Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883

– Значит, Андерс Паксу, и сведения о приметах только рассылаются по участкам?

– Вы верно уловили.

– И мне следует найти лошадь и сани?

– Да.

– Вы же понимаете, что тогда и преступника найдём?

– Понимаю.

– Есть соображения?

– Смутные, – признался надворный советник, – мне надо немного подумать, – и Василий Андреянович поднялся со стула, – я с вашего позволения отъеду для уточнения сведений.

– Я не возражаю, но только после того, как поделитесь со мной умозаключениями, а я своими с вами. Посмотрим насколько они совпадают.

– Хорошо.

С одной стороны лошадь с санями не иголка, но в таком городе, как Санкт—Петербург, в самом деле, такая безделица становилась сродни капле в море, вроде бы есть, но найти невозможно. Василий Андреянович перебирал в голове не имена тех, кто мог совершить кровавое преступление, а кто мог купить у убийц сани с лошадью, таких людей было немного. Фамилии и прозвища строками ползли перед глазами, некоторые надворный советник отметал сразу, некоторые задерживались, чтобы потом вновь к ним воротиться.

Почти полчаса Василий Андреянович ходил по кабинету из угла в угол, порой останавливаясь, а иной раз размахивая руками, складывалось впечатление, что он беседует с невидимым собеседником.

– Мне кажется, – начал с порога надворный советник, – наши убийцы, здесь вы, Иван Дмитрич, правы, их, на самом деле, двое, после преступления они, видимо, могли бы направиться в трактир куда—нибудь на Охту, Ланскую или Озерки. Я более склонен думать, что второе более вероятнее, на окраине столицы содержатели заведений, где можно выпить чарку водки не так строго придерживают законов, да и полицейские чины по ночам там редкие гости.

– Не прикидывали, что Ланская слишком близко от постоялого двора, где останавливался убиенный?

– На то и расчёт, кто ж будет искать лошадь и сани пришлого чухонца в первый день исчезновения? При том, кто мог предположить, что полиция опознает убитого сразу же?

– И то верно.

– Эти злодеи пока успокоены и не спешат избавиться от обузы в виде лошади, а на окраине есть, где поставить в тепло лошадь.

– Значит, вы прикинули, в какое заведение они поехали?

– Конечно, ведь там есть, куда сбыть с рук опасный товар.

– Федьке Весёлому, что ли?

– Точно так, Фёдор Семёнович Пёрышкин, по прозвищу Весёлый, скупщик товара, приобретённого нечестными людьми не совсем законным образом, да, ещё содержатель дома терпимости, предприимчивый господин, деньги из рук не выпускает.

– Полностью согласен, а вы уверены, что у Картавого?

– Уверен, – выпалил Василий Андреянович, – даже более чем.

– Что ж, берите трёх агентов и на Ланскую, надеюсь, не надо вас учить, как поступать с преступниками, – было не понять, говорит Путилин серьёзно или шутит.

– Разберусь, – уклончиво ответствовал надворный советник.

– А если, – услышал надворный советник, выходя из кабинета, обернулся, – преступление совершили залётные?

Иванов ничего не ответил.

Мрачный двухэтажный деревянный дом встретил сыскных агентов тишиной, словно в такой час никто не проснулся и продолжал отдыхать, ведь Весёлый принимал «гостей» чуть ли не до первых петухов, правильно сказал один из римских императоров, что деньги не пахнут, а только делают богаче их обладателя.

Странно, но дверь чёрного входа была открыта и сыскные агенты не преминули воспользоваться сиим обстоятельством.

Ближе к полудню в отделение явился Жуков, самый молодой из сотрудников сыскной полиции и по совместительству помощник Путилина. У Ивана Дмитриевича не поднималась рука перевести Мишу в чиновники для поручений, хотя несколько раз освобождалась должность. Всё казалось, молод, пусть сначала опыта наберётся, а уж потом.

В коридоре начальник сыскного отделения столкнулся с помощником.

– Иван Дмитрич, – обрадовался Миша, – а я к вам.

Путилин только тяжело вздохнул и посмотрел в глаза помощника.

– Иван Дмитрич, а тут с утра узнал от дежурного чиновника об убийстве в Языковом переулке и прочитал ваш циркуляр участкам, – начал Жуков, – вот и подумал, что недавно на Волковке такой же случай произошёл, но тогда возница остался жив и взял ездоков на пересечении Екатерининского канала и Малой Мещанской улицы. Взял с собою Лёву и туда, там ведь находится дом мадам Медведковой, недорогое заведение, именно, для таких, как нападавшие.

– И? – Не выдержал Путилин.

– Стоят сани с красными полозьями, со сломанной одной лыжей, вот лошадь не проверил, времени не было, да и внимание привлекать не хотелось.

– Значит..

– Совершенно верно, Лёва там следит, а я за вами.

– Если преступники пешком уйдут?

– Иван Дмитрич, вы что Лёву не знаете?

Да, Лёва Шахов, когда—то Арон Шляйхер, единственный иудей принятый на службу в сыскную полицию по ходатайству Ивана Дмитриевича, сменил имя, но не данную природой внимательность и мыслящую голову. Если он следил за кем—то, то с полной уверенностью можно сказать, что не отступится ни на шаг, но ведомый, так и не заметит маленького шустрого человечка с чёрными волосами и лёгкой тенью хитрой улыбки.

– Сколько их?

– Один, – Миша понял, что речь идёт об убийцах.

– Один? – Удивился Путилин.

– В заведении один, – успокоил начальника Жуков, – второго там нет.

– Почему не задержал?

– Иван Дмитрич, я ж не ведаю ваших планов, может быть, надо просто проследить, вот мы…

– Хорошо, возьми с собою агентов, кто в отделении и привези мне голубчика.

– Александрова, – сказал Миша, бровь Путилина поднялась к верху, – он назвался Александровым.

– Поезжай.

– Мадам, я…

– Знаю, Мишенька Силантич, кто вы такой, мы знакомы заочно, – содержательнице лома терпимости мадам Медведковой недавно пошёл сорок седьмой год, но лицо без единой морщинки и той отвратительной пудры, что в ее годы напомаживают лицо, скрывая пелену лет, выглядело привлекательно, обворожительная открытая улыбка привлекали взор, но вот настороженный взгляд карих глаз не скрывал некоторой раздражительности. – Я понимаю, вы пришли, – она указала на двух агентов, стоящих у него за спиной, – не ради получения наслаждения?

– Вы правы, мадам, – Жуков жалостливо вздохнул, – нам нужен один из клиентов.

– Понимаю, служба.

– Совершенно верно.

– Мне кажется, что нужен вам владелец тех саней, что стоят во дворе? Очень подозрительная личность, мало того, что заявился ночью, так всё лучшее ему подайвай.

– Вы очень проницательны, мадам.

– Благодарю за комплимент, и зовите меня Марией Ивановной, меня коробят такого рода слова, как мадам.

– Так, где мы можем найти господина Александрова?

– На втором этаже, первая комната справа, но прошу вас, Михаил Силантьич, без стрельбы, ломания мебели и битья стёкол.