Ярослав Питерский - Перспектива смерти

Но Костенко договорить не успел. Неожиданно с боковой дороги на трассу выехал огромный трех мостовый «КРАЗ» лесовоз. Махина практически перекрыла дорогу. Автомобиль, в котором ехали похитители, на огромной скорости остановить резко было невозможно. Ольга, резко крутанула руль, вправо и машину понесло. Еще секунда и она бы врезалась в лесовоз. Но в последнее мгновение легковушка зацепила снежный бортик на обочине и развернулась. Центробежной силой ее вынесло в кювет. Несколько раз, перевернувшись, легла на крышу в огромный сугроб. Поляков сильно ударился головой о боковую стойку и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, увидел, что над ним склонилась Ольга. Из-под ее длинных волос струилась струйка крови. Она как ручеек сбегала по лбу на щеку и капала на Виктора. Краповая змейка была больше похожа на краску.

Виктор с удивление смотрел на Ольгу. Женщина улыбалась. Но в ее улыбке, было, что-то зловещее. Поляков попытался приподнять голову, но не смог. В горло уперлось лезвие опасной бритвы. Сталь немного обожгла кожу.

– Ну, вот и все Витенька. Вот и все.

– Оля?! Как ты могла?! Я ведь тебя любил… – прошептал Виктор.

– Ну, видно не судьба. Но, в отличие от тебя, я тоже тебя люблю и говорю это, в настоящем. И знаешь, никто из нас, жить без друг – друга не сможет, вот такая, печальная истори…рррииияяяя.

Последние звуки Ольга прохрипела. Хлопок раздался как-то глухо. В левую грудь Сечиной словно попал шарик от пейнтбола. Он разорвался ало-красной кляксой. Женщина повалилась на Полякова. Ольга, прижалась к нему своим телом, Виктор почувствовал, как жизнь покидает его. Это страшное ощущение продолжалось несколько секунд. Поляков попытался отстранить Ольгу скованными наручниками руками – но не смог, он второй раз потерял сознание.

Пламя, лизало поленья. Треск веток и запах дыма завораживал. Хотелось спать. Полудрема, ласкала тело и обволакивало сознание. Было тихо. Так тихо, что было слышно, как на улице пес хрустит лапами по снегу, возле своей будки. Вдруг тишину нарушил громкий возглас:

– Ну, ну! Вы смотрю, совсем сейчас заснете, – полковник Толстиков появился в комнате с охапкой поленьев. Он бросил их в кучу возле камина.

Поляков и Лесина вздрогнули. Они сидели на большом мягком диване. Вера, положила, голову, на плечо Виктора. Женщина, улыбаясь, приподнялась и потянулась. Поляков встряхнул головой.

– Ну, вы, что, сюда спать приехали? – с укоризной в голосе сказал Толстиков. – Учтите! Я не просто так этот охотничий домик на нашу компанию выбил. Сейчас будет банька потом еще всего многого. А пока давай Витя, наливай! Давай к столу! – Толстиков гостеприимно указал руками на роскошно сервированный стол.

– Петр Кузьмич! Вы, на эти яства столько денег ухлопали? Зачем? Можно было попроще! – улыбнулась, Вера, намазывая бутерброды, красной икрой.

– Ну, ну! Верочка! Никогда не нужно жалеть денег на поощрение! Мне сам генерал дал команду – что бы мы все отметили, как полагается! Чтоб все классно было!

– Интересно – какой генерал – наш из ГУВД края, или какой ни будь – московский, с Лубянки? – ехидно спросил Виктор и сощурил глаза.

– А вот это уже не твое дело! Меньше знаешь, крепче спишь Витенька! Помни такую заповедь разведчика! – парировал его укол Толстиков.

Он разлил по рюмкам водку и выдохнув добавил:

– Ну, за удачу! – выпил одним залпом и закусил огурчиком.

