Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Хотите знать, как проходят вечера, когда император в отъезде? Обратимся к г-же де Шатене;

«Зимой почти каждую неделю я раз-другой бывала в Тюильри. В последнюю зиму я посещала дворец особенно регулярно. Странная вещь! Чаще всего я была там единственной посетительницей; кружок императрицы состоял из особ придворного штата. Я приезжала и ждала, пока придверник доложит обо мне. Он возвращался и распахивал дверь. Императрица сидела у камина, играя в вист с одной дамой и двумя мужчинами, которых хотела особенно отличить. Нередко ее партнером был кардинал Капрара [87] Капрара, Джованни Батиста (1733–1810) — папский легат во Франции, подписавший конкордат между Наполеоном и церковью и в 1805 венчавший Наполеона в Милане королем Италии. . Круг расположившихся рядом женщин был более или менее широк. Я подходила, делала реверанс, затем садилась, и дежурная фрейлина учтиво проявляла заботу обо мне. Через несколько минут какая-нибудь из дам предлагала сыграть в карты, чтобы дать мужчинам повод сесть. Игра, однако, не начиналась, но дальше было уже не важно, непринужденно вы держитесь или скованно. В одиннадцать докладывалось, что чай подан. Императрица вставала, за ней — все остальные, и тогда, проходя мимо собравшихся, она с безупречным изяществом бросала несколько лестных слов каждой женщине, а часто и мужчинам, образовывавшим вторую линию, причем все это без натянутости и вымученности. Ей отвечали, завязывалась легкая беседа, и все направлялись в столовую, где женщины усаживались за великолепное угощение, главную прелесть которого составлял великолепный чай. Из столовой возвращалось уже меньше народу, потому что многие уходили как раз в момент чаепития; императрица опять садилась за стол и начинала раскладывать пасьянсы. Тогда те, кто располагался ближе всего от нее, завязывали беседу, в которой принимали участие и кое-кто из мужчин. На другом конце комнаты люди постепенно исчезали; когда же императрица находила, что гостям пора удалиться, она вставала и направляясь к себе в покои. Как правило, больше всего удовольствия мне доставляли именно эти беседы, и после чая я устраивалась по возможности ближе к пасьянсному столу. Женщина, привыкшая к избранному обществу, к разговорам на самые животрепещущие темы, к неизменному доверию со стороны человека, у которого рождалось больше всего новых мыслей, — такая женщина не могла быть заурядной».

Заурядной? Разумеется, Жозефина незаурядна. Она замечательно умеет сделать так, чтобы ее гости чувствовали себя непринужденно, и двор подражает ей в этом.

«Поведение особ, допущенных в ее окружение, отличалось исключительной учтивостью. При ее дворе на каждого смотрели как на равного, как на друга. Люди более низкого ранга, состоявшие при нем, встречали вас как желанного гостя, выказывали вам всяческое уважение, и вы в конце концов избавлялись от всякого чванства и скованности. Не знаю, существовал ли когда-нибудь другой двор, которым оставались так довольны те, кто был приближен к нему».

Двор императрицы значительно пополнился. В 1805 фрейлинами, не считая пяти итальянок, были назначены давняя знакомка Жозефины г-жа Дельво и красавица г-жа де Монталиве, которую, как говорят, платонически любил младший лейтенант Бонапарт, когда служил в гарнизоне Баланса, Это воспоминание побудило императора разрешить г-же Монталиве совмещать служебные обязанности с заботами о муже и детях. Еще одна фрейлина Жозефины г-жа Мареско замужем за бывшим сотоварищем «дипломированного капитана Буонапарте» по Тулону. Но генерал Мареско оказывается причастен к Андухарской капитуляции, и его жене приходится подать в отставку. Список новых назначений завершают две старорежимные дамы: г-жа Тюренн, чей муж останется верен Наполеону до самого Ватерлоо, и г-жа де Буйе, чья свекровь, креолка с Мартиники, была в родстве с Жозефиной.

