Олег Тихомиров - Иван — холопский воевода

Боярская дума решила созвать Земский собор. Это значило, что в столицу должны были съехаться выборные люди от всех сословий со всех городов. Вот они-то, выборные, и составят собор, который назовет нового царя.

Нет, не зря Годунов уговаривал сестру. Понимал, приспело время стать ему государем. Дождался!

Да и кому быть на Руси царем? Годунов и умом горазд, и духом тверд, и говорит красно. Знали, правда, про него и другое — честолюбив, мол, и вероломен. Но кто из прочих бояр без недостатков? А Годунов и править государством может, и в чужих заморских краях о нем с почтением отзываются.

И все же не мог Борис, как раньше при Федоре Иоанновиче, навязывать свою волю Боярской думе. Сидевшие там родственники и доброхоты предлагали избрать его на престол, но высшая знать не желала видеть Годунова царем, считала его худородным выскочкой.

А тут еще пошла по Москве молва, что Борис отравил благочестивого Федора. Заволновались посадские низы. Годунов заперся в своих палатах, а затем уехал в хорошо укрепленный Новодевичий монастырь к сестре — старице Александре.

— Как живешь-здравствуешь, боярин? — спросила она.

— Худо. Вся надежда на тебя и на патриарха…

Патриарх Иов убедил народ в том, что с выборами нужно повременить, покуда не пройдет сорока дней со дня смерти Федора Иоанновича. Сам же зачастил в Новодевичий.

В присутствии духовных чинов патриарх выговаривал царице:

— Ты, старица Александра, от мирских забот ушла, волю покойного государя Федора Иоанновича исполнив.

То дело праведное. А что место свое пустым оставила — богу не угодно. Должно тебе на трон царя устроить.

Так же прилюдно просил он Годунова вернуться к правлению.

Когда кончился сорокадневный траур, Иов сразу же созвал собор на своем подворье. Сторонники Годунова зачитали «боярское свидетельство». Щедро были расписаны заслуги Годунова перед Русским государством! Бориса называли победителем «прегордого» царя Крымского, королей Польского и Шведского. Упомянут был и тот случай, когда больного Бориса посетил Грозный и показал на трех перстах, как равны для него Федор, Ирина, Борис.

На соборе у патриарха было решено: идти всем миром к старице Александре просить, чтоб посадила на царство брата.

А в кремлевском дворце заседала Боярская дума. О Годунове там и слышать не хотели. Но и меж собой согласия не получилось. Никто из достойных собрать большинства не мог.

Патриарх Иов мешкать не стал. По его велению к Новодевичьему двинулось шествие. Но Годунов, выйдя к толпе, заявил со слезами на глазах, что о престоле никогда не помышлял, а потому просить его на царство не надобно. Постоял народ, да так и ушел ни с чем: отказался Годунов государить.

Получалось, напраслину возвели на Годунова — какой же он цареубивец? Более того, добавился новый слух, что правитель собирается постричься в монахи.

На следующее утро с самыми почитаемыми иконами шествие опять направилось к Новодевичьему. На этот раз народу было еще больше. Над толпой колыхались хоругви. Возле монастыря иконы выставили вперед, патриарх возглавил шествие.

В скромных одеждах появился перед народом Борис.

На просьбу патриарха принять царство Годунов обвязал шею платком. Каждому стало ясно: правитель готов наложить на себя руки, но согласия своего не даст. Собравшийся люд был потрясен. От криков и воплей, казалось, дрогнули монастырские стены.

Борис, склонив голову, выжидал. Все шло, как было задумано. Ну что ж, а теперь пусть увидят, что он не жестокосерд, что не может без душевной боли принять страдания народа. Годунов поднял голову.

Иов опустился перед Годуновым на колени. Все замерли. Было слышно, как звякнул о каменные плиты нагрудный крест патриарха. Тотчас повалилась на колени толпа. Тогда Борис негромко, но твердо объявил:

— Не по своей воле, а по воле господа… согласен.

Толпа ликовала. Патриарх Иов в монастырском соборе, не медля, нарек Годунова на царство.

Тем не менее надежды Бориса еще не сбылись. Предстояло переманить на свою сторону бояр, предстояла борьба с думой и лишь затем коронация.

Возвращение правителя в Москву посадские встретили радостно. Кто победнее подносили Годунову хлеб-соль, кто побогаче — дорогие подарки. Некоронованный царь хлебом-солью не брезговал, дорогих даров не взял.

Между тем в самой думе не прекращались споры. Никак не могли решить бояре, кому быть преемником царя Федора. Словесным стычкам, казалось, не будет конца.

Годунов опять уехал в Новодевичий монастырь, заявив, что от престола отрекается. Не сгоряча решился на такой шаг Борис. Все было им и патриархом предусмотрено. Иов сразу отправился к сестре Годунова.

— От тебя, старица Александра, — сказал он ей, — ожидает народ высокого указа.

— Что надобно сделать? — спросила старица.

— Дать повеление, чтобы Борис на царство венчался. Промедленье грозит погибелью престола московского.

Так вместо решения Боярской думы появился высокий указ царицы. Против него дума пойти не могла.

По давнему обычаю бояре присягали новому царю в зале, где заседала дума. Годунов решил пренебречь этим обычаем. Посоветовавшись с Иовом, он заявил боярам:

— Крест мне целовать будете в Успенском соборе.

Далее Годунов потребовал, чтобы вся Москва присягнула ему не в «доможительных» церквах, а в Успенском соборе. Много дней подряд с утра до вечера шел посадский люд к Кремлю присягать Борису…

И все же неспокойно было Годунову. Не мог он полностью довериться боярской верхушке. Поэтому не зря велел он включить в присягу слова, что каждый обещается «не соединяться на всякое лихо скопом и на царя заговором не приходити».

3 сентября 1598 года Борис Годунов короновался в Успенском соборе.

Сев на трон, Годунов наградил своих лучших слуг. И в первую очередь дворян. Для служилых людей приказал выдать из царской казны за один год три жалованья.

Казалось бы, все устроилось: престол его, противники подчинены. Но почему в Ливонию дошел слух, будто Годунова убили бояре? Почему польскому королю Сигизмунду III доложили, что на приеме Борис ударил Романова посохом, а тот набросился на царя с ножом?..

Поначалу царь был милостив и к простому люду — налоги поубавил. Только что беднякам эта подачка! Все равно что выжженному полю горсть воды. Крестьяне помнили: по совету Бориса отменил царь Федор Иоаннович выход в Юрьев день [3] Один раз в году (за неделю до 26 ноября и неделю после него) крестьяне могли перейти от одного хозяина к другому. . Нет, не чтили в народе боярина Годунова, севшего на царство.

Дождливой была весна 1601 года. Водой затопило луга, нивы, огороды. И летом не переставали лить дожди. А с августа грянули заморозки. Собирать с полей было нечего. Такими же выдались еще два года.