Вольдемар Балязин - Верность и терпение. Исторический роман-хроника о жизни Барклая де Толли

Чуть раньше Барклай с адъютантами выехал к дороге, ведущей из Бородина к Горкам. Он остановился возле двух батарей и долго не сходил с этого места, рассылая во все концы адъютантов и не сводя подзорной трубы с позиций.

На восходе солнца поднялся сильный туман. Барклай в полной парадной форме, при орденах и в шляпе с черным пером стоял со своим штабом на батарее позади деревни Бородино… Со всех сторон раздавалась канонада. Деревня Бородино, расположенная у него под ногами, была занята лейб-гвардии Егерским полком. Туман, заволакивавший в то время равнину, скрывал неприятельские колонны, продвигавшиеся прямо на него. И вдруг из густого тумана вынырнули не более чем в дюжине шагов совершенно неслышно подкравшиеся полки 13-й дивизии генерала Дельзона из корпуса Евгения Богарнэ и внезапно бросились вперед.

— Левенштерн, — крикнул Барклай, — немедленно прикажите лейб-егерям сколь можно скорее выйти из деревни вон и непременно сжечь за собою мост!

Яростная штыковая схватка продолжалась не более пятнадцати минут, но эти четверть часа дорогого стоили и русским и французам. Лейб-гвардии Егерский полк потерял за это время половину людей, в том числе три десятка офицеров. Вспоминая об этом эпизоде Бородинского сражения, сам Барклай писал следующее: «Я приказал полковнику Вуичу немедленно ударить в штыки на неприятеля с егерскою своей бригадою; сей храбрый офицер отважно исполнил оное, так что неприятель был вскоре опрокинут, частию истреблен, а частию сбит в реку; малое число оного спаслось переходом моста, немедленно сооруженного». Здесь же погиб первый французский генерал — Плозонн, открывший счет генеральским потерям в этом бою в Великой армии — 47 человек.

Французы бросили к селу Бородину новые подкрепления, но и Барклай послал на подмогу егерям еще несколько пехотных полков, однако и французы усилили натиск. И хотя русским удалось удержаться на берегах Колочи, само Бородино французы захватили после боя, продолжавшегося более часа, и затем подтянули сюда свои артиллерийские батареи.

Сейчас здесь, на месте первого удара, стоит скромный маленький памятник: «В лейб-гвардии Егерском полку солдат убито 693, матросов 11». Егерям была придана морская саперная команда, которой командовал мичман Лермонтов — дядя поэта. Эти-то матросы-саперы и погибли в бою на берегу реки Колочи, сумев зажечь мост через нее.

После схватки у Бородинского моста Барклай спустился с холма и объехал всю линию. Ядра и гранаты буквально взрывали землю на всем пространстве. Барклай проехал, таким образом, перед Преображенским и Семеновским полками, которые, завидев его, неистово кричали: «Ура!» Такого не было никогда.

Объезжая позиции, Барклай заметил, что тяжесть сражения переместилась теперь от села Бородина на юг — к деревне Семеновской и флешам Багратиона. А вскоре стало уже совершенно ясно, что именно там, на позициях 2-й армии, Наполеон наносит свой главный удар.

Против левого крыла русских Наполеон сосредоточил пехотные корпуса Даву, Нея и Жюно и кавалерийские корпуса Монбрюна, Нансути и Латур-Мобура.

На полосе шириною всего в километр было сосредоточено 80 тысяч солдат и около 400 орудий — две трети всех вражеских сил.

Багратион послал на помощь гренадерам Воронцова, оборонявшим флеши, 27-ю дивизию Неверовского, 3-ю дивизию Коновницына, выдвинул на это направление всю имеющуюся у него артиллерию и послал своих адъютантов за помощью к Барклаю и Кутузову.

А теперь по праву заявленного автором жанра — романа-хроники — воспользуемся уникальной возможностью и предоставим слово самому Барклаю, оставившему подробный рассказ о Бородинской битве. Он писал обо всем этом спустя два месяца. Правда, из-за присущей ему скромности он отразил не все перипетии сражения, умолчав о многом из того, что происходило с ним лично. В таких случаях, вновь пользуясь правами жанра, предоставим слово тем, кто был с ним рядом или видел его в деле и потом написал об этом.

Итак, Барклай писал: «Между тем на левом фланге 2-й армии открылся сильный ружейный и пушечный огонь. Князь Багратион потребовал подкрепления. К нему отправлен был весь 2-й пехотный корпус и вскоре потом, по вторичной его просьбе, гвардейские полки: Измайловский, Литовский и Финляндский; 2-й корпус был отряжен к генералу Тучкову-первому, гвардейские полки употреблены были при деревне Семеновской».

Барклай не написал далее еще об одном эпизоде. О нем рассказал потом адъютант Барклая Левенштерн.

Он вспоминал, что в то время, когда по приказу Кутузова на левый фланг к Багратиону были срочно переброшены полки 1-й армии, этот приказ был передан через полковника Толя, помимо Барклая — у Кутузова просто не было для этого времени.

Однако генерал-лейтенант Лавров — командир 5-го корпуса — известил о том своего командующего армией, и Барклай тотчас же послал Левенштерна к Лаврову, чтобы передать приказ: не давать никому ни одной своей части, солдатам отдыхать и быть готовыми двинуться вперед первыми. Лавров ответил, что два его полка по приказанию Кутузова только что взял полковник Толь, чтобы поддержать Багратиона.

Когда Левенштерн донес об этом Барклаю, тот воскликнул с необычным для него раздражением:

— Следовательно, Кутузов и генерал Беннигсен считают сражение проигранным, а между тем оно едва только начинается. В девять часов утра употребляют резервы, кои я не предполагал употребить в дело ранее как в пять или шесть часов вечера.

Сказав это, он поскакал к Кутузову.

Кутузов отделился от своей многочисленной и блестящей свиты, стоявшей на большой дороге неподалеку от деревни Горки, и сам поехал навстречу Барклаю.

Кутузов пообещал не трогать оставшиеся у Барклая резервы, и они разъехались.

Барклай не написал об этом эпизоде, скорее всего, потому, что, остыв от напряжения боя, осознал свою неправоту. Однако тогда он не был до конца удовлетворен разговором с Кутузовым и поехал на позиции 2-й армии, чтобы лично убедиться, какая ситуация сложилась там на самом деле.

Далее Барклай писал: «Я сам прибыл ко 2-й армии для указания ее позиции, я нашел оную в жарком деле и войска ее в расстройстве. Все резервы были уже в деле. Я поспешил возвратиться, дабы немедленно привести с правого фланга, из-за центра обеих армий, 4-й корпус, оставшийся еще в моем распоряжении, с 6-м пехотным, 2-м кавалерийским и тремя гвардейскими полками. Я вскоре построил оные в виде крюка на левом фланге, 26-ю дивизию фронтом к 2-й армии».

В то время как на помощь Багратиону шли полки 1-й армии, Наполеон начал штурм Семеновских флешей.

Три маршала — Даву, Мюрат и Ней — повели войска. Впереди, сменяя из-за тяжелых ранений друг друга, шли командиры дивизий — Компан, накануне взявший Шевардино, затем Дессе, а после него — генерал-адъютант Наполеона Рапп, получивший в атаке на флеши свою двадцать вторую рану.