Валентин Пикуль - Нечистая сила

– Вы печатайте и дальше, – сказал ей Альтшуллер, – а я немножко пройдусь. Весна, знаете, она всегда волнует меня…

Он вышел и больше не вернулся. Альтшуллер был обнаружен в… Вене, а на самом видном месте его питерской конторы остался висеть портрет Сухомлинова с дарственной надписью «Лучшему другу, с которым никогда не приходится скучать!».

Военный министр даже обиделся на своего друга:

– Как же так? Уехал и забыл попрощаться… Червинская оказалась в этом случае умнее его:

– Похоже, что скоро начнется война… В эти дни Степану Белецкому доложили, что его желает видеть доцент Московского университета Михаил Хохловкин.

– Не знаю такого. Но пусть войдет, если пришел. Перед ним предстал молодой смущенный человек.

– Я прямо из Вены, – сообщил он.

– Из Вены? А что вы там делали?

– Проходил научную стажировку в тамошнем университете, надеюсь в будущем занять кафедру в Москве по классу германской истории средневековья.

Я ученик венского профессора Ганса Иберсбергера, который, в свою очередь, учился в Москве.

– Так, слушаю вас. Дальше.

– На днях я пришел, как обычно, к профессору Иберсбергеру, а он сказал мне: «Миша, занятия кончились. Вы, как военнообязанный, возвращаетесь домой в Россию, ибо скоро начнется большая война и вы должны явиться в полк…» Я думаю, – закончил доцент, – этот факт должен быть известен правительству!

Белецкий отпустил от себя наивного ученого и, сняв трубку телефона, долго думал – кому бы брякнуть? Решил, что генерал Поливанов лучше других отреагирует на это известие. Он ему рассказал о визите Хохловкина и получил ответ:

– Плохо, если война. Плохо! Мы к ней не готовы…

Борька Ржевский, нижегородский голодранец, уже сидел однажды в тюрьме за «незаконное ношение формы». Вторично он был задержан полицией на перроне Николаевского вокзала, когда выперся из вагона в мундире офицера болгарской армии.

– Позвольте, позвольте, – возмутился он.

– Нет, это вы позвольте, – резонно отвечали ему.

– Но я не позволю хватать себя, офицера…

– Позвольте ваши документы!

Документы в порядке. Ржевский самым честным образом отгрохал все Балканские войны, получил от царя Фердинанда чин и право носить форму имел.

В этой форме, с немыслимым орденом на груди (величиною с десертную тарелку) он без особого трения протерся в кабинет к военному министру Сухомлинову.

– Корреспондент «Нового времени», честь имею!

– Честь – это в наши дни то, на чем мы держимся.

– Так точно, – отвечала шмольголь перекатная… Выяснилось, что министру он нужен. Именно он!

– В пору великого напряжения умов и накала страстей оголтелого германского милитаризма мы не отступим ни на шаг! – продекламировал, Сухомлинов. – Мы должны дать достойный ответ берлинским поджигателям войны… в печати!

– Это мне по зубам, – сказал Борька.

– Тогда берите перо. Пишите…

Кто был автор статьи – никто не знает. Наверное, я так думаю, министр подкидывал идеи, как полешки в плохо горящую печку, а журналист брызгал на них керосином, чтобы ярче горели. Они заранее расписались в победе: «В будущих боях русской артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов… военно-автомобильная часть поставлена в России весьма высоко. Кто же не знает о великолепных результатах аппаратов Сикорского, этих воздушных дредноутах русской армии!» Два пижона, молодой и старый, заверяли русское общество, что арсеналы полны, солдат всем обеспечен для боя, пусть только сунутся – мы их шапками закидаем… Щеголяя красными штанами, министр диктовал:

– Мы с гордостью можем сказать, что для России прошли времена угроз извне. России не страшны никакие окрики. Записали? Особо выделите фразу:

Россия готова!.. Идея обороны отлажена, русская армия будет активной.

Всегда воевавшая только на чужой территории, она совершенно забудет понятие об обороне… Наша армия является сейчас лучшей и передовой армией в мире!

Статье придумали заглавие: «РОССИЯ ХОЧЕТ МИРА, НО ГОТОВА К ВОЙНЕ», и ее тут же опубликовали в газете «Биржевые ведомости», вызвав немалую сумятицу мнений в самой России и большой переполох среди недругов. По сути дела, Сухомлинов и Ржевский дали пикантный материал в руки германских шовинистов, и те ускорили гонку событий, доказывая в рейхстаге, что, если войне быть, так лучше ей быть сейчас, нежели позже… Ржевский выходил на большую дорогу журналистики! В Суворинском клубе, где сгущалась слякоть газетной богемы, некто Гейне приучил его к славе и кокаину, а потом… потом Борьку вызвал к себе Белецкий.

– Когда вас заахентурили?.. Что ж, польщен иметь ахента из классиков.

Приятель ваш Гейне… что о нем скажете?

– Инженер из евреев. Кажется, врет, что потомок Гейне… того самого.

Ну, пишет стихи. Ужасно бездарные!

– А зачем набаламутили, что «мы готовы»?

– При чем здесь я? Сухомлинов – голова…

– Ну ладно. Оставим классику. Кокаин есть? Вместо «кокаин» Белецкий говорил «хохаин».

Петр Дурново, бывший министр внутренних дел, подавлявший революцию 1905 года, повидался с царем…

– Государь, – сказал он ему (Приношу извинения перед читателем за то, что известную в истории «Записку» П. Н. Дурново я перевел в прямую речь, дабы мне было удобнее выделить в ней самое существенное.), – в перспективе у нас война с Германией, и это очень страшно для нас. Наш нетрадиционный союз с Францией и Англией противоестествен.

– Вилли уже не раз говорил мне.

– Кайзер прав! – подхватил Дурново. – Россия и Германия представляют в цивилизованном мире ярко консервативное начало, противоположное республиканскому. Наша война с немцами вызовет ослабление мирового консервативного режима.

– Понимаю и это, – тихо отвечал царь, – как понимает и Вилли, но обстоятельства сильнее нас. Нами движет рок! Далее Дурново произнес пророческие слова:

– Сейчас уже безразлично, кто победит – Россия Германию или Германия Россию. Независимо от этого в побежденной стране неизбежно возникнет революция, но при этом социальная революция из побежденной страны обязательно перекинется в страну победившую, и потому-то, государь, не будет ни победителей, ни побежденных, как не будет и нас с вами. Но, – выделил Дурново, – любая революция в России выльется в социалистические формы!

Николаи II пожал плечами. Дурново продолжал:

– Я много лет посвятил изучению социальной доктрины и говорю на основании антигосударственных учений. Германский кайзер отлично знаком с идеями социализма, и потому он столь часто напоминал вам, что военное единоборство монархических держав, каковы наши, вызовет неизбежный крах обеих монархий… Так думаю не я один! Поговорите хотя бы со Штюрмером.