Конн Иггульден - Чингисхан. Пенталогия (ЛП)

Хубилай кивнул и снова улыбнулся

– Это верно. Я человек необычный.

Чаби чувствовала, что мысли ее мужа о другом. Хубилай оглядывал лагерь, подмечая каждую мелочь.

– За нас не беспокойся, – проговорила она.

Царевич медленно повернулся к жене: хотелось и ее выслушать, и разобраться с проблемой. Ни то, ни другое не получалось.

– Что?

– Мы не беззащитны, Хубилай. Сколько нас здесь, в лагере? Три тысячи? Это целый город, и каждый вооружен. – Чаби вытащила из-за пояса длинный нож. – Включая меня. Раненые – это еще несколько туменов. Большинство раненых вполне способны стрелять из лука.

Хубилай старательно прислушался к словам жены. Она явно хотела его успокоить. Рассказать бы ей, как он боится атаки на лагерь… Нет, нельзя ее пугать, зачем? От него зависят тысячи жизней, и никакими обещаниями это бремя не облегчить. В итоге он просто кивнул, и у Чаби отлегло от сердца.

– В горшке осталась баранина с зеленым луком. Мясо я тебе нарежу и дам с собой лепешки – будет чем перекусить.

– Еще чеснок, – попросил Хубилай.

– Принесу, пока ты разговариваешь с сыном. Он три дня ждал, чтобы на тебя прыгнуть. Завидит всадника – и скорее на крышу, место занять.

– Чинким, иди сюда! – со вздохом позвал царевич.

Мальчишка встал перед отцом. Он все еще дулся. Хубилай показал на юрту.

– Залезай, только времени у меня немного.

Чинким просиял, и Чаби захихикала. Мальчишка влез на крышу и снова завис над самой дверью.

– Вроде бы где-то я видел своего сына, – громко произнес Хубилай, не глядя в его сторону. – Наверное, он в юрте…

Он нагнулся, словно хотел войти. Чинким спрыгнул, едва не повалив отца навзничь, и Хубилай взревел якобы от удивления. Через мгновение он опустил сына на землю.

– Пока хватит. Помоги маме и слугам. Мы перемещаем лагерь.

– Можно мне с тобой? – спросил Чинким.

– Не сейчас. Когда вырастешь, обещаю взять.

– Я уже вырос.

– Да, вижу. Но нужно еще подрасти.

Сынишка начал жаловаться тонким голоском, а Чаби тем временем вынесла из юрты два свертка с едой. С тех пор как приехал ханский брат, по всему лагерю сотни юрт разобрали и погрузили на телеги.

– Ты одолеешь их всех, Хубилай, нисколько в этом не сомневаюсь. Ты покажешь Мункэ, что он не напрасно отправил тебя против сунцев. – Она потянулась и чмокнула мужа в щеку.

*

В напряженной тишине царевич смотрел, как перед ним строятся тумены. Сунцы разыщут их, где ни располагайся. Хубилай выбрал зеленую равнину под невысоким холмом и смотрел, как полчища воинов в блестящих доспехах подползают к его войску. Каждый воин знает, что ханский брат с ними, эдакая рука с мечом, которая их защитит. Под его присмотром они и сражаться будут доблестно.

Ярко светило солнце, но Хубилай хмурился. Тактику врага он даже представить себе не мог. Дозорные заметили еще одно войско, которое двигалось к монгольскому лагерю, но с первым не сливалось. Войска перемещались отдельно, точно служили разным владыкам. За это Хубилай благодарил небесного отца, хоть и проклинал несметные полчища, высланные против него.

Он кивнул пареньку, который, оседлав верблюда, расположился неподалеку. Тот поднес к губам длинный медный рог – прозвучал протяжный сигнал. Ему ответили Баяр и Урянхатай; каждый вел на врага по четыре тумена. В резерве оставили двадцать тысяч всадников, терпеливо и внимательно смотрящих вдаль. Хубилай достал из кармана камешек и большим пальцем обвел его изгибы. Яо Шу уверял, что это успокаивает.

Военачальники, с разных флангов двигаясь к сунскому войску, наконец застыли на идеальном расстоянии, чуть дальше полета стрелы. У Хубилая словно перед глазами потемнело: в воздухе между войсками повисли тучи стрел.

За стрелами последовали пушечные залпы, их выпускали каждые шесть-восемь мгновений. Сунские воины сомкнули ряды, сбавили шаг, но двинулись дальше, бросив погибших и раненых. Отвечать на залпы они не могли, и Хубилай, сжав кулаки, наблюдал, как сунцы прорываются сквозь шквал стрел. Урянхатай отступил под их натиском, но стрелы все летели, и сунская атака захлебнулась. Тумены орлока вернулись на линию огня.

Хубилай ждал, чувствуя, как бешено колотится его сердце. В сунцев выпустили еще залп стрел. Едва упала последняя из них, всадники помчались галопом. Сунцы опустили копья и уперли их тупыми концами в землю. Баяр действовал синхронно с Урянхатаем, тумены сходились, как мощные челюсти. Хубилай покачал головой, представив, куда несутся кони, но ни один всадник не замедлился. Они были недалеко от Хубилая, и тот видел алые всполохи – пики пронзали коней и всадников.

– Отправьте резерв, – четко и ясно приказал царевич.

Барабанщик, разинув рот, следил за битвой; прежде чем он поднял рог, Хубилаю пришлось отдать приказ снова. Навстречу врагу рванулись еще два тумена. Копья – хорошее оружие против пик, которыми щетинился сунский авангард, но Хубилай с трудом сдерживал нетерпение. В тот момент своим воинам он не завидовал.

С вершины невысокого холма царевич видел, что сунские полки блокированы, что их продвижению мешает новая атака туменов. Вражеский арьергард с холма не просматривался, но Хубилай надеялся, что сунцы дрогнули.

Тут он услышал конский топот и изумленно обернулся. Из леса у подножия холма вылетела большая группа всадников. Кони неслись вверх по холму, помахивая головами в такт движению.

Стражники не дремали. Хубилай не успел отдать приказ, а его охрана в полном составе бросилась вниз по холму наперерез всадникам, на ходу готовя луки. Царевич огляделся: не грозит ли опасность с другой стороны. Шагах в восьмистах от него кипела битва, а неожиданно он остался наедине с юным барабанщиком, побледневшим, как чистый войлок. Хубилай обнажил меч, злясь на себя за то, что не обследовал лесок. С какой уверенностью он выбирал утром место стоянки! Сунский военачальник разгадал его замысел и спрятал в лесу людей в ожидании удобного момента. Хубилай покраснел от досады за свой тактический промах.

Полетели стрелы, но почти все попали в сунские щиты. Однако три коня упали и теперь судорожно дергали копытами и ржали от боли.

Стражники снова выстрелили, выбив из седла еще несколько сунцев, и едва успели побросать луки и обнажить мечи, как началась рукопашная. Столкновение получилось таким стремительным, что многие кони и люди его не пережили. От их криков Хубилая снова прошиб пот. Битва продолжалась, а царевич не знал, каким сигналом призвать на помощь.

Шагах в ста от Хубилая исступленно бились стражники, пытаясь остановить врага. Царевич нервно сглотнул. Руки и ноги у него стали неподъемными. Это страх. На такое задание сунский командир наверняка отправил лучших из лучших. Выжить те воины не надеются, зато полны решимости добраться до Хубилая.