Владимир Рынкевич - Наука умирать
- Название:Наука умирать
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель, Транзиткнига
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:5-17-027121-2, 5-271-10542-3, 5-9578-1320-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Рынкевич - Наука умирать краткое содержание
Новый роман современного писателя Владимира Рынкевича посвящён одному из самых ярких деятелей Белого Движения, генерал-лейтенанту С. Л. Маркову (1878—1918).
Наука умирать - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— И от меня?
— Тебе после разъясню.
Линьков понял, почему Сорокин посылал его прочь из Екатеринодара. Вскипела злоба: пристрелить пьяную сволочь. Найти способ и отдать его Маркову. Сам он, Линьков, теперь знает, как надо вести себя с этими начальниками — и красными, и белыми. Главное — служить не тем и не другим, а себе.
Марков не мог знать, что ведёт полк и армию в легенду, — он видел умную грозную собаку, защищающуюся от стаи тупых трусливых псов. Правда, вожаки у них не глупы: главнокомандующий Юго-Восточной революционной армией Автономов, бывший сотник 28-го казачьего полка, и его помощник Сорокин, бывший фельдшер. И псов у них много — набрасывались со всех сторон, то и дело норовили укусить и отпрянуть назад, и не было собаке передышки, приходилось защищаться, биться с нападающими не на жизнь, а на смерть, и самой бросаться на псов, заставляя их убегать и зализывать раны.
23 марта форсировали речку Белую. Под пасмурным небом тянулись от хуторов полки по дамбе к мосту, захваченному Корниловским полком ещё до рассвета. Утро начиналось угрожающе сильным огнём с востока, с тыла — Маркову доложили, что там командует красными сам Автономов. Генерал приказал построить роты для похода и, постукивая нагайкой по сапогу, обсуждал с командирами порядок следования, когда подъехал адъютант Корнилова подпоручик Долинский с приказом:
— Ваше превосходительство! Лавр Георгиевич распорядился ваш полк расположить в арьергарде для прикрытия отхода главных сил.
— Там же развернулись юнкера Боровского, — удивлённо сказал Марков. — Я, конечно, выполню приказ Лавра Георгиевича, но всё время в арьергарде, твою мать!.. Если Боровский не в состоянии... Так его...
— На юнкеров наступают превосходящие силы.
— Понимаю. Доложите командующему, что я буду стоять насмерть, пока вся армия не форсирует реку. Господа ротные командиры, дайте дорогу главным силам, то есть обозу, и быстрым походным маршем на помощь юнкерам.
По дороге к дамбе протарахтели, проскрипели телеги, тачанки, брички обоза и походного лазарета. Рысью проехали тачанки с пулемётчицами. Женщины что-то приветственно кричали.
— Вот они, наши главные силы, — сказал Кутепов, как всегда удивлявший своим парадным видом; когда только успевает побриться и почиститься?
— Более 500 раненых, — неприятно сморщившись, напомнил Марков. — Глядишь, завтра и мы на тех телегах будем лежать и загадывать: отобьются наши или придётся пулю в лоб пускать.
Юнкера бежали следом за обозом, и Марков поскакал навстречу бегущим, размахивая нагайкой. Отступавшие останавливались, ложились, некоторые поворачивали обратно, навстречу густому огню винтовок и пулемётов. Опять надо атаковать, вести офицеров вперёд под пули, добиваться, чтобы побежали беспорядочной испуганной толпой ненавистные серые фигурки. Марков собрал командиров рот в сухом рву, пересекавшим прошлогоднюю пашню. Огонь красных почти прекратился — меняют позицию, — и в серой гуще неба услышалось звонкое верещание жаворонка.
— Будем атаковать, Сергей Леонидович? — спросил Кутепов, недовольно взглянув вверх, подхватывая падающую с затылка фуражку. — Того и гляди дождь пойдёт.
