Александр Теущаков - Перстень с трезубцем

Вскоре граф и барон, обменявшись дружескими рукопожатиями, сидели в зале возле камина.

– Неужели Балинт ты так быстро соскучился по мне, – весело произнес Михал.

– О нет, граф, меня совсем другое дело привело к тебе и как ты догадываешься – безотлагательное, – озабоченно ответил он.

– Что-то серьезное?

– Да, мне стала известна примерная дата отбытия королевы в Силезию – это начало августа. Бейлербей Сокуллу скоро подведет свои войска к Темешвару. От тайных лазутчиков пришло сообщение, что турецкие войска под командованием паши Али и вице-визиря Ахмеда-паши, возможно, примут участие в военной компании этого года.

– Та-ак, – многозначительно произнес граф, – значит, мне уже сегодня следует ехать к королеве.

– Для этого я приехал к тебе, мы поедем вместе.

– О! Буду рад твоей компании. А где Габор?

– Он сейчас с людьми направился в Липпу, там укрепляют крепость на случай турецкого нашествия.

– Значит, решено Балинт, сейчас ты идешь к баронессе, она будет рада тебя увидеть, а ближе к вечеру мы отправляемся в путь.

Прошел час, Михалу доложили, что офицер Немет Гергей привез Хангу в крепость, и они оба ждут графа на площади перед часовней.

– Пригласите их ко мне.

Только дежурный закрыл дверь, как вернулся Балинт и Михал рассказал ему вкратце историю Ханги, правда не упомянул о медальоне, посчитав, что это не столь важно для барона.

Гергей отдал честь и пропустил вперед девушку. Она зарделась и, увидев перед собой господ, поклонилась. От какого-то предчувствия у нее сжалось сердце, она даже почувствовала, как пересохли в этот момент ее губы.

– Проходите, садитесь. Ханга, выпей напиток, – предложил граф, наблюдая, как девушка двигает пересохшими губами.

Барон Балинт уставился на Хангу и какое-то время даже не моргал, затем он перевел взгляд на ее слегка обнаженную грудь и заметил медальон. Поджав губы, он сдвинул брови и о чем-то думал.

– Ну, что, дорогие мои, – обратился открыто к молодым Михал, – может, вы сами объясните мне, почему я до сих пор не знаю, о ваших тайных встречах. Ханга широко открыла глаза, не в силах произнести ни слова. На выручку ей пришел Гергей.

– Господин граф, позвольте все объяснить, мы с Хангой любим друг друга.

– О-о! Смело заявлено, – улыбнулся граф, – и как давно?

– Уже больше года, господин граф.

– Ханга – это правда? – обратился к ней Михал.

Девушка опустила голову и слегка кивнула.

– Гергей, вы мечтаете пожениться? – переключился на него граф.

– Да.

– И что же вы не сказали о своем решении нам, а продолжаете скрытно встречаться и тем самым порождаете слухи. Нехорошо так поступать, – улыбался Ласло, – ну, а ты Ханга, что скажешь? Любишь Гергея?

Краска залила лицо девушки.

– Ну-ну, дорогая моя, не стесняйся, ведь теперь вашу тайну знаем мы, так что, можешь смело сказать об этом.

– Господин Михал – значит, Вы не против? – пролепетала взволнованная девушка.

– Против чего? Чтобы вы соединили свои сердца, – засмеялся Ласло, – да разве я, когда был против любви. – Но перестав смеяться, серьезно добавил. – Только нужно, как-то это по-людски сделать, узаконить перед Богом свои отношения и справить свадьбу.

– А мэтр Эрно? – спросила Ханга.

– Я знаю, что он против… – Михал немного помолчал и затем уверенно сказал, – Ханга, я обещал твоей бабушке, что ты не будешь ни в чем нуждаться и если ты действительно любишь своего Гергея, то я с превеликой радостью благословлю вас.

Девушка и парень одновременно поднялись и подошли близко к графу. Михал протянул руку, и Ханга поцеловала ее. Гергей припал на одно колено и тоже поцеловал руку графу и затем восторженно произнес:

– Господин Михал, мы так Вам благодарны…

– Полно молодые, вам не зачем теперь скрывать ото всех свою любовь, можете смело об этом заявить. Готовьтесь к свадьбе и как только осенью соберем урожай, отыграем на славу. А теперь можете идти, нам с бароном еще нужно кое-что обсудить.

– Гергей, ты иди, а девушка твоя пусть задержится, – попросил Балинт.

Молодые удивленно переглянулись, но просьбу барона выполнили.

– Скажи Ханга, откуда у тебя этот медальон? – спросил барон Балинт.

– Бабушка Урсула повесила мне его на шею.

– А кто была твоя бабушка?

– Так, – перебил их Ласло, – давай-ка барон, я расскажу тебе одну историю, чтобы ты не задавал лишних вопросов. – И граф передал ему все, что услышал некогда от Жомбор Илоны, каким путем маленькая Ханга оказалась у бабки-знахарки.

– Вот это да! – восхитился барон. Слушайте люди, да вы и представить себе не можете, я что-то подобное тоже слышал и могу смело вас заверить, что знаю начало этой истории.

Граф и Ханга, удивленно смотрели на Балинта.

– Да-да, не удивляйтесь и всему виной вот этот медальон!

– Тебе уже приходилось его видеть? – спросил Ласло.

– И, между прочим, не один раз, – интриговал он своих слушателей.

– Ну-ка, ну-ка, барон, поведай-ка нам свою историю, я весь сгораю от нетерпения! – воскликнул Михал.

– Прежде чем, я начну свой рассказ, пригласите сюда баронессу Кэйтарину и ее дочь Этель, им будет тоже интересно кое-что узнать, ведь речь пойдет о бароне Йо.

Ласло отдал распоряжение слугам и через некоторое время, удивленные мать с дочерью, приняли участие в таинственном разговоре.

– Граф, ты прекрасно знаешь, что с давних лет я дружу с семьей барона Йо. Дай мне Бог памяти, кажется, это было в 1527 году перед смертью Вашего мужа, – Балинт кивнул в сторону Кэйтарины, – по просьбе Йо Чонгора я не мог разгласить тайну, в которую он посвятил меня и потому я никогда не заводил об этом речь, – интриговал всех Балинт. – Однажды, когда я посетил Пресбург, барон Йо обратился ко мне с весьма странной просьбой:

– Балинт, обращаюсь к тебе, как самому близкому другу. Я хочу, чтобы ты помог одному человеку, а вернее женщине.

– Чонгор, я всегда рад помочь женщине.

– Не смейся, прошу тебя, это очень серьезно и тайна эта не только моя. Я поклялся одному человеку своей честью, что выполню его просьбу. Он просил после своей смерти позаботиться об одной девушке, живущей в Пресбурге, мало того, она должна вот-вот родить. Как не прискорбно это звучит, но человек этот пропал. Балинт, я сам скоро покину вас… – его вдруг разразил сухой кашель.

– Чонгор, ну что ты такое говоришь!

– Да-да, я вполне серьезно, я тяжело болен, и скрываю от своих родных, и чувствую, что дни мои сочтены.

В зале раздались всхлипы и все обратили внимание на Кэйтарину, она первая поняла, что речь идет о ее покойном муже и не могла сдержать своих слез.

– Простите меня, – тихо произнесла она, вытирая платком влажные от слез глаза.

– Чонгор, – продолжал рассказ Балинт, – кто эта женщина, и чем я могу ей помочь?