Михаил Петров - Румянцев-Задунайский

Не ограничиваясь этими щедротами, Екатерина, желая отличить Румянцева от Голицына, стоявшего в списке фельдмаршалов выше его по старшинству, собственноручно написала перед его титулом «господин»; она желала также, чтобы граф Задунайский по примеру римских героев въехал в столицу через Триумфальные ворота в колеснице, но скромный победитель отказался от этого торжества.

Блистательно окончив войну с Портой, Румянцев снова вступил в управление Малороссией. В 1776 году его вызвали в Петербург для сопровождения в Пруссию цесаревича, ехавшего туда по случаю предназначенного бракосочетания его с принцессой Виртембергской, племянницей Фридриха Великого. Король осыпал фельдмаршала изъявлениями уважения: велел своему военному штабу явиться к нему с почтением и поздравлением; возложил на него орден Черного Орла и собрал весь гарнизон в Потсдаме, представил примерное Кагульское сражение, причем сам лично предводительствовал.

Возвратясь в отечество, граф Петр Александрович опять вступил в управление Малороссией. Государыня по-прежнему осыпала его милостями: соорудила в честь его обелиск в Царском Селе; в 1784 году пожаловала подполковником конной гвардии, а в 1787 году наименовала главнокомандующим Украинской армией, выставленной против турок.

Но тогда Задунайский представлял уже второстепенное лицо в государстве: бывший в первую турецкую войну под началом его, Потемкин был в это время всемогущим временщиком. Румянцев скрепя сердце видел торжество счастливого соперника.

Когда государыня путешествовала в Тавриду, он встретил ее на границе вверенного ему края и присоединился к ее свите; на лице его, говорит очевидец, граф Сегюль, как в зеркале, отражалась внутренняя печаль и досада на предпочтение, оказываемое Потемкину, который платил ему тем, что старался всячески вредить своему бывшему начальнику. Вражда эта, по-видимому, прекратилась перед открытием военных действий в Турции; гордый, но хитрый князь Тавриды писал даже к Румянцеву, называл его своим учителем и спрашивал его советов или, лучше сказать, повелений.

В 1788 году, между тем как Потемкин осаждал Очаков, Румянцев подвинул войска в Молдавию, но, предвидя, что соперник преградит ему путь к новой славе в ратном поле, сказался больным ногами, сдал армию Таврическому и сам, в 1789 году, удалился в мирное уединение близ Киева. Здесь Задунайский вспоминал в кругу отставных воинов про дни прошедшей славы, большую часть времени проводя за книгами, или удил рыбу. Так протекло несколько лет.

В 1791 году Румянцев узнал о смерти Потемкина и, несмотря на личную вражду с ним, оплакивал потерю славного мужа.

Во время торжества по случаю заключения мира с Турцией Екатерина не забыла кагульского героя: она прислала ему шпагу, осыпанную алмазами, в награду за занятие Молдавии в начале войны.

В 1794 году вверено Румянцеву главное начальство над войсками, расположенными между устьем Днестра и границами Минской губернии. Государыня собственноручным письмом благосклонно осведомлялась о здоровье престарелого героя и милостиво склоняла его не отказываться от вверенного ему начальствования. Оставаясь на Украине, он подвигал вперед разные корпуса своей армии, снабдил Суворова словесным наставлением, сосредоточил полки под его знамена и благоразумными распоряжениями много содействовал усмирению Польши, за что и награжден в 1795 году похвальной грамотой, деревнями, домом на Царицыном лугу с приличным убранством и памятником с надписью: «Победам графа Румянцева-Задунайского», Памятник этот стоит ныне между 1-м кадетским корпусом и Академией художеств.

Вскоре Румянцев узнал в имении своем Ташане о кончине Екатерины II; горько оплакивал он великую государыню. Преемник ее, император Павел I, обошелся с фельдмаршалом весьма милостиво, спрашивал советов его по военной части, весьма часто посылая нарочных в его поместье. Опытный полководец Екатерины смело сообщал свои мысли, но они не всегда согласовывались с видами монарха.

8 декабря параличный удар прекратил славную жизнь Румянцева. Император в память великих заслуг его велел всей армии наложить на три дня военный траур.

Прах Задунайского покоится в Киево-Печерской лавре, у левого клироса соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы.

Задунайский имел от супруги своей, графини Екатерины Михайловны, урожденной княжны Голицыной, трех сыновей: государственного канцлера графа Николая Петровича, д.т.с. графа Сергея Петровича и обер-шенка графа Михаила Петровича. С кончиной второго из них, в 1838 году, пресеклась фамилия Румянцевых.

Из сочинения Бантыш-Каменского.

В этот день, 3 июля 1743 года, императрица Елизавета Петровна поднялась с постели позднее обычного. После туалета выпила кофе и тотчас послала за камергером Алексеем Григорьевичем Разумовским.

— Есть ли новости, граф? — спросила она, когда тот предстал перед ней.

— Пока никаких, матушка.

На красивом выхоленном лице ее величества выразилось разочарование.

— Мне снились ужасные сны. Боюсь, Румянцев вернется ни с чем.

Она ждала сообщений из Або [1] Имеется в виду Абоский мир 1743 которым завершилась русско-шведская война 1741–1743 гг. В в той войне Швеция пыталась вернуть утраченные после Северной войны территории. Русские войска под командованием П. П. Ласи и флот одержали ряд побед над Швецией. , далекого финского городка, где велись переговоры о мире со шведами. Уже два года длится кровавая брань, надоела. Пора бы шпаги в ножны вложить, да упрямится противник, не соглашается с предложенными ему условиями.

Война началась еще при прежней правительнице, Анне Леопольдовне. Прибегнув к оружию, шведский король потребовал от нее, ни больше ни меньше, вернуть ему земли, перешедшие к России еще при Петре Первом. Пойти на такое российская сторона, конечно, не могла. Два раза противники садились за стол переговоров, но так и не достигли каких-либо результатов.

И вот предпринята третья попытка. В этот раз вести мирные переговоры императрица поручила опытному дипломату графу Александру Ивановичу Румянцеву. Благословляя его в путь, государыня просила не оставлять ее в неведении, рапортовать как можно чаще. С тех пор миновало несколько недель, а из Або пришло одно только донесение: переговоры начаты, но шведы по-прежнему стоят на своем. Изменилось ли с тех пор положение, удалось ли наконец уломать этих упрямцев?

Разумовский, понимая нетерпение императрицы и желая ее успокоить, сказал:

— Полно, матушка, кручину на сердце брать. Все гарно буде.