Марков был готов атаковать. Он знал, что настоящий бой — это наступление, это — ни с чем не сравнимое чувство победы, это — убегающие, сдающиеся, мечущиеся в страхе, умирающие враги.
На этот раз атаковать не удалось — вновь прискакал Долинский. Спешившись на окраине станицы, он, пригибаясь, прячась в канавах, подбежал к месту, где Марков совещался с командирами рот, взволнованно сообщил, что Корнилов приказал вести полк на тот берег и там поддержать наступление корниловцев, остановленных превосходящими силами Сорокина.
— Здесь будут держать оборону юнкера, — сказал Долинский.
— Они уже держали, — усмехнулся Марков.
В ров ввалился генерал Боровский. От него несло свежевыпитым спиртом.
— Держали и будем держать, — сказал он, услышав слова Маркова.
— Обоз, раненые — всё это на ваши плечи, Александр Александрович, — напомнил Марков.
— Мои плечи крепкие. И юнкера — молодцы. Будут стоять.
— Стоять придётся долго, — напомнил Марков. — Пока мы те высотки за рекой не возьмём. — Он кивнул в ту сторону, где гремело и дымилось.— Что ж, господа, давайте поротно, скрытно отходить к станице. А вы, Александр Александрович, прикрывайте нас огнём. А как Лавр Георгиевич?
— Как всегда, стоит на стогу под пулями, — с искренней горечью посетовал Долинский. — Ничего не можем с ним поделать.
В станице Марков построил полк и повёл роты по дамбе к переправе. Бой гремел впереди и в тылу — красные вновь нажимали на юнкеров. Когда третья рота подошла к реке, по-весеннему вспухшей, сердито шумевшей под мостом, поручик Дымников оказался рядом со своим командиром взвода Никольниковым. Захотелось высказаться:
— Вы заметили, господин капитан, что генерал Корнилов несколько раз пытался выиграть бой без нашего полка и каждый раз был вынужден вызывать вперёд генерала Маркова?
— Правильно мыслите, поручик. Но не всё это понимают.
У переправы дежурила техническая рота, готовая взорвать мост после прохода армии. Обоз прятался на том берегу в узкой полосе между высотами, где кипел бой, и рекой. Офицеры проходили мимо телег с ранеными с разными чувствами: одни ободряли, другие отворачивались от бледных истощённых лиц, измученных болью и страхом. Марков остановил лошадь возле печальных телег, сказал громко:
— Отбросим и пройдём, господа. Не тревожьтесь, выздоравливайте.
Хлестнул лошадь, пустил её мелкой рысью, но почувствовал чей-то горячий взгляд и остановился. На телеге рядом с другими ранеными, лежавшими под одеялами, сидел знакомый прапорщик Гуль.
— Выздоравливайте, прапорщик. Цыганские песни опять будем петь.
— Боюсь, не доживу.
Гуль показал вперёд, назад, налево — везде гремело.
— Отбросим, — уверенно успокоил генерал.
— Куда вы их отбросите? Их же миллионы.
Рядом, на одной из санитарных телег раздался истерический крик:
— Женя! Женя! Застрели меня, если наши не выдержат! Женя, я прошу тебя, я знаю наше положение, а я ничем ведь пошевелить не могу.
— Кто это? — спросил Марков.
— Хорунжий Михайлов. Ранен в шею и ноги, руки реализованы. У меня, Сергей Леонидович, два чувства: равное и ночное. Днём я знаю, что надо сражаться и подавлять всеобщий развал и бунт, чтобы ввести в стране Законный порядок, Учредительное собрание. Вот смотрю Да вас, и у меня это дневное чувство укрепляется. А ночью я вижу, что Россия летит в пропасть, и дна у этой Пропасти нет и никогда не будет, страна гибнет навсегда, Навеки.
— Ночью о другом надо думать, — сказал Марков и поскакал вперёд, где гремело всё грознее и даже доносилось растянутое красное «Ура!».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: