Александр Теущаков - Перстень с трезубцем

«Сколько времени он провел там, пока не дождался моего возвращения?» У Михала защемило сердце, от воспоминаний вчерашних событий, уезжая, он поцеловал Лайоша на прощание, даже не объяснив, куда и на какое время покидает его.

Спустившись с коня перед мостом, улыбаясь, он раскинул руки, Лайош стремительно подбежал и бросился к нему в объятия.

– Ты уже успел соскучиться по мне, – подняв его над головой, радостно произнес Михал. Сын приобнял его за шею, кивнул и неожиданно для Михала спросил:

– Папа, а почему мама плакала, когда ты уехал?

– А ты спросил ее? Что она ответила?

– Она сказала, что все будет хорошо, что ты скоро вернешься. Пап, но она раньше не плакала, когда ты уезжал.

– Я поговорю с ней сынок, раз мама тебе пообещала, что все будет хорошо – значит так и будет. Беги, скажи ей, что я очень по ней соскучился.

И радостный Лайош, побежал через мост к открытым воротам.

Зайдя в крепость, граф поманил к себе начальника стражи Людвика. Приосанившись, он подошел к хозяину и отдал честь:

– Господин граф, в крепости все спокойно, никаких происшествий за время Вашего отсутствия не произошло. Только вот…

– Ну-ну, договаривай.

– Госпожа Этель вчера очень долго просидела на берегу озера и вернулась в замок, когда уже было темно. Она была очень чем-то расстроена.

– М-да, Людвик, благодарю, я приму это к сведению. Ты не видел графиню?

– Нет, господин Михал.

– Теперь о деле, Людвик. С сегодняшнего дня, все ворота замка и соляных заводов держать закрытыми. Усилить охрану и дополнительно выставить на стенах крепости солдат. Со стороны горы Барса круглосуточно, скрытно держать отряд. О всех происшествиях докладывать мне незамедлительно. Проверь все камеры, чтобы в них не осталось ни одного турка.

– Так давно их там нет, содержим только опасных разбойников без вывода на работы.

– Это я так сказал, для пущей убедительности. В общем, ты меня понял, при приближении к замку посторонних всадников поднимать по тревоге весь гарнизон и докладывать мне.

– Что-то случилось господин Михал?

– Наши территории находятся в предвоенном положении, возможно, скоро нам придется защищать свои заводы и крепость от турок.

– О! Иисус Мария! Так у нас же договоренность с ними.

– Людвик, время быстро течет, а с ним меняются законы и состояния дел между Трансильванским дворянством и османским двором. Так что будем наготове.

– Слушаюсь, господин Ласло.

Михал, пройдя площадь, зашел в башню донжона и, поднявшись по лестнице на второй этаж, заглянул в покои графини. Там ее не оказалось, тогда он постучал в двери комнаты баронессы Йо.

Кэйтарина приветливо встретила графа и, указав на стул, пригласила сесть.

– Матушка Кэйтарина, вчера я виделся с бароном Балинтом и Габором, они передали Вам сердечный привет.

– Спасибо Михал, друзья не забывают меня. Как обстоят их дела в собрании?

– Вынужден сообщить Вам, что плохо. Вероятно, Вы уже знаете, что королева отреклась от короны в пользу австрийского короля. Пока власть держится в руках Мартинуцци, но в скором времени все изменится. Фердинанд посылает войско во главе с генералом Джанбаттистой Кастальдо. Султан недоволен действиями отца Дьёрдя, за ведение двойственной политики, вот и получается, что скоро нас ждут потрясения. Я уже отдал приказ об усилении охраны замка, рудников и Хэди.

Баронесса озабоченно покачала головой, она хотела сначала спросить совсем о другом, но выслушав графа, взволнованно произнесла:

– Ты считаешь, что нам не избежать войны?

– Так и есть.

– Что будет с нами, с жителями замка, городка, с заводскими рабочими? Кто теперь защитит нас от влиятельных особ с обеих сторон.

– Получается, что только мы сами. Королева занята более серьезными делами, что ей до нас, простых дворян.

– Михал, а ты попытайся встретиться с ней.

– Я уже думал об этом.

– Изабелла мудрая правительница, не смотря на неустойчивые действия отца Дьёрдя, она еще в состоянии повлиять на дворян Трансильвании и, пожалуй, договориться с султаном. О! Горе! Горе нашей Венгрии! Михал, Ты понимаешь, что произойдет, если королева покинет Трансильванию?

– Междоусобица среди дворян доведет нас до безумия, пока мы грыземся, как собаки из-за кости, Фердинанд и Сулейман разорвут нашу Родину на части.

– Михал, постарайся встретиться с Изабеллой. Может она поможет тебе чем-нибудь, уж на худой случай даст совет, и ты будешь знать, к чему готовиться.

– Хорошо матушка Кэйтарина, отдохну денек и поеду к королеве.

– Михал, дорогой, ответь мне честно, между тобой и Этушкой что-то произошло?

Ласло прямо посмотрел в глаза баронессы.

– Почему Вы так решили?

– Вчера ее состояние встревожило меня. Она отмалчивается, ничего не говорит, я вижу, что с ней что-то происходит. Я вчера до поздней ночи ждала ее, Этель провела у озера шесть часов, просидев в одиночестве на берегу. У вас все хорошо?

– Я был в ее покоях, но Этель там нет, я хочу поговорить с ней.

Не переживайте матушка Кэйтарина, я все улажу. Поверьте, ничего опасного не произошло, что могло повлиять на наши с ней отношения. Я обязательно с ней увижусь и объяснюсь перед тем, как поехать к королеве.

Баронесса отпустила графа, искренне пожелав счастья их семье. «Храни вас Бог, дети мои», – подумала она, перекрестив Михала вслед.

Граф, не найдя нигде Этель, опросил слуг и в том числе сына, но они тоже не видели графиню. Проходя по площади, он услышал короткий свист, с южной стороны крепостной стены ему махнул рукой Людвик.

Михал подошел ближе к стене и начальник стражи, как можно тише сказал:

– Этель в часовне.

Граф поднялся на ступени и, открыв дверь, прошел внутрь. Он снял шапку и, перекрестившись, прошел к алтарю. Впереди на приступке, он увидел жену. Она стояла на коленях, опустив низко голову и сжав перед собой ладони, молилась.

Михал подошел к ней и встал на колени рядом, перекрестившись, прочитал молитву. Взглянув в ее глаза, он увидел слезы, они стекали по щекам, падая на одежду и на пол. Молча, он предложил ей последовать за ним, и она смиренно пошла.

Пройдя через площадь, супруги направились к воротам и, выйдя в калитку, пошли вдоль рва к озеру. Он привел ее на то самое место, где они любили бывать вдвоем, им никто не мешал в такие минуты.

Михал припал на одно колено, поднял высоко голову и, заглянув в глаза жены, заговорил:

– Этушка, прости меня за вчерашнее, я должен был с тобой попрощаться.

– Михал, ты никогда так не поступал, потому я не знала, что и подумать. Ты скажешь мне, куда ты вчера уехал?

– Ну, конечно же скажу, радость моя, – вставая с колена, ответил он, чувствуя, что Этель настроена к нему миролюбиво. Он скинул со своих плеч копеньяк и постелил на траву. Усадил рядом супругу и, обняв ее за плечи, сказал: