Юрий Когинов - Багратион. Бог рати он

Может статься, не так скоро удалось бы разбить неприятеля, коли подоспел бы второй десант. Одновременно с первым отрядом из шведского порта Гефле вышли корабли почти с таким же числом солдат и взяли курс прямо на Або. Но путь их оказался длиннее. Потом, когда с первым десантом было уже покончено, на море поднялась буря и расшвыряла корабли второго отряда. Притом суда, на которых была погружена артиллерия, погибли. Остальные, изведав штормовую трепку, бросились кто куда, заплыв в страхе даже далеко на север от гавани, из которой они вышли. Так бесславно закончилась попытка королевских шведских войск захватить Або и начать освобождение побережья Финского и Ботнического заливов.

Дождь с ветром неустанно барабанил по окнам королевского замка, усиливая гнев Густава-Адольфа, устроившего разнос своему генералитету.

— Теперь я сам, господа, поведу в бой свои войска, — закончив отчитывать Лантингсгаузена, произнес король. — Десант под моим общим командованием пойдет на сей раз к Або с Аландских островов. Потрудитесь, фон Дебельн, отобрать для посадки на суда не сброд, как вы выразились об ополченцах, а самых лучших солдат. Таких, смелых и отважных, мне надо не менее пяти тысяч. И еще я возьму с собой свою королевскую гвардию. Увидите, господа, я воскрешу в каждом моем солдате бессмертный дух моего великого пращура — Карла Двенадцатого [27] Карл XII, король Швеции (1682–1718), полководец. В начале Северной войны 1700–21 гг. одержал ряд крупных побед, но вторжение в 1708 г, в Россию завершилось его поражением в Полтавском сражении в 1709 г. Был убит во время завоевательного похода в Норвегию. . Он бил самого великого Петра. Я же прославлю вновь Швецию тем, что разгромлю армию Александра, этого трусливого и двуличного пигмея на троне, который не смог победить Наполеона и оказался теперь у него на посылках, как последний лакей. Да-да, я задам этим русским, нашим извечным врагам! Им, русским, не будет от меня пощады!

Крутанувшись на каблуках, король бросился к дверям, которые тотчас распахнулись перед ним, и скрылся в узком и длинном коридоре, ведущем в его покои. Но прежде чем войти в свой кабинет, он подошел к рабочей комнате королевы и резко толкнул дверь.

Королева Фридерика сидела у окна за маленьким низким столиком и вышивала. Услышав шаги мужа, она отложила пяльцы с иглою и поднялась.

— Вы, мой друг, никак не можете прийти в себя после неудачи на море? — произнесла она так, чтобы успокоить мужа. — Поверьте, никакая беда не стоит ваших переживаний. Доверьтесь Господу, ваше величество. Он укрепит ваши силы и поможет пережить то, что, увы, уже невозможно вернуть.

Король остановился как вкопанный. Лицо его мгновенно приняло мертвенный цвет, на лбу выступила испарина.

— Вы сказали, невозможно вернуть? — зловеще повторил он, понижая голос. — Что ж, для меня не в диковинку ваши настроения, госпожа шведская королева! Ваши симпатии всецело, с самого начала этой войны — на стороне вашей родной сестры и вашего зятя. Да-да, не отпирайтесь, вы — там, с ними, в проклятом Санкт-Петербурге! И все помыслы ваши — о том, чтобы я быстрее оставил свой трон. Не так ли, королева?

Фридерика схватила со стола платок и поднесла его к лицу. Глаза мгновенно наполнились слезами.

— Это известно всем; моя сестра — русская императрица, как и я сама, — бывшая баденская принцесса. И ее муж, император Александр, доводится мне и вам зятем, — силясь побороть спазмы, душившие ее, произнесла королева. — Но разве родственные связи не дают мне право быть королевою Швеции — моей новой родины — и горячо любить свой народ, который облечил меня таким высоким званием и вверил в мои руки свою судьбу? Вы же, ваше величество, ведете к тому, что наш с вами народ отвернется от вас.

— Что вы сказали? — топнул об пол ногой король и бросился к жене. — Вы — чужестранка, вы — немка, осмеливаетесь еще говорить о народе, который предаете в своих тайных мыслях!

— Я предаю? — выпрямилась королева и отбросила платок, повернув к мужу глаза, в которых уже не было слез. — Да, я родилась не на этой земле, я здесь по крови — чужая. Но я более всего на свете люблю людей и не хочу, чтобы из-за вашего глупого самолюбия, из-за вашей тупой ненависти к императорам Франции и России гибли ваши несчастные подданные. Ваша неуступчивость и ваша слепая озлобленность может привести лишь к одному — полному вашему краху. Чем помогла вам Англия, на которую вы сделали ставку, бросив вызов России и Франции? И не обвиняйте в вашем поражении никого, ваше величество, — ни ваших генералов, ни меня, вашу жену и королеву. Одумайтесь, пока не поздно, прекратите сию бессмысленную войну.

Она сделала движение к нему, протянув руки. Но он с силою оттолкнул ее от себя, и Фридерика, не ожидая этого, не удержалась и упала на пол, потеряв сознание.

Густав-Адольф оторопел, но не бросился к ней, чтобы поднять и оказать помощь. Он только схватил с ее бюро серебряный колокольчик и тряхнул им.

— У ее величества, должно быть, обморок, — сказал он камер-фрау, вбежавшей в комнату. И, возвысив голос. — Чего стоите как истуканша? Бегите за лекарем, живо!

Густав-Адольф вбежал к себе в кабинет и, сев к столу, как помешанный уставился в одну точку.

«Император Александр — мой зять! — Злоба вновь поднялась в нем тяжелой волной, готовой захлестнуть его с головой. — Что же это за рок — Санкт-Петербург и Россия, который преследует меня вот уже более десяти лет? Ведь тогда, в тысяча семьсот девяносто шестом году, я, казалось, уже совсем порвал с российским двором. Но нет, злая судьба все же догнала меня и жестоко мне отомстила».

Что же произошло тогда, в то далекое время, когда Густаву-Адольфу не исполнилось еще восемнадцати лет и он впервые посетил Петербург по приглашению императрицы Екатерины Великой?

Юный король прибыл в столицу соседней Российской империи в середине августа 1796 года. Причина его визита не составляла тайны: императрица еще года четыре назад твердо решила выдать за наследника шведского трона свою старшую внучку — великую княжну Александру. Для этого она подарила ей, совсем девочке, портрет принца и велела обучать ее шведскому языку. Так еще до первой встречи в детской головке возник образ человека, который должен будет стать предметом ее первой любви, а затем, как учила бабушка, и мужем.

Теперь, в год визита заочного суженого, великой княгине шел четырнадцатый год. Она была высока ростом и чрезвычайно стройна. Черты лица ее были правильные, а роскошные локоны пепельного цвета придавали особую прелесть ее необыкновенно свеженькому личику.

Густав не выделялся какой-то особенною красотою, но был миловидный юноша: тоже весьма рослый, прекрасно сложенный, с благородною осанкою. Но несмотря на то что в его фигуре было нечто высокомерное, он тем не менее был естествен и прост в обращении с окружающими. При многочисленном и блестящем дворе Екатерины, как заметили многие, он нисколько не растерялся и не чувствовал себя стесненно. Напротив, чужеземец держал себя гораздо свободнее, был находчивее, нежели его сверстники — великие князья Александр и Константин Павловичи.