Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Книги 1-7

Из Ипсвича пришло письмо с загадочной и волнующей строчкой, добавленной почти как постскриптум: «Сейчас мне хотелось бы быть дома, чтобы обдумать вопросы одежды, прислуги, кареты, лошадей и тому подобное для поездки».

Абигейл сидела, держа письмо Джона в руке, стук ее сердца был слышен в ушах. Какое путешествие? Куда он может поехать, чтобы потребовались одежда, прислуга, карета?

Должно быть, в Филадельфию! На Конгресс!

Абигейл сидела на софе, наклонившись вперед. Первое, что она испытала, — чувство гордости: Джон Адамс заработал право представлять Массачусетс. Затем появился страх: поскольку генерал Гейдж распустил массачусетскую ассамблею, не сочтут ли ее представителей мятежниками? Если так, то Джон Адамс окажется в критическом положении: суды присяжных для подобных дел отменены, все судьи-американцы отстранены. Его могут послать в Галифакс для осуждения Британским адмиралтейским судом или в Англию на кораблях «Кансо» или «Лайвли», стоящих под парусами, прежде чем она узнает, что он схвачен.

Страх отступил, как ранее гордость. Она принялась думать о более практических последствиях. На поездку в Филадельфию потребуется, по меньшей мере, две недели. А как долго будет заседать Конгресс? Еще две недели, два месяца, кто сможет сказать? Она боялась долгой разлуки. Но понимала, что переборет свои опасения до возвращения Джона домой.

Прогуливаясь поочередно с детьми в коляске, она чувствовала подъем энергии. Новости ободряли.

Не участвовавшая в Конгрессе по поводу гербового сбора Виргиния на этот раз решила выступить еще до того, как получила призыв Бостона. Как только палата Бургесс — местное самоуправление — узнала о законопроекте по бостонскому порту, Томас Джефферсон предложил, а палата приняла решительную резолюцию, объявлявшую первое июня «днем поста, унижения и молитвы», испрашивавшую вмешательства Провидения, дабы предотвратить большое несчастье, «наделить нас одним сердцем и одним рассудком, чтобы твердо противостоять всеми справедливыми и надлежащими средствами любому ущемлению американских прав». Когда губернатор Виргинии, назначенный короной, распустил Палату Бургесс, ее члены собрались через несколько дней, назвали себя Ассамблеей и осудили закон о Бостонском порте как «самую опасную попытку уничтожить конституционную свободу и права всей Северной Америки», заявили, что нападение на одну колонию есть нападение на всех.

Из газет, поступивших из Провиденса и Нью-Йорка, Абигейл узнала, что и они призывают к совместным действиям при чрезвычайных обстоятельствах. Во всех статьях прослеживалась одна общая мысль: постановление о бостонском порте, как и другие постановления, должно быть отменено.

После объезда выездных сессий суда Джон вернулся домой, имея в кармане не больше фунтов стерлингов и шиллингов, чем в момент отъезда.

Массачусетская ассамблея проголосовала в пользу того, что каждый из ее пяти представителей — Томас Кашинг, Джеймс Боудойн, Сэмюел и Джон Адамсы, Роберт Трит Пейн — получили по сто фунтов стерлингов для оплаты расходов по найму лошадей, экипажа и прислуги в Филадельфии, а также ночлега и питания. Жалованья никому не полагалось.

— Кто оплатит сшитую вами одежду для Филадельфии? — спросила Абигейл.

— Мы сами, — покраснел Джон. — Массачусетс не может выглядеть хуже, чем элегантно одетые Нью-Йорк и Виргиния.

— Думаю, что не должен! К счастью, весной выпали хорошие дожди. Урожай зерна и кормовых трав должен быть хорошим. Я продам его в Бостоне.

В суматохе отъезда он был равнодушен к домашнему хозяйству, заботясь о политической экономике… и о своих ограничениях. Мэрси Уоррен писала, что горда за Абигейл в связи с назначением Джона. Ее муж Джеймс как член Ассамблеи настаивал на этом назначении. Уоррен писал из Плимута, оценивая предстоящий Конгресс как собрание «великого достоинства и значения, как никакой другой, будь то древний или современный, какой когда-либо собирался… Я уверен, что большая часть участников явятся мастерами, поднаторевшими в политике… провидцами, проникнутыми подлинным духом предвидения, и государственными деятелями, мудрыми и справедливыми».

Открытие Конгресса намечалось на сентябрь 1774 года. Тем временем Бостон переживал трудности, вызванные нарушением нормального снабжения города. Джон был назначен в комитет по сбору помощи бостонцам. Когда овощи и фрукты созрели, Абигейл нагрузила ими целый фургон, добавив яиц и сыра. Британцы все еще разрешали проезд по перешейку Нэк. Джон и один из его работников доставили фургон в город и передали продовольствие комитету. Они посетили также Ричарда Кранка и Сэмюела Адамса, снабдив их семьи продовольствием.

Чета Адамс переживала и другие душевные неприятности. В начале июля Джон писал Абигейл о своих впечатлениях во время выездной сессии суда. В Фолмауте толпа ворвалась в дом консерватора, выкрала его документы, терроризировала жену, детей и прислугу. В других городах сторонники короны были обмазаны дегтем и вываляны в перьях. Те же, кто были несогласны с патриотами или утверждали, будто Бостон заслужил решение о закрытии порта, организовав хулиганскую вылазку с чаем, пострадали в свою очередь, их дома были разграблены возмущенной толпой.

Вернувшись домой, Джон кричал:

— Я полон возмущения и отвращения к такой вопиющей несправедливости! Мы не освободимся от плохих законов, терроризируя жен и детей. В Фолмауте Джонатан Сиуолл порицал меня латинской фразой «действовать чужими руками — значит обрекать себя». Он имел в виду, что я в той же мере виновен, как любой другой, на деле участвовавший в нападении. Больше всего он обозлен тем, что я согласился стать членом Конгресса. Он утверждал, что, участвуя в заседаниях в Филадельфии, я стану ренегатом, встав на путь, откуда нет обратной дороги.

Джон встал, принялся шагать по комнате.

— Я вступил на эту тропу давно, возможно, тогда, когда услышал зажигательную речь Джеймса Отиса в шестьдесят первом году против предписаний, но, несомненно, еще до шестьдесят пятого года и закона о гербовом сборе — ведь тогда я провел бессонную ночь.

— В тревоге?

— В изумлении. Относительно идеи, осенившей меня. Написать историю противоборства между Британией и Америкой, начиная, скажем, с вступления на трон Георга Третьего, или, быть может, назначения в Массачусетс губернатора Бернарда.

Абигейл улыбнулась про себя.

— Беспокоишься? — поддразнил Джон.

— Удивляюсь. Ты скорее творишь историю, чем пишешь ее.

Момент отъезда на Конгресс приближался. Они прошли через свои зеленеющие поля, поднялись на Пенн-Хилл. На западе пылал закат, прямо перед собой они видели парусные лодки и зеленые острова в заливе.