Александр Теущаков - Перстень с трезубцем

– «Фекете», – прозвучал низкий голос мужчины, – ко мне! Рыкнув, пес метнулся к гайдуку и, устроившись возле ног коня, принялся зализывать рану.

Герей-ага потянулся за ружьем и увидел, как двое молодых мужчин, одетых в венгерскую одежду спешат к нему. Оставив затею с незаряженным ружьем, Ага выкинул вперед руку с кинжалом и, размахивая им в стороны, угрожающе произнес:

– Ну – же собаки! Подходите, я перережу вам горло.

Мужчина, отдавший команду собаке, слез с коня и подошел ближе. Его лицо закрывала повязка из черного шелка, отороченного золотым шнурком. Это был Черный гайдук, так его называли Трансильванские дворяне и османские турки, а в народе он слыл отважным гайдуком – Вашаром Андором. Он вынул из-за пояса две короткие палки, связанные между собой сыромятным ремешком. Размахивая палкой, гайдук предупредил:

– Брось кинжал, если тебе дорога жизнь.

– Ты, собака – гяур, не подходи, иначе я вскрою тебе живот.

Черный гайдук рассмеялся и ответил:

– Ну, как ты нас всех перепугал, аж под коленками слабость проснулась.

Товарищи поддержали его дружным смехом.

– Сними повязку, открой свое лицо, или ты боишься?! – ага старался пристыдить гайдука.

– Дышло тебе в горло, он еще вздумал срамить меня, а ну, выходи на круг, сразимся, мне надоели твои оскорбления.

Герей-ага поморщился от боли в перекушенной руке, но вызов принял. Он бросался из стороны в сторону, размахивал кинжалом, делая при этом выпады вперед. Черный гайдук легко отскакивал, ловко уворачиваясь от ударов ятагана, он повторял движения противника, посмеиваясь, ходил по кругу и резко вращал палкой. Ага удивился выбору мадьяра, что он предпочел для поединка палку, но ощутив на себе силу двух ударов, понял, что глубоко ошибался в несовершенстве данного оружия.

Для Черного гайдука, две скрепленные между собой палки не были новшеством. Еще в раннем детстве, когда крестьяне молотили хлеб, отец Вашара увидел, как один из его работников ловко управляется с ручной молотилкой. Укоротив палки и, залив в одну из них свинец, отец обучил своего сына владеть новым оружием, по форме оно напоминало кистень, на конце которого крепился груз, а в данном случае – буковая палка.

Изловчившись, Герей-ага ударил кинжалом и слегка располосовал одежду на груди противника. Вашар, отскочив, с размаху ударил палкой по запястью аги. Ятаган упал на траву. Резким ударом сапога Вашар Андор опрокинул навзничь турка и, держа у его горла, выхваченную из ножен саблю, спросил:

– Ты по – прежнему хочешь увидеть мое лицо?

– Кто ты? Как ты смеешь угрожать посланнику вице-визиря!

– Да хоть самого султана, – рассмеялся ему в лицо Черный гайдук.

– Если ты человек чести – назови свое имя, – превозмогая боль в обеих руках, сказал турок.

– Я даже открою свое лицо, но после этого, я убью тебя.

– Ты не пощадишь меня? Ведь бой между нами был честный.

– Возможно, я отпущу тебя, если ты отдашь бумаги, которые везешь в крепость.

– Мадьяр, в своем ли ты уме! О каких бумагах ты говоришь?

– Которые передал тебе Алишер-паша.

– Кто это? Я даже не слышал о таком.

– Врешь собака, знаешь! Ты только что упомянул о вице-визире.

Ага удивился осведомленности гайдука.

Вашар заглянул в кибитку и, увидев закованную в кандалы женщину, спросил агу:

– Кто это?

– Одна знатная графиня, я ее выменял на породистого скакуна у воинов-дербенджи.

– А кто эта женщина? – спросил Черный гайдук, указывая на турчанку. Зульфия стояла поодаль, закрыв лицо накидкой, лишь красивые дуги ее бровей, да жгучие глаза, полные ужаса, проглядывались сквозь узкую щель ткани.

