Владимир Архипенко - Ищите связь...

Думанов снова смежил ресницы. Вдруг он отчетливо вспомнил все, что с ним произошло, и глухо застонал. Застонал не от боли, а от того страшного, что навалилось на него прошедшим утром в канцелярии начальника тюрьмы.

Больше он не заснул в эту бесконечную ночь, вновь и вновь вспоминая подробности двухнедельного заключения в Петропавловской крепости.

Лишь на седьмой день заключения отвели его на вторичный допрос к следователю, чернявому низкорослому мужчине. Тот сначала уговаривал сознаться во всем, потом стал угрожать, рассказывал о наказаниях, одно страшнее другого. Думанов держался спокойно, объяснял, что ничего не знает. Через день следователь вызвал его снова, спросил, хорошо ли он успел продумать свое положение, и неожиданно предложил Тимофею стать агентом охранного отделения, обещая за это немедленное освобождение, а впоследствии неплохое вознаграждение. Получив ответ, что «сознательный рабочий никогда не пойдет на службу в охранку», следователь обнажил в улыбке желтые прокуренные зубы, сказал, что это далеко не так, есть рабочие, понявшие свою вину перед законным государственным строем, и теперь служат агентами. Думанов сказал тогда, что больше разговаривать на эту тему он никогда не станет. Следователь пожал плечами и приказал надзирателю отвести арестованного обратно в камеру.

Прошло еще двое суток, прежде чем его опять вызвали к следователю, но на этот раз в другое помещение. Следователь предложил ему подойти к окну. Думанов увидел небольшой дворик, по которому прохаживался человек в тюремной одежде. За его прогулкой следил надзиратель. Потом арестанта увели и вскоре вывели во дворик другого, через несколько минут его сменил еще один, потом еще… Тимофей недоумевал, зачем ему показывают эти прогулки. Но вот во дворик вышел очередной арестант, медленно пошел по кругу. Когда он повернулся лицом к окну, Думанов узнал в нем матроса с крейсера «Рюрик». Следователь, от которого явно не укрылось невольное движение Думанова к стеклу, спросил, уж не знакомого ли он увидел? Тимофей ответил, что никогда не видел этого человека. Но следователь недоверчиво усмехнулся.

— Ну-с, — сказал чиновник, — дело подошло у нас к концу. Как видите, я ни капельки не лгал вам, когда говорил, что нам все досконально известно. И сегодня я не хочу отнимать ни своего, ни вашего времени, только выясню один вопрос. У вас было для раздумья несколько дней. После сделанного вам мною как следователем предложения перейти к нам на службу к какому же выводу вы пришли?

— Как тогда, так и сейчас я на эту тему категорически отказываюсь говорить!

— Ах-ах, какие мы гордые! Но вы, любезнейший, как я вижу, совсем не понимаете своего положения. Ведь все эти имена, адреса вы нам сообщили…

— Это ваша выдумка! Ничего я вам не сообщал!

— Да, голубчик, верно. Но об этом знаем только мы с вами. А вашим сотоварищам, а точнее сообщникам по преступному деянию, мы докажем совсем иное. Мы уж точно их убедим, что все сведения взяты от вас.

— Но вам никто не поверит! — начал волноваться Думанов. — Никогда не поверят!

— Вы так думаете?.. Но давайте рассуждать логично. Напомню вам ситуацию. Ревком, как вы его называете, посылает вас в Петербург. На следующий день вас арестовывают. День, кстати, точно зафиксирован в бумагах. После этого ареста всех товарищей вдруг забирают. Улавливаете связь? Но этого мало — нам становится известной и дата намечаемого восстания. И опять же, заметьте, после вашего ареста! Затем вас, единственного из всех арестованных, выпускают на свободу. Улавливаете?

— Как на свободу? Я ведь… — забормотал ошеломленный Думанов.

— А вот так — приказ уже подписан. Через час вы будете на свободе. Можете ехать куда угодно. Но только ехать-то вам, выходит, некуда! Кто же вас примет с такой репутацией? Вы же, голубчик, в глазах своих сотоварищей, как это у вас говорят? — провокатор! И никого никогда не сумеете в обратном убедить. Иное дело, если вы согласитесь на наше предложение. Тут уж мы все сделаем так, что и комар носа не подточит. В общем, даю вам еще день на размышление. Подумайте на свободе, и коли гласу рассудка сможете внять, то вот вам номер телефончика, а то и без звонка запросто можете зайти на Гороховую… Но ждем только один день!

Вот при каких обстоятельствах очутился на свободе Тимофей Думанов. Теперь он лежал в душной комнатенке стариков Крауховых и мучительно искал выход из положения. Он был честным человеком, никогда не кривил душой перед товарищами, готов был жизнь отдать ради них. Знал нужду и голод, бился на баррикадах в девятьсот пятом, не кланялся пулям. В тюрьме его избивали по три часа подряд, пытаясь выбить из него явки, били лежачего подкованными сапогами, сломали три ребра. Все он выдержал, не сказал ни слова. Товарищи верили ему во всем.

Что же будет теперь?

То, что рассказал ему чиновник, было жутко. Оказаться предателем в глазах товарищей и быть бессильным доказать им свою невиновность — могло ли быть что-либо страшнее? Но главное: потеряна связь… Надо ее искать. И немедленно!

Наутро он поднялся, оделся, умылся, позавтракал с Крауховыми. Потом достал карандаш и бумагу, написал несколько слов и велел разыскать редакцию «Правды» и во что бы то ни стало передать записку лично Полетаеву, из рук в руки. Хотя старики удерживали, предлагали отдохнуть еще, он ушел.

Вечером Мардарьеву позвонил начальник Петербургского охранного отделения фон Коттен, официально сказал, что «психологический опыт», проводимый Александром Ипполитовичем с соучастником гельсингфорсского преступного сообщества, окончился неудачно. Означенный мещанин Тимофей Думанов сегодня утром возле Обводного канала, обнаружив следившего за ним филера, вступил с ним в схватку, оступился и упал в канал, откуда был вытащен в бессознательном состоянии. Доставленный в больницу, не приходя в сознание, умер.

— Вот черт! — воскликнул Мардарьев. — Ей-богу, жалко! А я все же надеялся, что он к нам придет. Что поделать, Михаил Фридрихович, что поделать. На этот раз не удалось. Сами знаете, у социал-демократов иногда логику поведения трудно предвидеть. Я вас прошу предупредить Цензурный комитет. Этот случай в газетную хронику дать, но в следующей редакции: мещанин Тимофей Думанов покончил жизнь самоубийством. По слухам, он был связан с какими-то бунтовщиками. И кое-что о совести намекнуть. Кстати, пусть пришлют репортера из «Утра России», мы вместе быстрее набросаем заметку.

Повесив трубку, Александр Ипполитович ненадолго задумался о случившемся, но вскоре махнул рукой, стал соображать, как ему быстрее добраться до ресторана Кюба, где намечена многообещающая встреча с банкиром Рубинштейном. С недавнего времени Мардарьев решил поиграть «по маленькой» на бирже, но, как новичок, нуждался в авторитетном совете.