Ривка Рабинович - Сквозь три строя

В дополнение к официальному соглашению Рабин и Арафат обменялись письмами, в которых уточняются обязательства сторон. Рабин от имени правительства обязался «признать ООП представителем палестинского народа и вести с ней переговоры в рамках процесса мира». Письмо Арафата содержало обязательство от имени ООП «продолжать процесс мира и урегулировать конфликт между двумя сторонами мирными средствами, отказаться от террора и других действий насилия».

Все это звучало для нас, людей умеренного лагеря, как дивная музыка. Мы так хотели верить в жизнь без террора и войн!

После подписания этого соглашения, которое было по сути дела декларацией о намерениях, начались практические переговоры, результаты которых были обобщены в документе из четырехсот страниц и получили название «Осло-2». Наши представители, включая Рабина и Переса, вели переговоры с Арафатом и его людьми в течение сотен часов. В тот период у нас развилась своего рода «мода на Арафата», похожая на моду поездок в Каир сразу после подписания мирного договора с Египтом. Многих израильтян вдруг обуяло желание встретиться с «раисом», в надежде убедиться, что его устрашающий образ не соответствует реальности. Многочисленные делегации побывали у него, а он играл роль радушного хозяина и всячески старался ублаготворить гостей. Он со своей стороны хотел изменить свой имидж террориста и создать себе репутацию «доброго дядюшки Ясера», в то время как в переговорах очень жестко отстаивал свою линию.

Союз журналистов организовал несколько делегаций для встречи с ним. Я могла участвовать в одной из них, включавшей журналистов русскоязычной прессы, но отказалась. Манеры Арафата как добродушного дядюшки казались мне ужасно фальшивыми. Мир – да, охотно; симпатия – нет. Можно перестать убивать друг друга, но любить необязательно.

Соглашение «Осло-2» привело к созданию палестинской автономии, определило ее полномочия и взаимоотношения с израильскими органами власти и безопасности. По количеству страниц документа можно судить, насколько это было сложно. Народ в целом не знал содержания документа и вынужден был довольствоваться цитатами, которые публиковали осведомленные журналисты. Известны были только даты: переговоры об окончательном урегулировании должны были начаться в мае 1996 года и закончиться в октябре 1999 года подписанием соглашения, которое будет означать конец кровопролитного конфликта между Израилем и палестинцами.

Хозяева газеты, в которой я тогда работала, поехали со мной в Иерусалим; там, в здании кнессета, я должна была встретиться с Йоси Бейлином, самым авторитетным знатоком во всем касающемся соглашений Осло – первого и второго. Главный вопрос, который я хотела задать ему – что будет дальше. Как должны развиваться события после подписания второго соглашения.

Бейлин был восторженным пропагандистом процесса Осло. Израильские и зарубежные журналисты, дипломаты и делегации занимали очередь у его кабинета. Нам пришлось немножко подождать, пока он закончит беседу с членами японской делегации.

Во время ожидания в приемной перед кабинетом я видела Рабина проходящим по коридору в сторону зала пленарных заседаний кнессета. Выражение его лица было мрачным. Мы знали, что он переживает тяжелые дни, что правая оппозиция яростно выступает против процесса урегулирования с палестинцами.

Перед встречей с Бейлином я читала много статей о процессе Осло. Особенно сильное впечатление произвела на меня статья ныне покойного историка и публициста Мирона Бенвеништи. В ней автор с помощью фактов и карт доказывал, что из-за еврейских поселений, построенных в различных точках Западного берега, передача этих территорий под власть палестинцев невозможна. Чтобы осуществить один из главных пунктов соглашения, нужно будет выселить всех поселенцев, что чревато вспышкой гражданской войны в Израиле.

Бейлин был в приподнятом настроении. В его объяснениях все звучало легко и просто. ЦАХАЛ оставит густо населенные палестинцами районы на Западном берегу. В дальнейшем будет несколько этапов передислокации сил, и в ходе каждого этапа Израиль передаст под контроль палестинцев дополнительные территории. Управление автономии создаст полицейские формирования для наблюдения за порядком и внутренней безопасностью; других вооруженных сил на территории автономии не будет. Уже созданы комиссии для координации действий между Израилем и палестинцами в области безопасности и в других областях.

Я спросила, каково его мнение о статье Мирона Бенвеништи. У меня не было сомнения, что он читал ее. Бейлин сказал, что он не разделяет пессимистическую точку зрения автора статьи. Будут вестись переговоры, и стороны будет искать решения для проблемы поселений. Часть их, возможно, будет эвакуирована, часть останется на месте под израильским суверенитетом. Хотя Бейлин заражал своим оптимизмом, мне казалось, что он рисует упрощенную картину. Но так хотелось верить!

Никогда еще народ Израиля не был так расколот, как в те дни. Большим надеждам и энтузиазму одной части народа противостояли отчаяние и боль второй его части. Ведь суть соглашения с ООП заключалась в передаче контролируемых территорий под власть палестинцев, иными словами – в крушении мечты о неделимом Эрец Исраэль. С этим правый лагерь не готов был примириться. Слова ненависти и подстрекательства звучали со всех сторон; настенные надписи, даже на зданиях государственных учреждений, кричали: «Рабин предатель!», «Смерть Рабину!» В воздухе стоял запах крови.

Направляясь в здание кнессета, я видела палаточный городок протеста, созданный активистами партии МАФДАЛ (Национально-религиозной партии) в сквере напротив здания. Там я в первый раз увидела нашумевший фотомонтаж – Рабин в форме эсэсовца. Принято считать, что этот плакат впервые появился во время большой демонстрации правых сил, участники которой несли символический «гроб для Рабина». Это неверно. Я видела эту страшную картину намного раньше.

Несмотря на открытые угрозы убить его, Рабин не разрешал полиции прибегать к каким-либо действиям против подстрекателей. Не только он – и министры его правительства были в опасности. Был случай физического нападения на машину министра Фуада Бен-Элиэзера. Вокруг Рабина не было создано кольцо охраны; он не хотел, чтобы полицейские отгораживали его от народа. ШАБАК мог организовать тайную слежку, но и это не было сделано – видимо, из опасения нарушить волю главы правительства.

Чтобы противопоставить что-то демонстрациям правых, сторонники правительства решили устроить большой митинг в защиту мира в центре Тель-Авива, на площади Царей Израиля.