Конн Иггульден - Троица

Оуэн Тюдор со вздохом кивнул.

– А мне жаль, что вашему супругу изменяют силы. Более чем прискорбно слышать о его недуге. И с каждым годом известия все печальнее. Превратности, что выпали на его долю, тяжелы для любого человека, а уж для короля тем более. Мне знакомо, Маргарет, как вкруг раненого оленя собираются собаки. Они могут быть жестоки.

Теперь слезы зажгли уже глаза Маргарет. Она отвернулась, вращая за ножку кубок: это хоть как-то отвлекало, мешая горячо расплакаться при виде такого сострадания.

– Это так, – тихо согласилась она. – Генри был взят в плен, а достойные люди, что пытались его спасти, оказались убиты. Теперь он у Йорка, который его упрятал. Сердцу невыносимо… – Она заставила себя остановиться, иначе бы горе прорвалось наружу.

– И тем не менее, миледи, вы могли остаться в Кенилуорте, – со значением заметил Оуэн Тюдор. Маргарет почувствовала, как его сыновья подались чуть ближе, а в глазах у них затеплились огоньки внимания. – То, что вы снизошли нас посетить, большая честь. Но для меня пока секрет, что именно подвигло вас на этот визит.

– Секрета никакого, – сказала Маргарет, прикасаясь к глазам салфеткой. – Если бы я осталась там, где считала себя в безопасности, это означало бы поражение. А это конец. И тогда я решила, Оуэн, прийти к вам за армией. Что-либо просить для меня мучительней жжения клейма на коже. Но если вы действительно чувствуете себя в долгу, то я явилась его взыскать.

– Так, – не меняясь в лице, проговорил Оуэн Тюдор. – Вот в чем, значит, суть. Тогда, миледи, иного выбора нам не остается – ни мне, ни моим сыновьям. Мы, признаться, и так уже все меж собой обговорили, и никаких сомнений не держим. Ну а уж коли вы сами изволили попросить… Верно я говорю, парни?

– Абсолютно, – твердо кивнул Джаспер, а вместе с ним и Эдмунд, все трое до мрачности тронутые горем этой женщины.

Умолк маленький Эдуард, оглядывая посерьезневшие лица взрослых. Кто-то из слуг, чтобы развлечь, подал ему очищенный заморский фрукт, но мальчик есть его не стал, а, потянув мать за рукав, предложил ей. Маргарет сверху вниз улыбнулась сыну сквозь слезы, предательски побежавшие по щекам.

– Знали бы вы, как я вам всем благодарна, – страдальчески-счастливо закрыв глаза, произнесла она. – Я так надеялась на это, когда обдумывала свой визит. Вы должны знать, что Йорк и Солсбери, Уорик и Марч, все они угрожают моей семье. Мне нужно будет поднять и ополчить на них всю Англию, весь Уэльс, а если понадобится, то и не только их.

– Вот как? – строго и умно повел глазами Оуэн Тюдор. – Кого же именно, миледи?

– Если вы дадите мне корабль, то я бы направилась в Шотландию для разговора с их королем Яковом. В прошлом он поддерживал Йорка, но думаю, я могу сделать ему предложение, от которого он вряд ли сможет отказаться.

Сыновья Тюдора ждали, когда отец обдумает такой неожиданный поворот разговора. Наконец он, кивнув, заговорил:

– Честно говоря, миледи, не хотелось бы мне видеть, как шотландцы спускаются со своих гор. Спору нет, народ они свирепый и на поле боя ужас безусловно понагонят. Но вы должны знать, что их король за свою помощь запросит немалую цену. Уж не знаю, что вы там думаете ему дать – да и не мое дело о таких тонкостях допытываться, – но он, прошу понять меня правильно, заломит все это да еще и монетку сверху.

– Нет такой цены, которой бы я не дала, чтобы видеть врагов моего мужа поверженными, – проговорила Маргарет.

