Ярослав Васильев - Дорога без возврата

Утро баронесса де Муффи встретила в отвратительном настроении. Как всё замечательно было всего несколько дней назад! Схоронив мужа, молодая ещё женщина быстро почувствовала вкус единоличной власти над богатым феодом, и идти в семейную кабалу второй раз не собиралась. Вот только детей от первого брака не было. Следовательно, умри баронесса или забеременей от кого-то из любовников, фьеф тут же отойдёт королю. Поэтому родня всё настойчивей требовала повторного брака… Сбежавший вчера шевалье де Мазаме мог бы стать удачной партией. Младший сын барона из Нормандии, поэтому никакой влиятельной родни поблизости. Слабый характером, вмешиваться в управление замком бы не посмел. Да и в постели весьма неплох. И чего его потянуло на дочку шорника? Девка, которую молодой рыцарь силой завалил в лесочке, тут же побежала жаловаться хозяйке. Оскорблённая изменой женщина приказала сунуть де Мазаме в особую комнату, запрятанную в подвале донжона между кладовыми для припасов. Пусть посидит, подумает – ведь по закону насилие над свободной женщиной каралось довольно сурово, а уж за свидетелями дело не станет, баронесса позаботится. Через недельку, как сломается, можно было бы намекнуть насчёт замужества. Новоиспечённый барон против жены тогда и пикнуть не посмеет. Но проклятый негодяй успел сбежать!

С мыслей о побеге гнев переключился на эконома: как тот посмел упустить де Мазаме? Впрочем, ярость остыла довольно быстро. Старый шевалье де Жюсси служить начал ещё при её отце, после замужества стал экономом замка. Никогда не будет претендовать на то, чтобы заточить хозяйку в монастырь и посадить бароном де Муффи наследника: и оммаж блюдёт, да из детей в живых осталась только дочь. А девица – не мужчина, на чужой домен претендовать не имеет права. Да и даром что лицом хороша – в остальном тощая, смуглая, черноволосая. Кто на такую посмотрит? Значит, вариант, что старый эконом с кем-то сговорится насчёт замужества и маленького переворота не пройдёт. К тому же без суровой мужской руки эконома управлять замком, наверное, было бы намного сложнее. Вот только обратная сторона такой помощи – необходимость делиться властью, а это вызывало постоянное раздражение. Вот если бы удалось заменить старика послушным мужем…

Впрочем, за завтраком неприятные мысли быстро исчезли: повар хорошо знал свою госпожу, поэтому сегодня расстарался особенно. Покончив с едой и делами по хозяйству замка, баронесса вспомнила про вчерашнюю добычу эконома. Школяра звать она не захотела, много чести. Зато Манюэль был обласкан, а эконому дан приказ «снабдить необходимым для огненного праздника» и отдан под лабораторию один из домов в замковой слободе. Про Жиля забыли. Потянулись однообразные дни, ведь приказа отпустить домой тоже не последовало. Надежду вселяло только обещание Манюэля: мол, он помнит, что парень идёт учиться в Лютецию. Специально не стал говорить про приятеля. Скоро про школяра забудут совсем – и алхимик постарается Жиля вывести под видом одного из помощников. А дальше в лесу парень ходит лучше любого егеря и сумеет выйти на тракт уже за пределами фьефа де Муффи.

Жиль считал дни, когда, наконец, он сумеет бежать – но внезапно зарядили дожди, фейерверк отложили. И, значит, нужда в помощнике для сбора ингредиентов в лесу отпала. Вот только и баронесса, вынуждено запертая непогодой в четырёх стенах, впала в хандру. Всё раздражало, позванная читать хозяйке дочь эконома – роман читала не так… Тут-то и вспомнилось, что вместе с алхимиком был ещё какой-то школяр.

Парня вызвали утром следующего же дня. Зал к этому времени был уже почти пуст, только сновали несколько слуг, убирали столы и меняли на полу вчерашний камыш и сено на свежие. Баронесса сидела с хозяйской стороны вместе с какой-то девушкой и играла в шахматы. Жиль несколько раз моргнул, привыкая к смене освещения, потом подошёл поближе, ещё раз внимательно взглянул на игроков… И понял, что тонет в округлом лице, полных губах, милом курносом носике и ямочках на щеках. Сколько ей? Не меньше, чем четырнадцать, но судя по длинным до пояса девичьим косам ещё не замужем. Хотя… отец Аббон говорил, что в дворянских семьях венчаются очень поздно, и в шестнадцать-семнадцать свадьба никого не удивит. Девушка заметила, что рядом кто-то есть, подняла взгляд, и Жиль снова утонул в бездонных карих глазах.

Баронесса заминку поняла по своему. Решила, что парень засмотрелся на шахматы.

– Знаешь что это?

– Да, госпожа. Я немного играю.

Жиль заставил себя перенести внимание на доску. Шахматы были не как у отца Аббона – в виде резных фигур, а совсем простые. Только белый и красный короли были вырезаны в виде человека с короной, остальные выгладили как простые цилиндры с выточенными наверху символами.

– Играй. За благородный красный будет, конечно же, Николетт. А ты… Как твоё имя?

– Жиль, госпожа.

– Жиль, значит, – усмехнулась женщина. – Ты – за белый.

Первую партию Жиль естественно проиграл, слишком уж его отвлекали мысли про Николетт. Ко второй собрался и сумел свести вничью, а третью выиграл: пусть девушка оказалась сильным игроком, до отца Аббона ей было далеко. Баронесса довольно улыбнулась. Она не любила, если ей поддаются, и от Николетт требовала играть в шахматы всегда в полную силу. Поэтому видеть, как девчонка недовольно хмурится от проигрыша, было очень приятно. Потом шахматы надоели, баронесса потребовала ей читать. На следующий день школяра снова позвали читать, потом ещё раз. Поэтому, хотя дожди закончились, выйти вместе с Манюэлем и бежать – не получалось. Да Жиль и не стремился, ведь каждый зов от баронессы означал новую встречу с Николетт. А когда хозяйка замка неожиданно ввела парня в свою свиту и на воскресной мессе он стоял рядом с девушкой, Жиль был вне себя от счастья. Даже подаренный баронессой кошель, где помимо медных нашлись несколько серебряных монет, радовал не так сильно.

Когда заканчивалась уже четвёртая неделя жизни в замке, Жиля неожиданно разбудили посреди ночи. На пороге стоял Мануэль… и рядом с хижиной, куда поселили школяра ждала Николетт.

– Жиль, – торопливо начал алхимик, – тебе нужно бежать. Немедленно.

– Но…

– Я случайно узнала, – зашептала девушка, – завтра тебя переселят в донжон. Хозяйка решила сделать тебя любовником. Так было уже. А как надоешь, чтобы не пошли слухи, тебя убьют. Я… я не хочу.

– Быстрее. Николетт попросила меня, я дал ей смесь, от которой у ворот и калитки часовые ненадолго уснут, а потом ничего не вспомнят. Но времени мало, травы действуют недолго.

– Спасибо, – Жиль подхватил мешок с вещами, сделал несколько шагов, потом остановился. – Но как же вы? Мануэль, тебя могут заподозрить.