Серо Ханзадян - Царица Армянская

выразительные формы. Проходя мимо Арбок Перча, девица вдруг обвилась

вокруг его шеи и зазывно сказала:

— Сегодня ты будешь моим!..

— И твоим, и Эпит-Анаит, коли она этого пожелает, — с готовностью

отозвался Арбок Перч. — Однако будь осторожна, сластолюбивая тигрица,

царица под страхом смерти запретила прелюбодеяние под сенью храмов.

Девица вплотную приблизилась к нему.

— Я знаю, но за тебя можно и умереть, Арбок Перч!.. — сказала она и,

чмокнув его в обросшую колючую щеку, ускользнула и скрылась.

Арбок Перч и Ерес Эпит настороженно переглянулись. Кто эта дьяволица,

узнавшая их? Жена снова взмолилась:

— Уйдем отсюда, прошу тебя! Похоже, мы угодили в чертово логово...

Арбок Перч, словно не слыша ее, снова пал на колени. В ушах еще

звучал голос исчезнувшей девицы, чем-то такой знакомый, даже родной... Он

вздрогнул: неужели Нуар?! Неужели?.. Забыв о молитве, он вскочил и стал

искать взглядом... Нету ее, и след простыл...

Молящиеся все продолжали одаривать храм кто чем мог. Ничего не

жалели, Иные снимали с себя серьги, серебряные пояса.

Толпа не расходилась всю ночь. Храм сиял, освещенный множеством

факелов. Семеро юных жрецов без устали повторяли:

— О Эпит-Анаит, тобою живет и жить будет Страна Хайаса! Слава тебе!..

Мари-Луйс подарила храму три сотни рабов — мужчин и женщин. Она

собственноручно клеймила их лбы и затем объявила жрецам — властителям

храма:

— Примите их и поступайте с ними как пожелаете. Пусть пашут землю,

растят зерно и бобы и пусть рожают детей!..

К Арбок Перчу подошла какая-то кривобокая жрица вся в черном.

— Так как же, Арбок Перч, посчастливится мне сегодня заполучить тебя?

Идем в святилище, исповедуйся там в своих грехах.

— В каких именно? — с иронией спросил Арбок Перч. — Грехов за мной

бесконечное множество.

— Покайся, отринутая всеми, мятежная душа. Один бог, одна вера и одна

любовь. Таков, кажется, твой девиз?

И опять Арбок Перч и его жена были поражены: куда деваться, кем

обернуться, чтоб никто тебя не признал?

А жрица не отставала.

— Однако знай, разбойник, — сказала она, — те, в чьей власти

создавать богов, не потерпят твоего существования. И те, кто слагают для

потомков повесть о житии царей, могут ославить тебя как врага и умертвить.

— А ты-то, ты ославишь меня как врага, смердящий полутруп?

— Сейчас я тебе враг, несчастный, — заявила жрица. — Бейся в покаянии

перед образом богини Эпит-Анаит и благословляй судьбу, что пока не отдаю

тебя в руки царицы. Уходи лучше отсюда. И знай: я та самая вчерашняя

вымокшая девица. Да, да, дочь Миная Нуар, ты не ошибся. Уходи немедленно.

Арбок Перч, схватив за руку Ерес Эпит, поспешил вод из храма. Он шел

и слышал за собой смех Нуар.

— Следуй прямиком за своим божеством и обретешь все желаемое!

Нуар смешалась с толпой...

Молящиеся вслед за царицей спустились к речке и стали бросать в воду

венки, ветки священных деревьев. Многие поливали друг друга водой, кропили

ею пламя прибрежных костров и в праздничном ликовании все славили свою

богиню. В экстазе молили кто о чем и каждый о своем.

С заходом солнца с новой силой заголосили девушки, и громче всех

Нуар, теперь уже одетая простолюдинкой. Она, упав на землю, молила о

благоденствии и долголетии царя Каранни.

Мари-Луйс была удовлетворена. Люди принимали ее установления о

единобожии и единовластии.

* * *

— Один властелин, один бог!

Призыв Мари-Луйс разнесся повсюду, звоном отдавался во всех храмах.

Арванд Бихуни рвал и метал.

— О, где ты, крушитель-дракон Иллуя? Явись и уничтожь тех, кто

восстал против богов. Изведи и род их, и пристанище!

Он истово призывал себе в помощь все злые силы земли и небес.

— Придите, — взывал он, — и сожгите в огне своего гнева

царицу-отступницу, а пепел ее да унесет буйный ветер в ледяные просторы!..

Как-то ночью в обители Арванда Бихуни вдруг появилась царица. Не

ответив на его лживо-подобострастное приветствие, она приказала созвать

всех жрецов, что служили ему, и девятерых из каждой десятки уничтожить.

Арванд Бихуни бессильно метался. Крылатый Иллуя так и не объявился,

зато страх и ужас не заставили себя ждать.

Расправа была скорой. Из множества жрецов осталось только несколько.

И тех жестоко избили и всех оскопили.

— Убей и меня, великая царица! — бросившись ей в ноги, стенал Арванд

Бихуни. — Я не в состояний вынести этот ужас!

Мари-Луйс подняла его и без тени сочувствия сказала:

— А разве на тебе есть вина? За что тебя убивать? Ведь ты не

насылаешь на меня злых сил. И Нерик ты не разрушал, меня в плен не бросал.

Ты же невиновен, Арванд Бихуни, и мне остается уважать твое величие!..

Царица напоила его настоем чебреца, успокоила и заверила, что нет в

ней и капли вражды против него. Даже помолилась с ним вместе, опустясь на

залитые кровью плиты каменного пола. Затем одарила его из своих припасов и

с тем ушла в сопровождении ни на шаг не отступавших от нее верных

воинов-телохранителей.

И едва она удалилась, все смирение Арванда Бихуни как рукой смахнуло,

а на лице проступило выражение обиды и оскорбленности. И снова он, окунув

пальцы в кровь убитых, воздел их к небу и стал призывать злых духов, чтоб

покарали враждебную ему царицу.

Оскопленные жрецы в голос вторили всему, что изрекал Арванд Бихуни.

Бия себя в грудь, все вопили:

— Силы небесные, явитесь и покарайте отступницу!..

Многочисленные гадальщики, колдуны, прорицатели и еще какие-то жрецы

облачились во все черное в знак скорби по низверженным богам.

— Люди! — взывал Арванд Бихуни. — Не слушайте ни царя, ни царицу и

никого из их стана! Наши боги-покровители поруганы! Только одно сможет

примирить их с нами. Надо принести им в жертву человека. Вы слышите:

человека!..

Он с гордым, торжественным видом направился в храм. Толпа жрецов с

надеждой последовала за ним.

К Арванду Бихуни подошел хеттский жрец. В руках у него был барашек.

Кляня царицу, они, срываясь с крика на визг, возгласили:

— Наши боги да будут вечно с нами! Они бессмертны и неподвластны

земным правителям! Благословение им во веки веков!

Хеттский жрец воздел руку вверх и возгласил:

— Я хочу помочь вам, заблудшие, несчастные люди! Хочу очистить вас от

грехов! О боги, вернитесь!..

Он с помощью другого жреца-хетта обмазал чашу для огня жиром и

положил туда изваяние поверженного бога Шанта. Затем они, взявшись за рога

белого барашка, прокричали какие-то заклинания.

Толпа онемела. Все догадались, что в баранью шкуру завернут человек.

От страха и ужаса все бухнулись на колени.