– Это моя жена.

– А девушки, твои пленницы?

– Мой добрый витязь, – подбежала одна из упомянутых к Вашару, целуя ему руку, – нас с подругой насильно увели в рабство, мою мать и двух старших братьев, убили турки. Всю нашу деревню сожгли, нам с Фружиной удалось спрятаться в камышах у реки, но турки подожгли траву и схватили нас.

Вашар, глядя в ее заплаканные глаза, ласково спросил:

– Как зовут тебя моя девочка и как название вашей деревни?

– Меня зовут Ре́кой, а деревню нашу называли Добрикой, может Вы слышали, там еще старостой был Дрогба.

– Имре Дрогба?!

– Да, мой господин, его тоже убили турки.

– Это он вас пленил?

Черный гайдук указал концом сабли на агу.

– Нет, мой господин, нас с подругой передали этому турку позже, когда два османских отряда встретились у подножия горы Хештау.

Человек в повязке тихо отдал распоряжение своему другу:

– Бо́рат, возьми девушек и отвези их к старой Марселле, пусть пока присмотрит за ними, а потом мы отдадим их в хорошие руки.

Затем Вашар кивнул одному из воинов, и он обхватил руками раненную девушку.

– Эх! – произнес грустно мадьяр и кивнул Черному гайдуку, – ей бы вина дать, а то бедняжка сойдет с ума от боли. На этот раз в ватаге ни у кого не оказалось крепленого напитка.

Вашар вставил девушке в рот обломок ветки и, накалив над пламенем факела кончик кинжала, сделал аккуратный надрез. Фружина дернулась и дико закричала, выронив палку изо рта. «Лекарь» снова вставил ее между зубов и, погладив по голове бедную девушку произнес:

– Потерпи девочка, потерпи, мне нужно достать наконечник.

Крупные слезы потекли по щекам девушки. Фружина, стиснув палку в зубах, отвернула голову и, кивком дала согласие. Раздвоенный наконечник долго не выходил наружу, лишь после третьей попытки удалось вытащить его. Девушка обмякла в руках мадьяра, ее сознание отказалось терпеть адскую боль.

Вашар перевязал плечо и вспрыснул водой лицо Фружины. Девушка очнулась и застонала. Река, подхватив подругу под здоровую руку, повела в сторону чащи, где в ожидании разместились остальные всадники.

Плененная графиня продолжала оставаться в повозке и с любопытством смотрела, как спаситель вынимает стрелу из руки девушки. Наклонив голову, Ребека из-под лобия наблюдала за людьми, ее черные, как угли глаза, внимательно присматривались, особенно к Черному гайдуку. Ей доводилось раньше слышать это имя, оно произносилось с таинственностью и осторожностью, ибо османские турки и богатые люди Трансильвании и Венгрии не жаловали неуловимого разбойника, грабившего их в течение многих лет. Простые же люди чествовали его как национального героя – гайдука.

В этом графиня Жомбор была права. Особые неприятности он доставлял туркам, назначившим за его голову хорошее вознаграждение. Вашар появлялся везде, но только не там, где его ожидали. Если нападали на обоз турецких сборщиков налогов, то гайдуки старались выбирать дождливую погоду, когда телеги застревали в грязи, затрудняя дальнейшее продвижение. Высоким начальникам турецких войск докладывали, что ему помогает сам Шайтан. Неуловимого венгра турки называли – маридом. Многие понимали, что он – не простой воин, а человек грамотный и хорошо обученный боевому искусству. Отпущенные им пленные разносили легенду, что он обладал даром колдовства и в самые опасные моменты исчезал, растворяясь в облаке дыма. Они были отчасти правы, так как Вашар, пользуясь кремнем, моментально воспламенял мешочек с взрывной смесью и пока противник оставался в недоумении, быстро скрывался. Еще в юности, меняя пропорции калиевой селитры, древесного угля и серы, он научился делать самодельный порох. В бою, он как тигр был бесстрашен, и отважен, будто лев. Голос Черного гайдука с мягким, низким баритоном не раз приводил в восторг пленниц – знатных дам и бросал в жар их мужей.