Ривка Рабинович - Сквозь три строя

По пути домой мы купили что-то из еды и бутылку водки. Для Яши всякое событие служило поводом для хорошей выпивки, но на сей раз и брат, и я хотели выпить: может быть, водка поможет развеять гнетущую тоску.

Когда мы все уже были слегка «под градусом», Иосиф сказал:

– Вскоре и вы будете там. Мое положение сложнее, я ведь работаю в закрытом научном институте…

Он бросил быстрый взгляд на Зою, хотел увидеть, какова будет ее реакция на его слова. Она сидела, словно окаменевшая, и молчала. Всем было понятно: она никогда не согласится уехать в Израиль. Что ей до Израиля, она русская, патриотка своей великой социалистической родины…

Зоя всегда помнила, что она замужем за евреем, но этот факт никак не влиял на их жизнь – разве что тем, что ее муж был лучше большинства русских мужей: не напивался, не дрался и не сквернословил. В их быту не было ничего еврейского – ни праздники, ни традиционные блюда, ни обычаи. И вот теперь вдруг всплыл вопрос об Израиле, и все приобрело новый смысл. Она знала, как сильно Иосиф привязан к матери, и опасалась, что придет день, когда вопрос о выезде в Израиль станет актуальным и для них. Если перед ним будет стоять выбор между нею и матерью, он может предпочесть мать. Зоя и прежде жила в страхе быть оставленной; теперь этот страх превратился в панику.

Я не думала, что когда-нибудь пересеку границу Советского Союза и направлюсь в Израиль. У меня не было особого желания к этому. Мы преодолели столько препятствий, создавая основу для нашего существования в Риге! Столько нитей связывают меня с жизнью здесь, столько надежд! Израиль был для меня абстрактным понятием, в большей мере идеей, чем реальным местом. Слова брата о возможном выезде нашей семьи удивили меня.

Наша повседневная жизнь стала намного труднее. Когда я работала во вторую смену, дети оставались совсем одни. Правда, Аде уже 11 лет, но это не значит, что она может вести домашнее хозяйство и следить за братишкой; к тому же она чувствовала себя неважно.

Раньше, когда я работала в первую смену, мама кормила детей обедом, потому что я возвращалась только в три часа пополудни. Были еще сотни мелких дел, в которых мама помогала мне – что-то сварить, купить продукты. Видимо, я недооценивала ее помощь; только теперь, когда ее не было с нами, я почувствовала, как мне ее недостает.

Было у меня одно занятие, которое требовало свободного времени – я писала. С детства мечтала быть писательницей и верила, что обладаю способностями к этому. Это началось со сказок, которые я рассказывала брату и подруге Жене. В голове у меня всегда вращались фантастические сюжеты.

В Риге, еще до того, как нашла постоянную работу, я начала писать всерьез. Задумала роман на актуальную тему – о борьбе с коррупцией в советском обществе.

Я была далека от полного отрицания социалистической идеологии, но ломала себе голову над вопросом, почему она не приводит страну к процветанию. Причину я видела в коррупции: нечестные и недостойные люди мешают претворению высоких целей в жизнь. Я знала о параллельной экономике, о протекции, о стяжательстве тех, кто имеет возможность запустить руку в государственный карман.

Советская литература, находившаяся под жестким идеологическим контролем партии, не касалась таких тем. Перед нею была поставлена задача – создать образ «настоящего советского человека», лишенного отрицательных качеств. Я знала, что моя книга будет иметь шансы на издание только в том случае, если я подойду к теме с патриотических позиций. Героиней моего романа была женщина, которая обнаружила, что ее муж занимается незаконным бизнесом с целью обеспечить своей семье высокий уровень жизни. Ей удается убедить его, что он совершает преступление, и под ее влиянием он принимает решение признаться во всем органам власти.

Это были годы «оттепели»: допускалось чуть-чуть больше свободы выражения мнений, чем при Сталине. Я думала, что моя книга вызовет сенсацию, так как она касалась отрицательных сторон действительности, лежащих за пределами дозволенного канонами «социалистического реализма».

Как у всякого человека, начинающего писать, у меня было много сомнений относительно качества моего труда и шансов на его опубликование. Когда было написано около трети задуманного текста, я с трепетом душевным вошла в здание союза писателей Латвии и обратилась к секретарю русской секции союза Соломонову. Он принял меня очень любезно и обещал лично прочитать принесенный мною текст, вместо того чтобы отдать его одному из референтов союза. Когда я вернулась к нему через две недели, он сказал, что у меня, несомненно, есть талант, и что замысел романа интересен. По его словам, я обязательно должна продолжать и довести работу до конца. Он предложил мне вступить в кружок молодых писателей, который собирается два раза в месяц. Я записалась в кружок и очень любила эти встречи, позволившие мне познакомиться с интересными людьми. Мы слушали и обсуждали новые произведения членов кружка и говорили об актуальных событиях в мире литературы.

Всем этим я могла заниматься, пока мама помогала мне в домашних работах и в присмотре за детьми. Теперь, после отъезда родителей, я опасалась, что мне придется оставить свои литературные занятия: у меня просто не будет времени на это.

Но «просто так» прекратить я тоже не могла. За неделю до отъезда родителей я посетила, вместе с Соломоновым, Латвийское государственное издательство, и там, по его рекомендации, был заключен договор со мной об издании моей книги. Мне выплатили аванс в размере 60% ожидаемого гонорара. В Советском Союзе писателям хорошо платили, давали всяческие льготы. Трудно было только издать первую книгу, а дальше все шло проторенным путем: прием в союз писателей и в культурную элиту общества.

Я очень боялась, что не смогу выполнить обязательство, взятое на себя в рамках договора. Старалась писать каждую свободную минуту. Понятно, что это мешало мне уделять достаточно времени детям. Я надеялась, что смогу вознаградить их за недостаток внимания, когда книга выйдет в свет.

Аванс за будущую книгу выражался в крупной сумме. Я решила использовать эти деньги на осуществление давней мечты – подключение квартиры к сетям водопровода и канализации.

Это оказалось непростым делом. Невозможно подключить одну квартиру; если уж подключают, то весь дом. Все жильцы дома должны дать согласие и внести свою долю в общую сумму стоимости работы.

В доме было шесть квартир. Две из них принадлежали довольно состоятельной женщине, латышке. В трех других квартирах жили бедные семьи, отказавшиеся участвовать в проекте. Мы вместе с состоятельной соседкой решили взять все расходы на себя. Те, которым нечем платить, получат улучшение жилищных условий бесплатно.