Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Жизнь становится все более тоскливой, визиты — все более редкими. Люди почти не огорчились, узнав, что апартаменты «брошенки» опустошены пожаром. В Париже только и говорят что о свадебной корзине, вдовьей части новой императрицы, определенной в четыре миллиона, об исключительно богатом приданом, часть которого вот-вот отправится в Браунау [133] Браунау — городок в Австрии на границе с Баварией. , где состоится «передача», скопированная с церемониала, предшествовавшего свадьбе Марии Антуанетты. Жозефина не осмеливается даже выезжать в город из боязни, как бы зеваки не начали ее жалеть, что совсем уж для нее невыносимо. Газеты продолжают сочувствовать ей и, видимо, не без удовольствия перемежают новости об обеих императрицах. Император негодует. «Я же велел вам, — пишет он Фуше, — устроить так, чтобы газеты не упоминали об императрице Жозефине. А они только ею и занимаются. Еще сегодня „Пюблисист“ говорит лишь о ней».

Действительно, «Пюблисист» от 9 марта возвещает об отъезде Жозефины в Мальмезон. Накануне Мария Луиза надела на шею миниатюрный портрет будущего супруга, а на другой день, 10 марта, Наполеон напишет эрцгерцогине: «Я считаю минуты, дни кажутся мне долгими, и так будет, пока я не обрету счастье встретить вас».

Просто немыслимо, чтобы в такой день — встреча намечена на 28 в Компьене — Жозефина находилась у ворот столицы.

Ее нужно удалить.

7 февраля Наполеону впервые пришла в голову мысль о Наваррском замке около Эвре, где чуть было не поселили принца Астурийского — Фердинанда VII Испанского. Владение обязано своим названием Иоанне Французской [134] Иоанна Французская — имеется в виду супруга короля Филиппа VI Валуа (правил в 1328–1350), при которой и был в 1330 г. заложен Наваррский замок в Эвре. , графине д'Эвре, королеве Наваррской, которой оно принадлежало. Построенный там ею замок был впоследствии снесен, а в конце XVII века второй граф д'Эвре возвел на этом месте уродливое квадратное здание. Наполеон никогда там не бывал, и это единственное, что извиняет его за отведение самого безвкусного во всей Франции замка милой креолке, чей отменный вкус вошел в поговорку.

Поместье, более или менее законно конфискованное у семейства де Буйон, вот уже год как принадлежало государству. 15 февраля в соответствии с декретом об «отчуждении земель из наследства Буйонов», Наваррский замок был пущен с торгов и куплен министерством двора. 11 марта император подписал жалованную грамоту, возводившую, как при старом режиме, Наваррское владение в ранг герцогства в пользу бывшей его супруги, «дабы дать императрице Жозефине новое свидетельство своего благоволения».

Вот Жозефина и герцогиня!

12-го он уже может написать бывшей жене: «Друг мой, надеюсь, ты будешь довольна тем, что я сделал для Наварры. Рассматривай это как новое подтверждение моего желания быть тебе приятным. Вступай во владение замком, можешь уехать туда 27-го и провести там апрель».

19-го в Мальмезоне скромно празднуют день св. Иосифа. Во вторник, 20-го, император и двор уезжают из Парижа в Компьень дожидаться прибытия Марии Луизы. Наполеон полон лихорадочного нетерпения. Чтобы понравиться молодой девятнадцатилетней жене, он берет уроки танцев у дочери Жозефины. 24 марта он пишет Марии Луизе: «Как я буду счастлив увидеть вас и сказать вам, какие чувства испытываю! Телеграф сообщил мне вчера, что вы простудились. Умоляю вас, полечитесь. Сегодня утром я ездил на охоту, посылаю вам первых четырех убитых мною фазанов как задаток владычице всех моих заветных помыслов. Почему я не могу оказаться на месте посланного к вам пажа и принести вам вассальную клятву, преклонив колено и вложив свои руки в ваши? Представьте себе это хотя бы в мыслях так же, как я мысленно покрываю поцелуями ваши прекрасные руки».

20 марта Жозефина принимает в Елисейском дворце свою кроткую невестку, за которой Евгений съездил в Италию: она должна присутствовать при бракосочетании императора. Проходит 27 марта, вторник, а Жозефина все не уезжает. Вечером этого дня Наполеон мчится навстречу новой супруге и, отступая от намеченной программы, везет ее в Компьень. Это уже не свадьба, а похищение. В тот же вечер, не дожидаясь церковной церемонии, она становится его женой, а утром, удовлетворенный и разнеженный, он скажет одному из адъютантов:

— Женитесь на немке, мой друг. Это самые лучшие женщины на свете — кротки, добры, наивны и свежи, как розы.

Лишь в этот день, среду 28-го, когда уже наступает ночь, которую Наполеон вновь проведет с Марией Луизой, Жозефина решается сесть в карету. Теперь, когда около императора ее заменила другая женщина, она действительно стала ничем. Отныне при слове «императрица» каждый имеет в виду Марию Луизу. Сама г-жа де Ремюза, муж которой находится в Компьене, иногда будет называть Жозефину «бывшей».

Отбывая в Наваррский замок, изгнанница должна была бы рыдать, и тем не менее она спокойней, чем раньше. По ее просьбе император назначил трех камергеров, которые будут сопровождать ее в новое убежище — гг. де Тюрпена, де Вьей-Кастели и Луи де Монтолона. Почему Тюрпен назван первым, хотя он еще даже не женат?

Потому что с недавних пор он любовник-утешитель Жозефины.

Граф де Тюрпен-Криссе с большим изяществом носит средневековое имя Ланселот, весьма подобающее молодому вертопраху. Этот сынок маркиза де Криссе очарователен, он талантливый рисовальщик и акварелист. Главное, ему двадцать семь, и он обворожителен. Андре Гавоти, от которого у постели Жозефины нет решительно никаких тайн, описывает его нам в ту пору, когда этот бездельник нашел таки себе дело, поставив на императорскую карту: «Шатен с буйной ниспадающей на лоб и виски шевелюрой, большие смеющиеся глаза под бровями красивого рисунка, прямой нос, крупный безусый рот, удлиненное овальное лицо и круглый подбородок с ямочкой посредине придают ему располагающий, симпатичный вид, облик живущего на свежем воздухе, а не в душной мастерской сельского дворянина, который не воротит нос от жареной куропатки».

Не воротит он нос и от Жозефины. По рекомендации Гортензии бывшая императрица купила у него три картины, написанные им во время путешествия в Италию. Ей на двадцать лет больше, чем ему, и ее довольно скоро потянуло к этому «вертопраху», восхищенно взиравшему на нее. Любовь — безотказный эликсир молодости, и когда в мае кузен Жозефины Морис Таше увидит ее в Наваррском замке рядом с юными и хорошенькими Стефани д'Аренберг и Стефанией Баденской, он воскликнет:

— Ее можно принять за старшую сестру Граций!

К тому же времени относится ее словесный портрет у Боссе [135] Боссе — см. главу «Источники». . «Невозможно представить себе большее изящество манер и осанки, — пишет он. — Колдовские глаза, обворожительная улыбка, черты и голос источали нежность; благородный гибкий стан был само совершенство; туалет свидетельствовал об изысканном вкусе и элегантности в лучшем смысле слова и придавал ей не по летам молодой вид».