бы погрешили против истины. Иудея — местечко буйное. Вспомним, как иерусалимцы пытались сопротивляться самому Титу (позднее признанному идеалом императора), и ему пришлось разрушить их городишко. Хотели евреи быть свободными, но не хотели быть образованными. Из книжек только Библию читали.

Почему?

Понятно, что по этому поводу говорят антисемиты, а семитолюбы считают, что Библии достаточно. Великий грех тратить время на чтение других книг, если его можно использовать для молитвы или заучивания слов бога наизусть. Или для того, чтобы разбогатеть.

Когда мы смотрим на историю Иудеи этого периода, то невольно поражаемся: чуть ли не в каждом селении появляется свой пророк, который проповедует, собирает учеников, борется с официальным иудаизмом. Иисус Христос был лишь одним из многих. Да, такого мистического движения, такой религиозной активности больше не наблюдалось нигде и никогда. А объясняется всё просто. Жил относительно нормальный народ, но в 586 г. до н. э. царь Навуходоносор II, захватив Иерусалим, велел евреям переселиться в Вавилон. И им пришлось покинуть землю, которая в течение многих веков была родиной. Но ко всему привыкает человек. Обосновались евреи и в Вавилоне, наладили хозяйство, зажили спокойно и зажиточно. Прошли годы, и появилась возможность вернуться на утраченную родину, к религиозным святыням — тем местам, где так называемый Моисей якобы разговаривал с вроде бы Иеговой, где Соломон блудил с сотнями «жен» и наложниц, а Лот совокуплялся со своими дочерьми. Где милостивый бог, который предположительно есть любовь, как будто уничтожил Содом и Гоморру (но неужели все жители этих городов занимались гомосексуализмом?!).

К таким очаровательным святыням захотели возвратиться далеко не все евреи. Нормальные предпочли не ехать в неизвестность, а остаться в уже обустроенном месте. Поехали лишь глубоко верующие.

Из Иудеи в Вавилон пришел народ, а из Вавилона в Иудею возвращалась секта.

Прошло шестьсот с лишним лет, но разве изменился генофонд населения, обитавшего в той местности? Яблоко от яблони недалеко падает. И вот в таких условиях зародилась самая массовая религия. Сколько людей погубили ее адепты, как они затормозили прогресс человечества — знают все. Только некоторые стараются это забыть.

Наше повествование об одних из первых жертвах христианства — Анании и Сапфире. Их трагическая история неожиданно откровенно рассказана в Библии, в пятой главе «Деяний святых апостолов».

За последние пять лет в жизни наших героев произошло немало событий.

Родители Анании дружили с отцом и матерью Сапфиры, и однажды главы семей заметили, что Анания повзрослел и возмужал, а Сапфира из угловатого подростка превратилась в ослепительную красавицу. Тогда отцы и решили сыграть свадьбу. Родители были рады, молодые — тем более: они полюбили друг друга, и, казалось, их счастье будет длиться вечно. Но через полгода для пребывавших на вершине блаженства молодоженов началась череда бед и страданий.

У Анании был младший брат Иосиф. Однажды вечером он зачем-то вышел из дома. Всю ночь мать и отец, не смыкая глаз, ждали сына. А утром в калитку постучал один их знакомый и сообщил страшную весть: на улице лежал Иосиф с разбитой камнем головой.

Как описать горе тех родителей, которые пережили своих детей?! Что может быть трагичнее? Давид, отец Анании и Иосифа, затосковал и вскоре после гибели сына умер. Убийцу так и не нашли…

Прошло два месяца, и иерусалимцев ужаснула новая катастрофа. Ночью загорелся дом, в котором жили родители Сапфиры и две ее младшие сестры, Эсфирь и Ревекка. Они все сгорели заживо…

Супруги, которые еще совсем недавно были частью большой и дружной семьи, ощутили мертвящее дыхание одиночества. Правда, с ними жила мать и свекровь Руфь, но от всего пережитого у нее помутился рассудок. Сапфира и тем более Анания, знавшие Руфь здоровой, веселой, доброжелательной и приветливой женщиной, любившие и уважавшие ее, теперь с болью и ужасом смотрели на злобную и сварливую развалину. Страшный контраст!

Так у Анании осталась лишь Сапфира, а у Сапфиры — только Анания. Но через несколько месяцев после рокового пожара солнце, казалось, выглянуло из-за туч. Сапфира забеременела. Она сказала об этом мужу в один из иудейских праздников, когда, помолившись в храме, они возвращались домой. На улице было много людей, но Анания не смог скрыть свою радость и, не стесняясь прохожих, заключил жену в объятия и стал страстно покрывать ее лицо поцелуями. Иудеи, строгие блюстители нравственности, изумились такой выходке и попытались образумить аморальных типов. Но супруги не слышали проповедей, не видели порядочных иудеев, не замечали всеобщего осуждения. Раньше они верили, что когда-нибудь закончится череда бед и к ним вернется счастье. И вот, казалось, их надежда сбылась…

— Милый, ты будешь любить нашего ребеночка? — тихо спросила Сапфира.

— Конечно! Ведь он еще больше сблизит нас, правда?

— Да!

— И будет похож и на тебя, и на меня!

— Да, любимый. Ты кого хочешь: мальчика или девочку?

Анания засмеялся:

— Мне всё равно. Мне желанен и сын, мне желанна и дочь.

— А как мы назовем нашего ребеночка?

Будущий отец задумчиво почесал голову и, снова радостно засмеявшись, ответил:

— Пока не знаю. Но мы еще успеем выбрать имя.

— Да, мой любимый, — согласилась пятнадцатилетняя жена и благодарно прильнула к мужу.

Исстрадавшиеся за последнее время супруги теперь обрели смысл жизни, и лица их повеселели, глаза снова излучали радость и ласку, к голосам вернулось прежнее очарование. Они воспрянули духом и уже без страха смотрели в будущее. И всё это смог сделать еще не родившийся ребенок!

Проходили недели, и живот Сапфиры постепенно рос и округлялся. Любопытный Анания часто приставлял к нему ухо и внимательно прислушивался. Трудно сказать, что он слышал, но будущий отец всегда оставался доволен.

И вот однажды, когда Анания был на работе, Сапфира решила сходить на базар за покупками. Она сказала об этом Руфи и вышла на улицу. Солнце палило беспощадно, но иерусалимцы привыкли к такому климату и, казалось, не испытывали особых неудобств. Евреи сновали по раскаленным улицам вперемешку с ослами, мулами, козами и другими четвероногими помощниками. Разговоры и крики людей сливались со звуками, которые издавали животные, и оттого вокруг стоял невообразимый шум. Сапфира осторожно пробиралась среди всего этого говорящего, мычащего и блеящего населения, стараясь, чтобы ее ненароком не толкнули. Так она добралась до перекрестка и тут вдруг заметила, что в конце улицы показался иудейский пророк.