Александр Струев - Царство. 1951 – 1954

— Мне казалось, ты не так скоро уедешь.

— А чего тянуть, лето проходит. Недельки три на солнышке понежусь. А ты отдыхать когда?

— Не знаю, — отозвался Маленков. — Может, к тебе присоединюсь.

— Ну, ладно, обнимаю! Пошел вещи собирать!

Хрущев дал отбой. Через секунду Маленков говорил с женой.

— Слушай, Лера, Хрущевы в Крым летят.

— Мы же с ними хотели?! — изумилась Валерия Алексеевна.

— Никита что-то говорил про отъезд, но я, видать, пропустил мимо ушей, забегался.

— Я тебе твержу-толкую: Хрущева от себя не отпускай! — взвизгнула супруга.

— Так уж вышло!

— Где он в Крыму остановится?

— Где? — запнулся председатель Совета министров. — Видимо, в Нижней Ореанде.

— Давай и мы туда!

— Ту-да, — протянул Георгий Максимилианович. — Куда только — туда? Госдача в Ореанде одна, вторую не доделали.

— По соседству что есть?

Соображая, Маленков тяжело дышал в трубку.

— Ливадийский дворец переделали под сердечный санаторий, там не поотдыхаешь. Воронцовский совсем в другом конце, оттуда в Ореанду не наездишься.

— Может, в санатории «Нижняя Ореанда» остановимся? Санаторий правительственный! — придумала всезнающая жена.

— Там же люди живут?

— Людей-то сколько? Раз-два и обчелся!

— Пара министров и секретарей обкомов человек пять, да может, пяток послов.

— Выселим всех, санаторий освободим! — отчеканила Валерия Алексеевна и, приняв за мужа решение, досказала: — Не мешкая, распорядись, и послезавтра можно лететь.

— Давай! — уступил Маленков.

— Неизвестно, какие в Крыму Хрущев разговоры поведет, с кем встречаться будет. Его сейчас контролировать надо. Вот поедем следом и в курсе событий будем, а то мало ли что?

Жена Маленкова чувствовала в Хрущеве скрытую угрозу для мужа, хотела во что бы то ни стало сблизить их, неразлучно сдружить. Она понимала, что рано или поздно начнется рубка, попытаются отнять у Маленкова председательское кресло. Упрямый Молотов от заветной цели заполучить власть в жизнь не откажется, да и «наивный» Хрущев на престол засматривается — иди, угадай, какие в его лысой башке мысли прыгают?

— Правильно решила, Леруся, ты у меня золотая головушка! — повеселел Маленков. — А я-то распереживался!

— С Хрущевыми никто в Крым не увязался, не проверял?

— Вроде никто.

— Это хорошо, зайка! Займись Ореандой, а я дочку предупрежу, пускай с нами летит, и детям хрущевским компания будет.

— Пускай, пускай!

— Нам с тобой надо еще на стройку успеть, посмотреть, как дача строится.

— Успеем.

— Не кажется тебе, что слишком строители тянут?

— Строители народ несознательный.

— Погоняй их, хочу Новый год в новом доме встречать!

— К Новому году въехать маловероятно, может, весной переберемся. Сейчас давай на Ленинских горах обустраиваться.

От хрущевской дачной территории в Огарево отрезали часть леса и берега, на лесной опушке развернули строительство. Чересчур большой и чересчур декоративный, однако, продуманный до мелочей, с учетом последних мировых технологий, с высоченными потолками, крытыми и открытыми террасами, строился для Маленковых загородный дом.

Георгий Максимилианович повесил трубку и стал отдавать распоряжения относительно Крыма.

Минуя Мещанские улицы, притормозив у величественного монумента скульптора Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», где мускулистые великаны, устремляясь вперед, сжимают достающие до небес символы труда и свободы — серп и молот, правительственные машины повернули направо. Кортежи один за другим заруливали на территорию Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Закрытая с началом Великой Отечественной войны, выставка снова распахнула двери для посетителей. Ожило огромное пространство. Из громкоговорителей, закрепленных на мачтах, звучали торжественные мелодии. Со всех уголков страны устремились сюда тысячи людей — одни ехали похвастаться собственными рекордами, другие перенять передовой опыт, а третьи, поглазеть, послоняться, словом, провести свободное время.

Перед глазами предстала не просто выставка, а выставка главных сельскохозяйственных достижений. Экспонатами здесь служили абсолютные чемпионы: породистые куры, индюки, гуси, утки, цесарки, овцы, бараны, свиньи, лошади, коровы; напоказ выставлялись пчелиные ульи, по периметру высаживали рассаду, выкладывали показательное зерно, бобы, семечки подсолнуха; предлагали для просмотра небывалых размеров плоды овощных культур: помидоров, патиссонов, кабачков, огурцов, картошки, моркови, капусты, свеклы. А сколько разных фруктов привезли — прямо рог изобилия! Словом, было здесь то, чем можно по-настоящему удивить и уважительно назвать успехом. Пройдешься по выставке, поглазеешь и поймешь — щедра дарами матушка-земля!

Отремонтированные, со старанием покрашенные павильоны смотрелись убедительно, люди ходили заинтересованные, улыбчивые. Для удобства посетителей перемещаться по невообразимому пространству Сельхозвыставки можно было на автопоездах, сконструированных специально для этих целей. Сине-белые, состоящие из трех вагончиков легковые составы курсировали взад-вперед. Сядешь в такой вагончик с мягкими сиденьями, и совершенно бесплатно тебя доставят в любое место и обязательно провезут мимо поражающего размахом золотого фонтана с фигурами благородных людей труда — доблестных хлеборобов, пастухов, полеводов, доярок. Располагался фонтан в центре архитектурного ансамбля.

Автопоезда расторопно двигались по заданным маршрутам, высаживая и подбирая пассажиров. Особенно нравилось ездить на них детям — с ветерком, глядя в широкие окна. Никого выставка не оставляла равнодушным, а как приятно разгуливать в толпе народа! Каких только чудаков здесь не встретишь: и толстых, и тонких, и усатых, и бородатых, и лысых, и мужиков в соломенных шляпах, и узбеков в полосатых халатах с тюбетейкой на голове, и чукчей в меховых до пят шубах, и черкесов в бурках, даже иностранцы попадались, а иностранец в Советском Союзе — небывалая диковинка, вроде они такие, как мы, на двух ногах с руками, да не те! Видно что-то в иностранцах иначе устроено, и на нашем языке не балакают. А сколько красивых девушек кругом — ма-ма до-ро-га-я! Словом, было на что поглядеть.

Отдельное место на выставке отвели под аттракционы и развлечения: расставили карусели, качели, тиры с призами, к следующему лету обещали запустить невиданное колесо обозрения. Все было празднично разукрашено, отовсюду лилась музыка, в киосках на каждом шагу торговали мороженым, соками, газировкой, пивом и вином. Москвичи всегда любили здесь погулять, приходили с друзьями, но чаще по-семейному, с женами, с детьми; пройдя территорию насквозь, упирались в ворота Ботанического сада, за которыми горожанин попадал в благоухающий лес-сад, аккуратно разделенный аллеями с беседками и скамеечками — гуляй, не хочу!