Айдын Шем - Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать

Присутствующие с деланным изумлением подняли брови, а один циник не преминул хмыкнуть:

- Хм! А наши столичные интеллигенты вроде академика Сахарова?

- Да, есть еще и некоторые другие граждане из разных слоев столичного общества, которым мы до сих пор доверяли, - присовокупил другой, тоже из изумленно поднимавших брови.

Наступило молчание, во время которого ответственные товарищи искоса поглядывали на Главного идеолога. Тот молчал, не подавая признаков недовольства. Значит, лишней правды, как о простых людях, так и о приласканной интеллигенции здесь не прозвучало.

Но надо было выразить сожаление по поводу нехорошего поведения этих некоторых граждан.

И тот же давешний заведующий отделом начал было печально говорить:

- Вот такой все еще у нас народ…

- Ваше замечание неуместно, - вдруг строго прервал его Суслов. – Мы должны, невзирая на трудности, работать с тем народом, который у нас есть.

- Ибо другого у нас нет, - подытожил он, грустно вздохнув.

При этом многие вспомнили того, кто впервые высказал эту обязывающую мысль.

Пришли к единому мнению, что необходимо повсеместно и во всех слоях общества продолжать разоблачать вредность идеи возвращения татар в Крым, а в ближайшее время, проработав этот вопрос, вновь собраться для принятия решающего постановления.

Потом, порадовавшись согласованности мнений, и в то же время еще немного повозмущавшись, отправили поступившее из Киева письмо на Новую площадь. Там уже председатель КГБ пригласил к себе нескольких ответственных товарищей. Ознакомив присутствующих с доносом украинских коллег, он предложил высказываться. Здешние ответственные товарищи, получше староплощадных знакомые с реальной обстановкой, напирали в основном на индивидуальную разъяснительную работу с крымскими татарами.

Высказавшись, присутствующие воззрились на хозяина кабинета.

- Я разъяснительную работу с представителями татар уже проводил при личной с ними встрече, - сухо произнес Андропов, до того молча слушавший высказывания своих сотрудников, – На основании документов той встречи и поступивших из ЦК КПСС требований обсудите вопрос без меня. Немедленно. Все свободны.

Когда сотрудники вышли из кабинета, председатель КГБ чертыхнулся в сердцах:

- Черт побери! Напортачили Сталин и Берия, а нам расхлебывать! Но нужна твердость и только твердость!

А ответственные коллеги Главного чекиста собрались в кабинете у зама, который понял установку, лаконично преподнесенную шефом.

- Вот, товарищи, недорабатываем мы с националистами, - говорил заместитель. – Все статья 190 прим да прим. А эта статья для случайно заблудших, понимаете ли. Для татарских националистов она слабовата, дорогие мои. Тут нужна суровая карающая десница наследников железного Феликса.

И после обмена мнениями с коллегами, зам закончил краткое совещание:

- Вот в таком аспекте и разработайте ответ нашим украинским товарищам.

Так вот вскоре подоспело Постановление ЦК КПСС под грифом «Совершенно секретно», в котором было сказано: «Обратить внимание на воспитание крымских татар в духе интернационализма, уважения интересов других наций и народностей».

То есть, значит, граждане татары, прежде проживавшие в Крыму, уважайте другие нации, не мешайте их желанию жить в Крыму. Не мешайте организованному переселению в Крым жителей Брянской, Псковской, Смоленской и других областей.

И при этом на каждой странице Постановления упоминался пресловутый «пролетарский интернационализм».

По требованию КГБ в Уголовный кодекс были введены специальные статьи, в которых расширительно толковались понятия «антисоветская пропаганда» и «клевета на советский общественный строй», а также статьи, позволяющие продлевать и устанавливать новые сроки уже осужденных по этим мотивам.

Андропов проводил работу целенаправленно и систематически и никогда не выказывал даже тени раскаяния или сожаления.

Получив Постановление и другие указания из Москвы, серьезный деятель в Киеве стукнул кулаком по столу:

- Одно дело, когда татарские националисты бесчинствуют там в Узбекистане. А на нашей земле мы им не позволим разрушать священные принципы интернационализма. Будем действовать по всей строгости закона!.. – и поперхнулся.

«Апелляция к закону в наше нелегкое время - буржуазный предрассудок» - вспомнил его заместитель фразу, услышанную на закрытом семинаре по повышению квалификации, но не посмел улыбнуться, а подал поперхнувшемуся стакан воды.

- …но не нарушать нормы пролетарского интернационализма, - добавил, отдышавшись, поперхнувшийся.

Обсуждение продолжалось.

Один из опытных чекистов, много лет проработавший в западных областях республики и кое-что понявший в поведении обиженных людей, осторожно предложил:

- Может быть, следует все же рассмотреть вопрос о разрешении покупать татарам в строго индивидуальном порядке жилища в степных районах Крыма, отдавая предпочтение ветеранам Великой Отечественной войны?

Но забуревшие от безнаказанности паркетные генералы были непреклонны.

- Если мы ради соблюдения интересов татар ущемим других, то народ нас не поймет, - с жесткой интонацией изрек один из генералов.

Было решено в полном соответствии с указаниями Центра ужесточить практику «работы» с татарами, приезжающими в Крымскую область.

В последующей свободной беседе прозвучали и другие ценные мысли.

- Предлагаю обратиться к партийному руководству Узбекской Советской Социалистической республики в предложением принять меры к недопущению выезда лиц татарской национальности в Крым, - напыщенно произнес один из перспективных секретарей обкома из восточной Украины.

«Как этот кретин хочет реализовать свое предложение? Опять комендантский режим для татар ввести, что ли?» - с сарказмом подумал секретарь другого обкома, ненавидящий того другого.

К Постановлению ЦК КПСС в столице Украины присовокупили более откровенные предписания, при этом указав на необходимость оставаться в рамках опять же пролетарского интернационализма, и отправили в Крым. Решено было созвать семинар низовых работников и дать им дополнительные устные разъяснения, как действовать в отношении «татар, прежде проживавших в Крыму, а теперь укоренившихся в Средней Азии».

Получив соответствующие указания из Киева, руководящие работники в Симферополе занялись обсуждением конкретных действий. Здесь некоторые дальновидные товарищи понимали, что если переусердствовать с этими татарами, то отвечать придется не киевским коллегам, а областным работникам. Под влиянием этих осторожных товарищей Первый секретарь поехал за уточнениями в Киев. Там ему сказали: