Сергей Мосияш - Салтыков. Семи царей слуга

— Слушаюсь, ваше величество.

А принцу Фридрих тут же написал письмо: «Я не могу потерять этот город, он для меня слишком важен, и, если он попадет в руки врагов, для меня это будет большим несчастьем».

Хотел приписать о сикурсе Платена, но передумал: «А ну перехватят гонца русские». Однако, поразмыслив, написал: «Заставьте Вернера атаковать их». Пусть, в случае чего, русские гадают, кто такой Вернер и откуда должен атаковать. А Вернер находился в крепости.

Получив через принца приказ короля «атаковать их!», Вернер подготовил две тысячи триста солдат, хорошо вооружив их. И ждал ночи.

— Вы оголяете крепость, — пытался урезонить его комендант. — С кем я останусь?

— Я исполняю приказ короля. Мы пробьемся на Трептов, там должны быть наши. И, повернув с ними, ударим в тыл русским. Неужели не ясно?

— Ясно, — вздохнул комендант. С королевским приказом спорить было бесполезно и даже опасно.

После полуночи, в самое темное время суток, заранее смешанные южные ворота почти бесшумно отворились, и Вернер вывел свою ударную колонну. Русские, не ожидавшие такого нахальства от осажденных, не смогли удержать этот сжатый «кулак». И Вернер прорвался почти без потерь. Об этом тут же сообщили Румянцеву, он призвал Бибикова:

— Александр Ильич, берите гренадер, казаков и немедленно вдогон. Постарайтесь окружить их.

Бибиков нагнал Вернера на рассвете, послав казаков Грекова в охват, он с гренадерами атаковал пруссаков. Среди них началась паника, которую, как ни пытался Вернер, погасить не смог. Особенно когда с юга со свистом и улюлюканьем налетели казаки.

Буквально в полчаса под их саблями и штыками гренадер пало более шестисот солдат. Многие разбежались. Сам генерал Вернер с восемью офицерами и более чем с полтысячью рядовых угодил в плен. Бибиков потерял менее ста человек.

Однако, воротившись к Кольбергу, Бибиков застал Румянцева в великом гневе:

— Черт вас подери, у вас что, нет глаз? — кричал он на Шульца.

— Но там кругом болота, ваше сиятельство, — оправдывался бледный полковник.

— А вы хотели, чтоб туда вела утоптанная дорога? Да? Вы видели, Александр Ильич, такого вояку, — апеллировал Румянцев к Бибикову. — Он пошел брать укрепление и не нашел его, попросту заблудился. Это как?

Бибикову было жалко полковника, и он старался не поддакивать разбушевавшемуся генералу. Однако это не помогло Шульцу. Румянцев, вызвав адъютанта, приказал:

— Полковника под караул. И кригсрехт!

Когда Шульца увели, Бибиков сказал:

— А может, не надо так строго, Петр Александрович.

— Надо, Александр Ильич. Надо. Без дисциплины в армии побед не жди. Ну как у вас-то?

— Отряд догнали. Разбили. Самого генерала Вернера пленили. Не желаете допросить?

— После. Сейчас поведу гренадер на Грюненшанц.

— А если тоже заблудитесь?

— Не заблужусь.

— Ну а все же, если случится. Шульца простите?

— Само собой. Но я все же найду. Укрепление не иголка. Иначе мне грош цена.

И Румянцев нашел Грюненшанц, атаковал его и выбил пруссаков. Повелев укрепляться полковнику Волкову, вернулся в центр. Однако уже на следующей день к Грюненшанцу подошли три полка принца Вюртембергского и в ожесточенном сражении овладели укреплением, почти полностью перебив русский полк во главе с командиром.

Узнав от «языков» о том, что с юга идет с корпусом Платен, Румянцев отправил в главную квартиру гонца с требованием атаковать прусский корпус с тыла.

Бутурлин, получив известие о движении Платена, вызвал к себе генералов Долгорукого и Берга.

— Вам, Василий Михайлович, надо немедленно выступить к Кольбергу на соединение с Румянцевым, — приказал он Долгорукому. — У принца Вюртембергского силы, превосходящие наши. А соединясь с Румянцевым, вы сможете превзойти его, а тогда и атаковать безбоязненно. Вы же, генерал Берг, с вашим корпусом должны идти к реке Варте и атаковать Платена на марше и на переправах и по силе возможности мешать его движению. В большое сражение не ввязывайтесь, силы ваши неравны. Но клевать клюйте беспрерывно.

Берг, прибыв к своему шатру, увидев своего начальника штаба, спросил:

— Ну что, Александр Васильевич, готов к делу?

— Хоть сейчас, ваше превосходительство, — отвечал Суворов.

— Поведешь Туроверовский казачий отряд.

— А куда идем?

— К Варте.

Корпус генерала Платена двигался по левому берегу Варты. Берг, определив направление его движения, приказал Суворову:

— Александр Васильевич, тебе надо опередить его. Он идет к Лансбергу, где наверняка будет переходить мост. Надо бы уничтожить этот мост.

— Есть! — козырнул Суворов и побежал к своему коню, которого под уздцы держал казак.

— Куда нас? — спросил Туроверов подбегавшего подполковника.

— В дело, ребята, в дело, — ответил Суворов, взлетев на коня. — Сотня-я! За мной!

И казачья сотня ходкой рысью помчалась за подполковником.

— Ишь, Васильич наш разошелся, — переговаривались казаки.

— Спешит, ровно к теще на блины.

Уже в темноте сотня с ходу форсировала речку Нетце и, сделав быстрый и скрытный бросок, напала на спящий Ландсберг. Казаки, спешившись, разбили бревном ворота и ворвались в городок, охраняемый лишь эскадроном гусар. Носились по улочкам, сверкая палашами и рубя успевших взяться за оружие. Около семидесяти гусар было пленено.

Поскольку мост был деревянным, Суворов приказал его поджечь. Мост плохо загорался, и пришлось разложить по всей длине его несколько костров, куда сами жители натаскали сухого хвороста и дров, разумеется поторапливаемые казаками.

Когда сюда прибыл Платен, моста уже не было, торчали из воды лишь обгоревшие стойки. Пришлось пруссакам собирать по окрестностям лодки и устраивать понтонную переправу, чтобы перевезти пушки и перейти пехотным полкам.

В сентябре начались сильные ветры, и адмирал Полянский вынужден был увести флот в Ревель. Это сразу ослабило силы осаждавших.

На военном совете настойчиво зазвучали голоса: «Пора снимать осаду и уходить».

— Нет! — решительно возражал Румянцев. — Хватит позориться.

— Но, Петр Александрович, флот ушел.

— Флот сделал свое дело, уничтожил все береговые батарей. Дело за нами. Я здесь командующий и приказываю не заикаться больше об уходе.

— Но Бутурлин уже отошел к Висле.

— Ну и что? Пусть хоть к Неве. А я не отойду.

— Но король может сам явиться из Силезии.

— Не явится. Там стоит корпус Чернышева, на Варту выдвинут корпус Волконского. Он прикрывает Познань и, в случае чего, может помочь и нам. Так что ни слова больше об уходе, господа.

Генералу Платену никак не давали пройти на соединение с принцем. Едва он вошел в Берлин, как с севера нагрянул Румянцев с отрядом И выбил его из города. С юга Платену на хвост наседали кавалеристы Долгорукого.