В сентябре 1805 маленький дамский эскадрон пополнился г-жой де Канизи. Ослепительная красавица, — г-жа д'Абрантес сравнивает ее с Музой, — она в четырнадцать лет была выдана за собственного престарелого дядю. При наполеоновском дворе она нашла себе утешителя в лице Коленкура, за которого и выйдет, когда станет свободна. Последние назначения: г-жа Маре, хорошенькая и элегантная буржуазка, которая благодаря мужу станет 15 августа 1809 герцогиней Бассано, и три знатные дамы — маркиза де Мортемар, герцогиня де Монморанси-Матиньон и живописная г-жа де Шеврез, рыжая, как морковка. Ее зовут Эрмезенда, она сноха герцога де Люина. Сначала она отказалась от должности, а когда ее принудили дать согласие, стала выполнять свои обязанности с редкой дерзостью. То она заявляет, что не хочет сопровождать Жозефину в оперу, потому что дала обет не предаваться развлечениям, пока у нее не родится второй ребенок. То на охоте не желает придержать императрице стремя, да еще презрительно смотрит на Жозефину. Эта «скверная склочница», как выразился Фуше в одном из своих донесений, никого в грош не ставит и позволяет себе самые экстравагантные выходки. «Мне вспоминается, между прочим, — рассказывает нам г-жа де Буань, — как на одном большом вечернем приеме в особняке де Люинов она села играть с г-ном де Талейраном под бюстом Людовика XVI, стоявшем на консоли и окруженном множеством ваз с лилиями, так что все это смахивало на алтарь. С ликованием пансионерки она таскала всех нас смотреть этот уголок; хотя убеждения у меня были почти столь же крайними, что и у нее, подобные проказы казались мне опасным ребячеством, и я ей сказала об этом. Она ответила:

— Что вы хотите? Маленький негодяй (так она всегда называла великого Наполеона) изводит меня, а я мщу, как могу».

Наполеон, видимо, из какого-то кокетства силился «преодолеть ее отвращение к нему». Напрасный труд! Когда Эрмезенду назначают в почетную свиту для приема в Фонтенбло короля и королевы Испанских, она отказывается, воскликнув:

— Довольно с меня того, что я рабыня. Не хочу быть еще и тюремщицей!

На этот раз г-жу де Шеврез ссылают в Люин. Она покидает Париж так, словно отправляется на эшафот. Она уже болеет чахоткой, изгнание не способствует лечению, и, как утверждают, она умирает от горя.

После коронации мужская часть двора Жозефины укрепляется «могущественным сеньером графом Беарнским», который в 1805 исхлопотал себе место камергера с окладом в 12 000 франков. Это серьезное приобретение. В самом деле, как муж Полины де Турзель он приходится зятем последней воспитательнице детей Людовика XVI, прошедшей вместе с королевской семьей предпоследние этапы ее крестного пути. Другое существенное пополнение, несмотря на глупость этой персоны, — принц де Грав, который, хоть и обладает добрым десятком титулов, испытывает необъяснимую потребность добавить к ним сан графа Империи. Точно так же камергер императрицы с 1 807 граф де Монтескью, потомок Хлодвига [88] Хлодвиг — Хлодвиг I (465 или 466-511) из династии Меровингов, король франков. и герцогов Аквитанских [89] Герцоги Аквитанские — с 670 по 1137 фактически независимые правители Аквитании (затем Гиени), юго-западной части Галлии (затем Франции), между Луарой и Пиренеями. , по соизволению Наполеона становится еще и бароном Империи. Его жена в свой день и час станет «мамой Кью» Римского короля [90] Римский король — имеется в виду сын Наполеона от Марии Луизы Жозеф Франсуа Шарль Бонапарт, герцог Рейхштадтский (1811-1832), еще в колыбели провозглашенный королем Римским. В 1815 Наполеон, вторично отрекшись от престола, провозгласил сына императором Наполеоном II, но титул был за ним не признан. . Среди новых камергеров г-н де Сен-Симон-Куртоме и некий Дю Валь (пишется в два слова), затем старший шталмейстер г-н де Фуле и просто шталмейстеры: полковник де Корбийар, майор де Беркгейм из старой эльзасской аристократии и «красавец конюший» Оденард. Чтобы уравновесить число новоназначенных из среды старой аристократии, должность обер-шталмейстера, занятая прежде графом д'Арвилем, передается в 1806 генералу Орденеру, похитителю герцога Энгьенского, лотарингцу, чей французский язык все время сбивается на диалект. Дабы прочнее держаться на своем месте солдата из прихожей, он сверх всякой меры душится розовым маслом.