Владимир Кедреянов - Анания и Сапфира

Вскоре Иезекииля догнал ехавший на муле молодой человек. Ребята разговорились; оказалось, что юношу звали Авиудом, он жил в Вифлееме, а в Тире тоже был по торговым делам. Ругая холод и сырость да споря о том, чей хозяин богаче, спутники коротали время. Вдруг их взорам предстала страшная картина. Ночью о прибрежную скалу разбилось небольшое торговое судно, но морская пучина отвергла свою добычу: волны выбросили на берег трупы, корабельные доски, товары.

— О, да здесь можно поживиться! — обрадовался Иезекииль, и, спрыгнув с ослика, стал бегать по каменистому берегу в поисках «добра». Его примеру последовал Авиуд. Однако что было толку от разбившихся амфор с вином и оливковым маслом, лопнувших сосудов с благовониями, разорванных ураганным ветром тончайших тканей? Предприимчивые юноши уже отчаялись, как вдруг один из потерпевших кораблекрушение очнулся, с трудом поднял окровавленную голову и по-гречески попросил помочь ему. Авиуд приподнял обессилевшего купца, видимо, владельца судна, и у того из висевшего на поясе денежного мешочка посыпались золотые денарии [24] в то время монета весила 7,4 г.; ее стоимость равнялась 25 обычным денариям . Это обстоятельство решило судьбу несчастного. Юноши переглянулись и поняли друг друга без слов. Иезекииль схватил большой камень и буквально размозжил голову торговца, а затем собрал драгоценные монеты и вместе с Авиудом обыскал другие трупы. Увы, больше денег им найти не удалось. Но и так улов был значительным: каждому досталось по 30 золотых денариев.

Ребята заботливо спрятали монеты в своем скудном скарбе и продолжили путь. Постепенно погода улучшилась: солнце выглянуло из-за туч и согрело продрогших преступников. Заметив небольшой грот, они решили отдохнуть и перекусить. После трапезы Авиуд уснул и громко захрапел, а Иезекииль смотрел на спутника и изо всех сил старался побороть искушение. Он уже разбогател, но его так называемая «душа» желала большего. Тяжело вздохнув, будущий делец встал и пошел искать исконное еврейское оружие — увесистый камень…

Вернувшись в Иерусалим, хитрый юноша крайне осторожно обнаруживал свое богатство. Все были уверены, что успех пришел к нему благодаря удачным ростовщическим операциям, и никто так и не узнал о двойном убийстве. Больше «мокрыми» делами Иезекииль не занимался, поэтому его считали очень честным и добропорядочным предпринимателем.

Такой, с позволения сказать, человек сейчас стоял напротив плотника и, предчувствуя выгодную сделку, кривил рот и потирал руки.

— Здравствуй, Анания! Что, домишко решил продать?

— Приветствую тебя, господин Иезекииль! Да, мне сейчас нужны деньги.

— Аарон смотрел твою усадьбу и оценил её в 250 серебряных денариев. Если ты согласен с такой ценой, я куплю это домовладение.

— Подожди минутку, — попросил Анания и, выйдя к Сапфире, сообщил ей условия ростовщика.

— 250? — удивилась красавица. — Да наш дом стоит все 350!

Присевший за калиткой Иезекииль подслушал её слова и, не выдержав, выскочил на улицу.

— Откуда такие цены? Что ж вы другому за 350 не продали?

— Разве мы не имеем права торговаться? — немного раздраженно промолвил Анания. — Господин, накинь хотя бы 50 денариев.

— Не могу, — сокрушался делец. — Сейчас всё дорожает, а недвижимость дешевеет. Кому, кроме нас, нужен дом в жарком и грязном Иерусалиме? Соглашайтесь.

Ища поддержки, плотник взглянул на жену.

— Но будет ли этой суммой доволен Кефас? — встревожилась Сапфира.

— А что мы можем поделать? — пожал плечами её муж. — Если больше не дают?!

Супруги волновались; сильное внутреннее напряжение чувствовалось во всех их словах и жестах. Иезекииль тоже тревожился, боясь упустить выгоду. Он семенил вокруг продавцов и с неподдельным интересом заглядывал им в глаза, так пытаясь разведать настроение своих собеседников. Наконец, Сапфира едва заметно кивнула Анании и отвернулась, скрывая слезы.

— Хорошо, — согласился плотник, — я уступлю тебе дом за 250 денариев. Мы должны 10?

— Да, — кивнул Иезекииль, — 6 денариев занимали на похороны Руфи, и 4 — проценты. Я вам дам 240.

— Когда?

— Ну, чтобы собрать такую огромную сумму, мне понадобится несколько дней, — по-привычке прибеднился ростовщик.

На следующее утро Анания и Сапфира вернулись в общину в скверном настроении: перед ними уже реально замаячила перспектива жизни в этом муравейнике. Но их обрадовал, встретив во дворе обители, святой апостол Андрей:

— Сегодня я вас окрещу. Готовьтесь!

Супруги замерли, почувствовав всю важность момента и, видимо, подумав: «Наконец-то свершилось»! Они считали этот обряд очень нужным, даже судьбоносным.

— А Кефас будет присутствовать? — спросила Сапфира.

— Нет, он захворал и не встает с постели. Но ты что, во мне сомневаешься? Да я получше Симона всех вас окрещу!

— Мы глубоко чтим твою апостольскую власть, — успокоили супруги Первозванного.

— То-то же, — удовлетворенно пробурчал Андрей и распорядился: — Найдите Ровоама и все втроем спускайтесь в подземелье.

Ровоам был маленьким согбенным старичком. Он имел жену, четверых женатых сыновей, семерых внуков и внучек. Дедушка и в молодости не отличался умом, а на склоне лет совсем помешался и недавно связался с христианами. В жизни ему часто приходилось несладко, и теперь он надеялся разобраться со своими обидчиками на Страшном суде. Петр, естественно, требовал с Ровоама денег, но большая и бедная дедушкина семья не могла, да и не хотела выделить долю своего главы. Родные просили Ровоама вернуться, но старичок проклял их и, сочиняя всякие небылицы, ославил перед соседями. Сейчас выбиванием дедушкиной части имущества занимались Матфей с Иоанном.

Супружеская чета нашла Ровоама в его комнате. Дед ещё спал и нёс какой-то бред. Анания помог ему одеться и потащил на крещение.

В подземелье на торжественную церемонию пришли Иов, Иеремия, Юдифь, Есром, Диана и ещё несколько христиан. Они стояли, если можно так сказать, в зале, а на возвышении сидел Андрей. Апостол велел Анании, Сапфире и Ровоаму стать рядом с ним, а сам поднялся со скамьи и обратился к единоверцам:

— Сегодня у нас знаменательный день. В нашу великую, единственно истинную Церковь вливаются новые силы — два брата и сестра. Помолимся же о том, чтобы они своей верой приблизили Второе пришествие и Страшный суд!

Сапфира поморщилась, предположив, что молитва будет на иных языках, но в этот раз Андрей предпочёл поговорить с мифическим существом по-арамейски. Он опустился на колени; его примеру последовали все присутствующие.

— Отец наш Небесный! — хрипло промолвил уже опохмелившийся апостол, и христиане послушно повторяли за ним. — Помоги Ровоаму, Анании и Сапфире обрести истинную веру, чтобы они стали хорошими помощниками апостолам в борьбе с козлищами. А сам приходи побыстрее. Пожалуйста!