– Да уж. Спал я много. Не хрена не знал, а толку? Кстати – как вы это предугадали, что они изменят в последнее мгновение условия передачи. Как? Я, честно говоря – это исключил.

– А вот потому ты и опер. А я контрразведчик. У меня все ходы просчитаны. Все! А когда шахматист из нашего бывшего общества играет – тут уж сам Господь говорит – угадать его намерения! Вот поэтому я «КРАЗ» на обочине заранее и поставил. И если хочешь в пяти километрах, но в другом направлении стоял еще один «КРАЗ» – так на всякий случай! Вдруг бы они туда ломанулись! Но скажу тебе честно – я подобную операцию в Ростовской области проводил. Давно еще в начале восьмидесятых. Тогда шпиона одного гоняли по Кавказу. Тоже хотел ускользнуть. Но вот и перекрыли дороги. «КРАЗами». И глядишь – схема до сих пор работает.

– Да уж, – Виктор тоже выпил водки.

Лесина ухмыльнулась и рассмеялась. Она медленно отпила из своей рюмки. Затем поставила ее на край стола и закусив бутербродом, сказала с укоризной:

– Ну, что вы мужики за люди? На работе о бабах, на отдыхе о работе? Хватит! Давай те, о чем ни будь другом.

– Да, Вера права, – согласился полковник.

– Да конечно. И все же – последний вопрос, – Виктор стал серьезным. – Я все не как не могу понять, почему Ольга стала такой? Когда? Я ведь не чувствовал это. Хотя знал ее давно.

Полковник вздохнул:

– Послушай Витя. Сейчас уже ничего не изменишь. Скажу одно – твоя Оля была еще тот фрукт. Мы ее давно искали. Она очень хорошо была замаскирована. Как я понимаю еще до замужества с Сечиным. И главное – Костенко никто иной, как ее дядя. Родной. По отцу. Он ее и воспитал, он ее в эту организацию и подтянул. Вот так-то.

Виктор вздрогнул. Сжав рюмку, он вновь выпил. Лесина следила за ним внимательно – она ловила каждое его движение. Поляков закусил и закурив сигарету – откинулся на диване:

– И все же. Петр Кузьмич! А нельзя ее было живой оставить. Не убивать при захвате. Я так много у нее спросить хотел…

Толстиков тяжело вздохнул. Посмотрев на Полякова, грустно улыбнулся:

– Нельзя Витя. Нельзя. Сейчас бы ты тут не сидел. Она бы тебе точно горло перерезала – еще секунда. Так, что снайперу тебе наверняка нужно за рождение ставить. За второе. А на твои вопросы – Костенко ответит. Благо у него, только перелом руки и сотрясение мозга.

– Да уж, – грустно согласился Виктор и поправил бинт на горле.

Вера погладила его по плечу. Поляков поймал ее руку и сжал. Лесина улыбнулась. Толстиков отвел глаза и встав из-за стола, громко сказал:

– Ну, я пойду. Баньку там посмотрю. Через пятнадцать минут вы приходить можете. Кстати, как мыться-то будем?

Лесина, смущаясь, опустила глаза. Виктор нашелся и ответил, шутя:

– А вы Петр Кузьмич уж попарьтесь один! Разогрейте свои косточки. А я с Верой пойду. Она меня обещала там, какому-то массажу научить! Ха! Ха!

– Ах! Вы дети еще! Ну ладно! – полковник махнул рукой и вышел, хлопнув дверью.

Пар от мороза расстелился по полу.

Виктор, посмотрел на окно и, вздохнув, обнял Веру за плечо. Та провела рукой по его щеке и спросила:

– Ты все о ней думаешь? Не можешь забыть?

– Нет.

– А о чем тогда ты думаешь?

– Я думаю, что мы вместе теперь работать не должны. Плохо это!

– Не поняла? – насторожилась женщина.

– А что тут не понятного, когда муж и жена ведут дело, никакого результата не будет!