– А вот этого, миледи, я бы королю Якову говорить не стал, – отсоветовал Оуэн с лукавинкой в глазах. – Он вмиг затребует у вас Лондон, да еще и полпенни в придачу.

Маргарет невольно улыбнулась. Сомнения нет: королева Екатерина действительно любила его, этого грубовато-добродушного здоровяка валлийца, облегчавшего ей тоску по почившему первому мужу.

– Корабль, миледи, я вам обеспечу, – пообещал Джаспер Тюдор. – Осенью шторма на море лютые, а пока лето, можете плыть без опасений. В дорогу я вам также дам два десятка моей личной стражи, впечатлить шотландцев.

– Вот молодчина, – похвалил его отец. – А то не хватало еще, чтобы королева с принцем кочевали по диким пустошам Шотландии одни. Короля Якова ждет доподлинный сюрприз. Вы же, миледи, не беспокойтесь: народ Уэльса я, если что, подниму. Надо будет – сам поскачу впереди, показать этим распоясавшимся щенкам, на что еще способен старый пес.

Джаспер смешливо фыркнул. Маргарет была искренне тронута осязаемой симпатией между ними. Такое поведение было ей в диковинку и растрогало чуть ли не до слез; пришлось даже сделать себе замечание. А впрочем, ее слезы за этим столом в каком-то смысле даже сыграли на руку, поспособствовав тому, чтобы заручиться поддержкой валлийцев. Есть мужчины, которые горы готовы свернуть, лишь бы помочь женщине в беде.

– Вы даете мне надежду, Оуэн, – со слезой в голосе, прерывистым шепотом произнесла она. – Молю, чтобы муж мой мог отблагодарить вас так, как вы того заслуживаете.

– Был бы польщен, – с грубоватой простотой ответил Тюдор-старший. – Хороший он человек. Хитрых дьяволов этому миру больше не нужно, их у нас и так предостаточно. Ты слышишь, парень? – обратился он к маленькому Эдуарду, который посмотрел на него распахнутыми, лазурными, детски-невинными глазами. – Я говорю, нам в короли нужны только хорошие люди. Когда-нибудь ты и сам станешь королем, тебе это известно?

– А ты как думал, – подбоченясь, высокомерно поглядел снизу вверх сорванец, чем привел старика в умиление.

Маргарет схватила сынишку за ухо так, что он ойкнул.

– Будь вежлив, Эдуард, – приструнила она зарвавшегося шалуна. – Ты здесь гость.

– Прошу простить, сир, – шаркнул тот ножкой, потирая ухо и обиженно косясь на мать.

Дерри Брюер не исключал, что графа Нортумберлендского вот-вот хватит удар. За стенами Алнвикского замка метался буйный ветер, воя по нисходящей, как сигнал рога к отступлению. Во главе трапезного стола надувался и темнел лицом Генри Перси, лиловея, как младенец, беззвучно заходящийся перед очередным воплем так, что мог лишиться чувств.

– Лорд Перси, мы здесь все делаем одно дело, – напомнил Дерри. – Королева пытается найти армию везде, где только возможно, если мы хотим, чтобы наконец-то воцарился мир.

– Да, но… Шотландцы ! – буйствовал Генри Перси. – Вы понимаете это? Презренные скотты! Уж лучше б она заключила сделку с самим дьяволом!

Рот у него желчно кривился, придавая ему глуповатое выражение, которое Дерри втайне забавляло. Он лишь ждал, когда запас гнева в молодом графе прогорит. Но тут неожиданно заговорил Сомерсет, вряд ли понимающий потомственное негодование тех, кто жил и вырос на страже границ.

– Милорды, мастер Брюер. А вот я бы, ей-богу, принял любую силу – пусть даже французов, – только б она дала нам шанс попрать неправое. Свою часть вины за Нортгемптон я не отрицаю. Если б я знал, что сторонники Йорка двинутся на север, то, безусловно, я был бы там, чтобы перешибить им хребет. Мы все в долгу за тот день и несем ответственность за пленение короля Генриха.